Страница 7 из 9
Цветок-в-Ночи взяла фонарик и высоко подняла его, чтобы как следует рассмотреть ковер. Абдулла глядел на нее, восхищаясь грацией, с которой она склонилась над чудесной тряпицей.
– Видимо, он очень старый, – сказала она. – Я читала о таких коврах. Волшебное слово, вероятно, самое обычное, только надо произносить его на старинный манер. Из моих книг следует, что подобные ковры в случае опасности приводятся в движение очень быстро, так что искомое слово едва ли окажется чем-то диковинным. Расскажи мне подробно все, что ты о нем знаешь. Вместе мы, возможно, сумеем что-нибудь придумать.
Из этих слов Абдулла заключил, что Цветок-в-Ночи, если не брать в расчет пробелов в ее познаниях, и умна, и превосходно образованна. Он восхищался ею еще больше, чем раньше. Абдулла рассказал ей все, что знал о ковре, насколько мог судить, в том числе и о переполохе у жаровни Джамала, из-за которого он не расслышал волшебное слово.
Цветок-в-Ночи слушала его и кивала всякий раз, когда слышала что-то новое.
– Итак, – заключила она, – не станем рассуждать о причинах, по которым можно продать ковер-самолет таким образом, чтобы покупатель не мог им пользоваться. Это настолько странно, что, как мне кажется, нам стоит обдумать это после. А сначала подумаем, что этот ковер делает. Ты говоришь, он спустился, когда ты ему велел. А что незнакомец – молчал ли он в это время?
Ум у нее был острый и логический. Абдулла подумал, что воистину нашел жемчужину среди женщин.
– Я совершенно уверен, что он ничего не говорил, – ответил он.
– Тогда, – заметила Цветок-в-Ночи, – волшебное слово нужно только для того, чтобы заставить ковер подняться в воздух. В таком случае я вижу две возможности. Первая – ковер будет делать то, что ты велишь, пока где-нибудь не коснется земли. Или вторая – он будет повиноваться твоим приказам, пока не окажется снова в том месте, откуда начал путь…
– Это легко проверить! – сказал Абдулла. Он прыгнул на ковер и опыта ради воскликнул: – Поднимайся и лети назад в мою палатку!
– Нет-нет! Не надо! Подожди! – в тот же миг закричала Цветок-в-Ночи.
Но было поздно. Ковер взмыл в воздух и метнулся в сторону с такой скоростью и внезапностью, что Абдулла сначала опрокинулся на спину и дыхание у него перехватило, а потом обнаружил, что наполовину свесился через потрепанный край ковра, а под ним находится нечто, напоминающее ужасную высоту. Не успел он перевести дух, как снова задохнулся из-за встречного ветра. Оставалось лишь отчаянно вцепиться в бахрому на краю ковра. И не успел он заползти поближе к середине ковра, а не то что заговорить, как ковер ринулся вниз, оставив свежеобретенное дыхание Абдуллы высоко позади, ворвался под полог палатки, едва не расплющив Абдуллу по дороге, и мягко и как-то очень окончательно приземлился на пол внутри.
Абдулла лежал лицом вниз, задыхаясь, и в голове у него проносились обрывки воспоминаний о башенках, мчавшихся мимо него на фоне звездного неба. Все произошло так быстро, что поначалу Абдулла думал лишь о том, каким неожиданно коротким оказался путь от его палатки до ночного сада. Когда Абдулла наконец отдышался, то едва не пнул самого себя. Каких же глупостей он наделал! Надо было по крайней мере подождать, пока Цветок-в-Ночи тоже взойдет на ковер. А теперь логика Цветка-в-Ночи подсказывала ему, что есть лишь один способ вернуться к девушке – это заснуть снова и надеяться, что во сне ему еще раз удастся произнести волшебное слово. Но поскольку Абдулле уже удалось проделать это дважды, он был уверен – у него получится. Еще больше он был уверен, что Цветок-в-Ночи все поймет и дождется его в саду. Она ведь сама разумность – жемчужина среди женщин. Она будет ждать его примерно через час.
После часа, проведенного попеременно то в самобичевании, то в восхвалении Цветка-в-Ночи, Абдулла сумел наконец уснуть. Но увы! Пробудившись, он по-прежнему лежал лицом вниз на ковре посреди собственной палатки. Снаружи лаял пес Джамала – от этого Абдулла и проснулся.
– Абдулла! – послышался голос сына брата первой жены его отца. – Ты там не спишь?
Абдулла застонал. Только этого ему и не хватало.
Глава четвертая, касающаяся брака и пророчества
Абдулла решительно не понимал, что понадобилось Хакиму. Родня первой жены его отца обычно появлялась в его краях раз в месяц, и этот визит уже был нанесен два дня назад.
– С чем пожаловал, Хаким? – устало крикнул он.
– Само собой, хочу с тобой поговорить! – крикнул в ответ Хаким. – Срочно!
– Так раздвинь занавески и входи, – сказал Абдулла.
Хаким протащил между занавесок пухлое туловище.
– Ну, знаешь, если это твои прославленные меры безопасности, о сын мужа моей тетушки, – пропыхтел он, – то что-то они мне не нравятся. Ведь кто угодно мог зайти сюда и застать тебя, спящего, врасплох!
– Собака снаружи залаяла и предупредила меня, что ты пришел, – отозвался Абдулла.
– И что с того? – поинтересовался Хаким. – А как ты был намерен поступить, если бы я оказался вором? Задушил бы меня ковром? Нет, твоих охранных мероприятий я определенно не могу одобрить!
– Что ты желаешь мне сообщить? – спросил Абдулла. – Или просто пришел сюда, как обычно, чтобы указать мне на промахи?
Хаким зловеще уселся на кипу ковров.
– Тебе недостает твоей обычной изысканной учтивости, о мой сводный кузен, – заметил он. – Если бы сын дяди моего отца услышал тебя, ему бы это не понравилось.
– Я не обязан отчитываться перед Ассифом за свое поведение или за что бы то ни было еще! – взорвался Абдулла. Он был глубоко несчастен. Душа его рвалась к Цветку-в-Ночи, а добраться до нее было невозможно. Ни на что другое терпения у Абдуллы не хватало.
– Тогда я не стану беспокоить тебя и не скажу, с чем пришел, – заявил Хаким, горделиво поднимаясь.
– Вот и хорошо! – ответил Абдулла и отправился в дальний угол палатки умываться.
Однако было ясно, что Хаким не уйдет, пока не выскажется. Когда Абдулла поднял лицо от умывального тазика и обернулся, Хаким все еще стоял в палатке.
– Будет уместно, если ты переоденешься и сходишь к цирюльнику, о мой сводный кузен, – посоветовал он Абдулле. – В настоящий момент ты выглядишь отнюдь не как человек, достойный посетить нашу лавку.
– А с чего мне ее посещать? – не без удивления спросил Абдулла. – Все вы уже давно дали мне понять, что меня там не ждут.
– Потому что внезапно выплыло на свет пророчество, сделанное при твоем рождении, – начал объяснять Хаким. – Оно обнаружилось в шкатулке, в которой, как издавна считалось, хранились благовония. Если ты позаботишься о том, чтобы прибыть к нам в лавку в достойном виде, мы вручим тебе эту шкатулку.
Пророчество Абдуллу ни капельки не интересовало. К тому же он не понимал, почему должен сам пойти его забрать, если Хакиму ничего не стоило принести его с собой. Он был уже готов отказаться, как вдруг ему пришло в голову, что если этой ночью удастся произнести во сне нужное слово (в чем Абдулла не сомневался – ведь это удалось ему уже дважды), то они с Цветком-в-Ночи, по всей вероятности, сбегут и поженятся. А мужчине подобает быть на собственной свадьбе должным образом одетым, умытым и выбритым. Так что, поскольку все равно придется идти в бани и к цирюльнику, можно по дороге домой заскочить к родственникам и забрать это дурацкое пророчество.
– Очень хорошо, – сказал он. – Ждите меня за два часа до заката.
Хаким нахмурился:
– А почему так поздно?
– Потому что у меня дела, о мой сводный кузен, – поведал ему Абдулла. Мысль о предстоящем побеге преисполнила его такой радости, что он улыбнулся Хакиму и склонился перед ним со всей возможной учтивостью. – Хотя я чрезвычайно занят и у меня остается лишь немного времени подчиняться твоим приказам, я приду, не волнуйся.
Хаким по-прежнему хмурился и, даже уходя, так же хмуро глянул на Абдуллу через плечо. Он был явно раздосадован и заподозрил неладное. Абдулле не было до этого никакого дела. Едва Хаким скрылся из виду, он от радости отдал Джамалу половину оставшихся денег за охрану палатки до вечера. В ответ на это ему пришлось принять от Джамала, которого все больше и больше распирало от благодарности, завтрак, состоявший из всевозможных деликатесов с жаровни. От волнения аппетит у Абдуллы улетучился. Еды было так много, что Абдулла, щадя чувства Джамала, большую часть скормил псу, причем пришлось беречься, так как обычно пес норовил отхватить его пальцы вместе с лакомыми кусочками. Однако пес, похоже, был благодарен не меньше хозяина. Он учтиво вилял хвостом, ел все, что предлагал Абдулла, а под конец попытался лизнуть его в лицо.