Страница 18 из 34
Молодец Леня! Как же я у Гриши насчет таблеток «храбрости» не
подумал? Очень подходящая версия! А капитан задумался, что-то записал в
свою книжечку:
«С шофером-наркоманом в Мирном придется побеседовать. Только я с
соседом преступника по палатке разговаривал, и он никаких таблеток не
видел. Но», - улыбнулся, - «тоже заметил, что парень вроде бы тихий, а по
вечерам – какой-то возбужденный. Девка, говорил, его таким делала».
«Не девка, а таблетки!» - теперь свою мысль Леня подтвердил
уверенно. И капитану, похоже, она понравилась:
«Давайте к преступнику вернемся: где он сейчас может быть?» - опять
взгляд на всех по очереди.
«В отряде за меня Юра оставался, его и послушаем!» - предложил
Леня, - «он у нас мастер в следах разбираться, пусть и расскажет, что
увидел!» Капитан тут же повернул голову в мою сторону, и чуть заметно
кивнул, разрешая высказаться по предложенному вопросу. Ждать
присутствующих я не заставил:
«Подозреваемый во всех несчастьях – молодой парень, по своему
поведению – житель городской, и выжить один в нашей жаре, безлюдье и
безводье точно не может. На дорогах к ближайшему поселку и на партию
следов своих не оставил. То-есть, никуда далеко от отряда с родником не
ушел, но и ночью к нему не подходил – наши караульные его не видели», -
пока капитан и остальные слушали меня внимательно, - «Но прошло трое
суток – даже мы, геологи, народ закаленный, без воды и еды не выдержим!»
«Это ты так думаешь!» - капитан покачал головой с усмешкой, - «А он
заранее и еду, и воду приготовил! И сейчас уже или к Мирному, или к
47
ближнему поселку подходит! И не обязательно на дороге следы оставлять,
можно рядом идти!» - можно конечно, но не везде, и это я хорошо знаю.
«Только», - капитан совсем раздухарился, - «его там уже ждут!
Вернемся сегодня в Мирный – а он сидит в каталажке!» - и
продемонстрировал на лице уверенность в полной моей несостоятельности в
следственных делах. Но сдаваться я пока не собирался:
«И Палыч, и его напарник, и девушка, которая вам так понравилась,
следы оставили, потому что не везде можно было рядом с проселком идти. А
подозреваемый – нет! Нигде не оставил! Зато были следы большого сапога,
хотя подозреваемый в ту ночь был в туфлях! Это вас не удивляет?»
Леня и Палыч на кровати зашевелились, а капитан на недолго
задумался.
«И много следов сапога было?»
« Нет, всего несколько в одном месте. Сейчас их уже нет», - не стал я
преувеличивать. Капитан даже вздохнул с облегчением:
«В отряде вон сколько мужиков в сапогах. Прошел кто-нибудь, может
раньше, до дня преступления. И что, теперь и их раскручивать, когда
преступник уже есть?» Все ясно, никому мои отпечатки не нужны, тем более,
когда их уже нет. Оставалось высказать свое убеждение, а дальше - пусть
капитан решает, что делать:
«В Мирном или в ближнем поселке подозреваемый не появится.
Потому что просто до них не дойдет, даже если бы был живым. Но он уже
мертвый, а по какой причине – вы и узнаете, когда его останки найдут. Вот
тогда вы насчет отпечатка сапог и задумаетесь!»
«Фантазер!» - это капитан мне с возмущением. И больше не смотрел в
мою сторону. А говорить начал с Леней, вернее объяснять, что он должен
делать в плане поимки преступника, ежели он все же рядом с отрядом
остался. Как будто наш начальник еще не понял, что отряд придется не
только продолжать охранять, а и искать бедного Гришу, обращая внимание и
на ароматы разлагающейся плоти.
Поздно вечером капитан наконец полностью выговорился и начал
собирать свои бумажки. Попросил найти исчезнувшего шофера – и я его
быстро нашел в молодежной компании, очень довольного.
«Возможно, еще раз придется вас навестить!» - обрадовал Леню и
меня. И умотал в Мирный, прихватив с собой Палыча и Рому «для
дальнейших следственных действий».
Часть тринадцатая.
Уазик скрылся, и Леня потащил Виталия и Славу к нам в домик. Когда
устроились кто где смог, открыл военный совет:
«Хреновые у нас дела, ребята. Канавщик, этот партизан, не только
здесь начудил – он еще и исчез! Мент считает, что сейчас рвется или в
партию, или в ближайший поселок – а Юра говорит», - кивнул в мою сторону,
- «что следов на проселках не оставил. И я ему верю! И что парня трупаком
48
считает – тоже верю! Иначе наш родник и столовую уже бы навестил!» - Леня
замолчал, в ожидании реакции на речугу, очень удивившую Славу, но отнюдь
не меня и не Виталия. Что ведущего собрания насторожило, в отношении
Виталия, и он неотрывно начал на него смотреть, пытаясь проникнуть в
черепушку к блуждающим в ней мыслям.
«Харакири он сделал», - выдал Виталий как можно равнодушней уже
известное мне личное убеждение, - «Прав Юра, трупак нужно искать!»
«Вот! И ты так думаешь!» - Леня даже лицом повеселел, а Слава
наоборот, теперь к его удивлению добавилось и волнение, как это бывает,
когда человек узнает о смерти знакомого.
«Но», - Леня вновь стал воплощением серьезности, и глянул на меня,
-«этот же Юра», - так назвать, когда я рядом! – «считает, что канавщик
вообще не при делах, а все провернул другой, кто оставил след сапога! Чего
наш канавщик оставить не мог! И получается, что его этот кто-то другой и
подставил, а потом и кокнул ради денег Палыча!»
Слава как сидел на кровати, так и продолжал сидеть, но теперь к его
удивлению и волнению, отпечатавшимся на лице, добавилось непонятно что,
заставившее его округлить глаза не хуже всем знакомой совы. А Виталий с
идеей, вытекающей из наличия отпечатка сапога неизвестного, не согласился:
«Отпечаток всего один, и не на месте преступления – так мне Юра
сказал», - кивнул на меня подтвердить, что не его это выдумка, - «а на пол
пути от отряда, можно сказать с ним рядом. Там кто угодно мог пробежать».
«Все едино!» - Леня в дискуссию насчет харакири не влез, - «Трупак
есть – и что нам делать?»
«Что скажешь!» - Виталий пожал плечами, - «Ты начальник, ты и
решай!»
Леня немедля обернулся в мою сторону:
«А ты что думаешь?»
«Прежде всего, насчет трупака пока лучше никому не говорить. Вдруг
ошибаемся, и парень жив? Но поискать – втихаря – можно. Если, как Виталий
считает, сделал харакири – то недалеко от сгоревшего Камаза, будет лежать в
кустах – он же сам себя не закопает. А если кокнули – то рядом с отрядом, он
же до ночи рядом с палаткой студенток крутился. И труп здесь же закопали –
далеко унести сложно. Или сбросили в дудку БКМ и присыпали».
«Доставай карту!» - это Леня мне, - «Посмотрим на ней, где можно
труп спрятать». Карту я достал, минут пятнадцать все ее разглядывали.
«Рядом с отрядом можно только в долине закопать, в кустах. А дудок
БКМовских, что бы в нее бросить, здесь нет, нам уже легче», - голову от
карты поднял, остальные тоже, уже готовые выслушать указание, - «Если
сегодня к ночи машина из партии вернется, то завтра после обеда повезу вас к
Камазу, все вокруг проверим, и пешком, и с машины. Все же мне больше
нравится вариант с харакири», - это уже в мой адрес. И я понял почему:
исчезнувший пистолетик Палыча останется при трупе, ежели харакири, а
если кто-то Гришу кокнул – то останется при неизвестном, и непонятно в чем
может еще проявиться.
49
С предложенной поисковой экспедицией все согласились. И уже с
нетерпением ждали, когда военный совет закроется. Но… а если партизан
жив? Такой вариант Леня не исключал, а потому всех задержал минут на
пятнадцать, пока не распределил набравших опыт караульной службы
ИТРовцев по сменам, для продолжения охраны отряда. После чего Виталий и