Страница 11 из 34
ночной стоянки Камаза.
27
Молчали все, а Рома с такой неуверенностью смотрел по сторонам, что
возникало сомнение в его способностях ориентироваться на местности. Пока
я не волновался - в колеях проселка, на песочке, изредка появлялись следы в
отряд и из него. То-есть, Камаз ночью стоял где-то впереди. А следы были
разные: и маленькие – это девуля утром пробежала в отряд, и очень много
других, побольше – это Рома провожал ее, потом вернулся назад, и не найдя
на месте Палыча и родную машину, еще раз в отряд прибежал. Сейчас он
сидел в кабине Газона рядом со мной, и я внимательно осмотрел его
босоножки: точно, на песочке их отпечатки - те, которых много и размером
побольше. Но где же отметился канавщик Гриша, подозреваемым в
исчезновении Камаза и Палыча?
«Останови!» - крикнул Лене, когда – наконец-то! - увидел впереди что-
то подозрительное. Он послушно тормознул, а я из кабины выскочил:
несколько очень больших и явно оставленных сапогом следов. Внимательно
их рассмотрел: показались не совсем подходящими для влюбленного
канавщика, парня роста среднего. Но никто другой бежать в сапогах здесь не
мог, кроме несчастного Гриши! С явно поехавшей крышей – только в таком
состоянии он мог и колеса машин в отряде порезать, и руку приложить к
исчезновению Камаза и Палыча.
Сейчас я выискивал отпечаток получше, подходящий для
идентификации, если до нее дойдет дело. Что бы его на всякий случай чем-
либо накрыть для сохранности. А два других члена поисковой команды не
замедлили ко мне подойти.
«Ну и что?» - потребовал Леня, по праву начальника.
«Не думал, что у канавщика такая лапа», - кивнул я на отпечаток.
Начальник на него глянул, пожал плечами:
«Какая есть», - ответил с нетерпением, мелочи сейчас его не
интересовали, и зря, по моему мнению, - «Давай в машину, впереди кто-то
костерок палит, а мы время теряем!» Кто б спорил. Я глянул в сторону этого
костерка – действительно, слабенький дымок между горок поднимался - и
полез в кабину вслед за другими. Вдруг это Палыч сигнал подает?
Но, не доезжая до дымка километр-полтора, Рома зашевелился,
закрутил головой, и промямлил:
«Вроде бы здесь Палыч ночевал».
Леня тормознул, и пока не вылезли из кабины, я обоих попросил:
«Пойдете за мной. Осторожно, шаг в шаг – что б ничего не затоптать. Я
должен со следами разобраться».
Не возмутились, но задергались, не понимая, что я в пыли и сухой
траве надеюсь высмотреть. Задышали в затылок.
Однако следов рядом с Газоном не было и быть не могло: впереди в
колеях, кроме свеженьких отпечатков протектора колес Камаза, ничего не
радовало глаз. Значит, это его утренние следы, а нужное место мы
благополучно проскочили. Пришлось возвращаться назад.
Рома и теперь бестолково крутил головой, и никак не мог определиться,
где же Камаз стоял ночью. Хотя всего-навсего нужно было доехать до первого
28
отпечатка обуви. Я его не пропустил, и рядом на обочине проселка – из
кабины! - увидел клочок поломанной и примятой спальником травы. А когда
из кабины вылезли и к нему подошли - разглядел, что отсюда тащили к
ближайшим кустам, от проселка метрах в двадцати пяти, какой-то предмет.
Показал эскорту на примятую сухую травку:
«Видите?» - и понял, что зря спрашиваю.
«Ничего не вижу!» - это Леня, с подозрением, не морочу ли ему голову.
А второй тип пожал плечами – он, как я успел убедиться, вообще нигде
ничего не видел. Ну и как с такими работать? Если они не только ничего под
носом не замечают, а и не очень мне верят!
За мной все же потянулись, как я и требовал - шаг в шаг. Подошли к
кустам, и обогнув их, увидели …Палыча! Лежал на земле, на спине, со
связанными ногами, с примотанными к поясу руками, и с повязкой на голове.
Мигом к нему подскочили! Леня рухнул на колени и полез рукой к шее
Палыча – проверить пульс. Я начал распутывать руки, уже поняв, что Палыч
жив - Леня выдохнул с шумом, и проорал «Слава богу!». А Рома уже резал
веревку на ногах, у него с собой оказался нож.
Освободив от пут, занялись головой Палыча, обмотанной бинтом,
наверное из Камазовской аптечки, валявшейся на земле рядом, вместе с
пустой бутылкой. Повязка была необычной – закрывала глаза, но когда ее
размотали, крови не нашли, видимых ушибов тоже, а глаза Палыча были
закрыты. Я в одном раздвинул веки – зрачок удивил очень маленьким
размером, и на свет не реагировал.
«Что с ним?» - Леня крутил головой, бросая взгляды то на меня, то на
Палыча, и не понимая, почему тот в отключке. А Рома за спиной толкнул
меня в плечо:
«У него кровь на губах!»
Глянул на губы: точно, крови чуть- чуть. Раздвинул их – кровь на
деснах, на них же непонятные ранки.
«Может, воды дать? – Леня не знал, что делать, и предложил первое,
что пришло в голову, - «Вдруг полегчает?» Я поднялся на ноги, Леня тоже.
«Вода вряд ли поможет, да его уже и напоили», - кивнул на пустую
бутылку рядом с аптечкой, - «Но чем? Мне кажется, наркотой. Только откуда
она взялась, у нашего канавщика?»
«И что делать будем?» - Леня от меня не отставал, все спрашивал и
спрашивал, словно не он, а я начальник, да к тому же и врач.
«Для начала в отряд отвезем, пока солнце не жарит. А там посмотрим,
пораспрашиваем ребят. А лучше женщин – может, кто и знает, что с
наркоманами делать, если у них передоз».
«Что то там разгорелось здорово», - неожиданно прорезался Рома. Я и
Леня к нему обернулись, и проследили за рукой, показывающей направление
в сторону недавнего слабенького дымка. Действительно, теперь там
поднимался густой черный дым, совсем невозможный для обычного костра.
29
«Камаз горит»,- определил Леня, - «Вот, блин, попали! Теперь точно в
ментовку ехать придется!» - и сотворил такое лицо, что честно говоря, мне
стало его жаль.
«Туда надо! Попробовать потушить!» - напарник Палыча, убедившись,
что его старшой если и не совсем здоров, то все же жив, теперь в большей
мере переживал за сохранность исчезнувшего Камаза.
«Ну что, едем или нет?» - это Леня мне, - «Что б точно знать, что горит!
Может, и не Камаз вовсе!»
«Едем», - согласился и я, до дымка то было, ну если с километр.
« А Палыч как?» - это опять Леня, и опять мне!
«Дышит ровно, судорог нет - за двадцать минут ничего с ним не
случится. Посмотрим, что горит, и сразу назад!» - это я говорил, уже шагая к
Газону.
Горел Камаз, и так, что не подойдешь. Но в кабине, с распахнутыми
дверьми, останков живого существа не было. Значит, канавщик Гриша
машину поджег и слинял. Только почему не поехал дальше, к ближайшему
поселку, зная, что в отряд вернуться он не может? Или совсем с катушек
слетел? И Лене теперь придется отряд охранять, не зная, на что этот тип
может решиться? Да еще завладев Макаровым Палыча? Все это меня так
встревожило, что я тут же у Ромы поинтересовался:
«Пистолет всегда в бардачке лежит, или Палыч ночью его при себе
держит?»
«Когда как», - услышал в ответ от чуть ли не рыдающего мужика, -
«может уже сгорел, а может у Палыча был, и этот скотина его забрал. Только
нам он без машины и не нужен», - и потер кулаком глаз, вроде как стирая
слезинку. Да, на его месте и я б от них не сдержался.
Только насчет Макарова я уже понял: в машине он не сгорел. Потому
что уже должны были услышать, как в обойме от огня бахают патроны –
утром при тишине звук выстрела разносится очень далеко. И получается, что
чокнутый канавщик его унес с собой – при Палыче, когда его освобождали от
веревок, пистолета точно не было.
Леонид, обуреваемый свалившимися на него заботами, смотреть на