Звёздный свиток

— Лживую от начала до конца! — прошептала Пандсала но слышали ее только Рохан и Поль.

— Я родился здесь, в Визе, двадцать один год тому назад на парусной барке, принадлежавшей верховному принцу Ролстре. Я знал это всю мою жизнь. Данный факт подтверждается записью в городской книге регистрации новорожденных, которая будет представлена вашему вниманию. В ту же ночь в том же месте родилось еще несколько детей, и их имена также внесены в эту книгу. — Жестом Ролстры он засунул большие пальцы за пояс штанов. Киле хорошо обучила его, подумал Рохан.

— Принцесса-регент может засвидетельствовать, какая неразбериха творилась там в указанную ночь. Эта неразбериха возникла во многом благодаря ее собственным усилиям и усилиям принцессы Янте. — Он послал Пандсале насмешливую улыбку. — Если бы леди Палила произвела на свет мальчика, тот имел бы перед ними преимущество, что было для них крайне нежелательно. Поэтому они привезли с собой несколько других беременных женщин, искусственно вызвав у них роды в тот момент, когда у Палилы начались схватки, и надеясь, что по крайней мере одна из них родит девочку, которой можно было бы подменить ребенка в случае, если у леди родится мальчик. Таков был план принцессы Янте, которым она поделилась с сестрой. Но принцесса Пандсала пошла к леди Палиле, рассказала ей о заговоре и предложила в случае рождения восемнадцатой, никому не нужной дочери принца заменить ее мальчиком, который, согласно их расчетам, мог родиться у одной из других женщин.

Согласитесь, план был довольно рискованным. В ту ночь на корабле стоял настоящий хаос: рождались дети, туда и сюда сновали люди, принцессам приходилось бегать между покоями Палилы и трюмом. Множество людей все видело и слышало.

Во-первых, все слышали ликующий голос леди Палилы, возвестивший о том, что у нее родился сын. Во-вторых, когда в покои вошел счастливый отец, там присутствовало два младенца. Одним из них была Чиана. Другим… — Масуль опять устремил глумливый взгляд на Пандсалу. — Другим был мальчик. Истинный сын Ролстры. Я.

— Лжец! — выпалила Пандсала. — Оба ребенка были девочками. К тому моменту мальчик еще не родился!

Рохан задержал дыхание. Было бы лучше, если бы Пандсала вообще не упоминала о рождении мальчика. Но винить ее не приходилось: Пандсала была вне себя.

— Взгляни на меня, сестра! Разве у меня не отцовские глаза, не его рост, не его фигура? Разве цвет моей бороды не напоминает цвет волос Палилы? — Он снова обратился к остальным. — Женщина, которая называла себя моей матерью, была светловолосой и темноглазой. Ее муж был таким же. Оба они имели рост ниже среднего. Как же мог у двух маленьких, белокурых людей родиться высокий, темноволосый, зеленоглазый сын?

Тут на выручку пришел преданный, серьезный Давви, опора власти Рохана и Поля.

— Оба мои сына выше меня, а моя покойная жена не доставала мне до подбородка. Походку и манеры можно перенять. А что касается зеленых глаз, так таких людей много. Вот и у принца Поля глаза абсолютно того же цвета. Может быть, он тоже сын Ролстры?

Давви, Давви, поверивший в ложь, к которой прибегла Сьонед, а Рохан поддержал, потому что каждый уважающий себя принц варваров стремится передать власть сыну… Рохан сидел с бесстрастным лицом, но внутри у него все переворачивалось.

— Я хочу спросить уважаемого кузена Сирского, есть ли свидетельства, которые доказывали бы обратное? — С места поднялся Велден Крибский, встал рядом с Масулем и уперся руками в стол. — Может ли принцесса-регент точно сказать, чьим был чей ребенок? Кто еще мог бы засвидетельствовать, что в ту ночь у Палилы вообще родилось дитя?

Голос Пандсалы мог бы заморозить Долгие Пески в разгар лета.

— Единственным свидетелем родов была моя сестра Янте. Но она мертва.

Велден развел руками и широко раскрыл темные глаза, изображая полное замешательство.

— Я спрашиваю вас, милорды, возможно ли, чтобы этот человек был сыном Ролстры? Живых свидетелей обратного нет. Но есть свидетельство наших собственных глаз.

С места на противоположном конце стола поднялся Мийон.

— Посмотрите на него, кузены, — шелковым голосом сказал он. — Многие из вас прекрасно знали покойного верховного принца. Есть ли сходство?

Старые принцы безмолвствовали, но Пандсала молчать не могла.

— Я бесспорная дочь Ролстры, и я утверждаю, что этот человек лжет!

— Так похож он на Ролстру? — не унимался Мийон. — Достаточно похож, чтобы быть его сыном?

— Высокий, темноволосый, зеленоглазый? Я могу найти сотню таких мужчин. Это не доказательство!

— Но регистрационные книги Виза утверждают, что этот человек родился именно в ту самую ночь.

— Вы хотите сказать, что я не захочу узнать родную мне плоть и кровь? — воинственно спросила Пандсала, привставая в кресле. — Вы смеете утверждать, что я лгу?

— Ни в коем случае, миледи! — запротестовал он, выкатив глаза. — Но… возможно, ваше положение мешает вам непредвзято отнестись к этому человеку.

Настоящее безумие, сказал себе Рохан. Если смотреть на все с такой точки зрения, то кем бы ни был Масуль, на самом деле законным наследником Ролстры является именно Поль…

Тут свое отношение к делу Масуля высказал Кабар Гиладский.

— Милорды, прошу понять одно: если этот человек действительно сын Ролстры, то нужно очень тщательно подумать, прежде чем принимать решение, является или не является он по праву рождения принцем. Одним из нас .

Это означало, что Мийон и его сторонники не столько желают видеть Масуля занимающим замок Крэг, сколько горят желанием не дать править Маркой Полю.

— Да, верно, верховный принц Рохан победил Ролстру в войне и объявил Марку собственностью своего сына, — продолжал Кабар. — Но если этот человек говорит правду, то он является одним из нас. Принцем.

— Посмотрите на него, — сказал Мийон. — С одной стороны свидетельство ваших собственных глаз, а с другой — недостаток заслуживающих доверия свидетельств о событиях той ночи.

Краешком глаза Рохан следил за выражением лица Поля. Мальчик сидел очень тихо и, как зачарованный, смотрел на Масуля. Неужели это и в самом деле родственник Поля, его родной дядя? Если они действительно хотели, чтобы Маркой управляли потомки Ролстры, то Поль как нельзя лучше отвечал этому требованию. Но в этом случае они не хотели бы, чтобы Поль правил заодно и Пустыней…

— Слишком много совпадений, — меж тем говорил Мийон. — Я поговорил с леди Киле — еще одной из дочерей Ролстры — и она после разговора с этим человеком сделала вывод, что он ее родной брат.

Натрави на него Чиану , раздался у него в мозгу голос Сьонед. Рохан опустил взгляд на свое кольцо — окруженный изумрудами огромный топаз, похожий на глаз дракона — ждущий, недреманный… Драконы искусно выбирали момент для атаки. Рохан же был сыном одного дракона и отцом другого.

Клута и Саумер расспрашивали Масуля о его жизни в поместье Дасан, о том, умеет ли он владеть оружием, о его взглядах на все, начиная с торговли шелком до строительства нового порта в устье Фаолейна. Масуль признался в своем полном невежестве в таких вопросах, но это внушило остальным мысль, что его невежеством можно будет воспользоваться. Хитрец ловко маскировался. Ответы, которые он давал, были прямыми и не лишенными логики: этого было вполне достаточно, чтобы признать его принцем. Безобидным и никому не внушающим страха.

Рохан чувствовал, как земля под его ногами мало-помалу превращается в зыбучий песок. Если бы с помощью какой-нибудь магии можно было восстановить истину и неопровержимо доказать, что Масуль лжец…

Магии.

Могущественные «Гонцы Солнца» могли видеть отдельные картины своего собственного будущего. Сьонед с шестнадцати зим знала, что ее ждет Рохан. Несколько лет спустя она сама видела и показала ему, что держит на руках дитя со светлыми волосами Рохана, и хотя она была бесплодна, оба поняли, что Сьонед каким-то образом сумеет дать Рохану сына. Да, фарадимы иногда могли заклинать будущее, но могли ли они так же заклясть и прошлое?