Принц драконов

— У тебя все на лице написано, — с улыбкой сказал он.

— Я знаю, — мрачно ответил молодой человек. — Милорд, я не хотел просить вас, но…

— Видишь ту кобылу в яблоках? Ее имя Элизель, и она с таким норовом, что проcто беда, поэтому будь осторожен. Поскачешь под моими цветами в четвертом заезде.

Глаза Оствеля засияли: казалось, он готов был встать на колени в знак благодарности. Однако, к большому облегчению Рохана, разум взял верх над эмоциями.

— Спасибо, милорд! Она просто красавица. Обещаю, я выиграю заезд!

— Уж постарайся, — шутя пригрозил Рохан. Он отдал другие распоряжения и отправился к трибунам для принцев. Приятно, когда ты можешь доставить людям удовольствие, как сейчас Оствелю. Он поискал глазами светловолосую голову Андраде, а затем поднялся туда, где она сидела с Камигвен.

— Доброе утро, леди, — сказал он, усаживаясь рядом с теткой. — А где Тобин?

— Со Сьонед и очаровательными дочерьми верховного принца, — ответила Андраде.

— Р-о-о… — Рохан не хотел, чтобы ему напоминали о существовании принцесс и о том яде, которым они обильно уснащали свои обращения к Сьонед.

— Скажи мне, тетушка, а Тобин нравится эта компания?

— Ничто не ускользнет от нее, милорд, — ответила Камигвен, смеясь одними глазами. — У нее богатый опыт.

— Согласен. И она щедро делилась им со мной. Вот только уроки были очень болезненные. И так продолжалось до тех пор, пока я ее не перерос.

— Говорят, у тебя до сих пор остался шрам от ее укуса? — улыбаясь, спросила Андраде.

— И останется там до конца моих дней. Но не выдавай мою тайну, Камигвен. Вальвис думает, что я получил его в битве, и распространяет слухи о моей храбрости.

— Зная вашу сестру, я думаю, что оруженосец не ошибся, — рассмеялась она.

Андраде указала на линию старта.

— Вот Чейн. Ему бы лучше выиграть заезд, потому что я побилась об заклад с Ллейном и поставила сотню мер вина против половины меры его лучшего шелка.

— Можешь начинать придумывать фасоны, — сказал Рохан.

Джервис, лорд города Виза, поручил дать сигнал к началу скачек своему старшему сыну Лиеллу. Мальчику было лет Шестнадцать, но он стоял, высокий и гордый, подняв в воздух яркий желтый флаг. Лошади выстроились на старте, и даже в многоцветье шелков было легко выделить красно-белые цвета Чейна — особенно когда флаг опустился и черный как смоль Аккаль рванулся вперед.

Первый заезд, в три меры длиной, был пробой конских сердец, легких и ног. Ближе к вечеру тем же лошадям и всадникам предстояло пройти эту дистанцию еще раз, позволяя будущим покупателям сравнить достоинства разных конюшен. Аккаля обошел серый жеребец лорда Резе, и толпа ахнула. Чейн всегда был фаворитом — благодаря как личному обаянию, так и привычке побеждать. Зрители затаили дыхание, когда Аккаль ликвидировал разрыв. Более двух третей меры лошади шли голова в голову. Вдруг рука в темно-зеленых цветах Оссетии поднялась раз, другой, и хлыст с силой опустился на круп серого жеребца. Руки Чейналя не отрывались от поводьев, но шаг Аккаля удлинился, и всем показалось, что конь поплыл по воздуху. Когда желтый флаг наконец опустился, ликующий крик прокатился по полю:. почти все ставили на Чейна, и он победил.

— Ну, — довольно сказала Андраде, — некоторое время мой шелк был под угрозой!

— Если леди позволят, я хотел бы взглянуть на серого и прикинуть, сумеет ли он взять сегодня реванш.

Рохан встретил Чейна на пути в конюшню, где Аккаля должны были выводить и дать отдохнуть перед финальными скачками. Лорд Радзинский спрыгнул с коня и позволил себе несколько очень сильных выражений в адрес соперника.

— Ты знаешь, что сделал этот сукин сын? — гневно спросил он. — Ударил Аккаля хлыстом — как раз на последней трети дистанции, где никто его не видел! Я никогда даже не пришпориваю Аккаля, а у него хватило наглости!..

Он потрепал обиженного жеребца по шее.

— Я этого не видел, — признался Рохан. — Но зато только что глянул на хваленого серого. Чейн, ты возьмешь его в последнем заезде голыми руками.

— И брать не стану. — Глаза Чейна сверкнули. — Он просто задохнется в пыли, которую поднимет Аккаль!

Подошел грум, и Чейн передал ему поводья вороного жеребца, объясняя, как обращаться с лошадью. Казалось, это до слез обидело мальчика. Когда они шли мимо конюшен, раздался звук фанфар, возвещавших второй заезд, и Чейн натянуто .улыбнулся при виде кобылы-фаворита, гарцевавшей к линии старта.

— Неплохая лошадка у Резе в этом заезде, — сказал он. — Я думаю, что ему надо привыкать к поражениям. А кто это сидит на Элизели? Не Оствель?

— Я заявил его в четвертый заезд. Ему захотелось произвести впечатление на Камигвен, — подмигнул Рохан. — Ничего удивительного, он влюблен…

— Ну что ж, для полноты картины осталось только тебе принять участие в скачках.

— А знаешь, это мысль…

— Не будь идиотом! Принцы не участвуют в скачках.

— Нет? — Рохан подозвал одного из своих грумов. — Как сегодня чувствует себя Пашта?

— Готов, милорд. Какой заезд вас интересует? — улыбнулся тот.

— Залив Брокуэл, изумруды, — ответил Рохан, ожидая вспышки гнева зятя. И он не ошибся.

— Ты сумасшедший!

— Я сейчас же приведу его, милорд, — сказал грум. — Можно сказать, что я в восхищении от вашего намерения?

— Нельзя, — резко сказал Чейналь, а затем повернулся к шурину. — Если очень хочется произвести впечатление на девушку, придумай какой-нибудь другой способ, но не рискуй жизнью! Нет на свете такой женщины, которую бы в первую брачную ночь обрадовали сломанные ноги жениха или кое-что похуже!

— В первую брачную ночь у меня все будет в полном порядке, — ответил Рохан.

— Чудесно! — саркастически бросил Чейналь. — Будь уверен, я расскажу об этом всем и каждому, пока ты будешь галопом мчаться до Брокуэла и обратно, целую меру скрытый облаком пыли от глаз охраны и зрителей… Рохан, ты что, забыл, о чем мы вчера говорили?

— Я участвую, и давай не будем спорить, — отрезал Рохан, повернулся и… оказался лицом к лицу с принцессой Янте. Холодная и прекрасная, в платье цвета лаванды, украшенном серебром, она пришла к конюшням совсем не для того, чтобы восхищаться лошадьми, и оба они знали это.

— Превосходная победа, лорд Чейналь, — любезно сказала она. — Вашей жене очень пойдут рубины.

— Я слышал, что это ваша идея, — сказал Рохан.

— Простите меня, — прервал Чейн. — Я вижу, что грум подает мне знаки.

Рохан оглянулся, не увидел ничего подобного и бросил убийственный взгляд на зятя. Тот усмехнулся и оставил их наедине.

— Вам нравится Риалла, кузен? — спросила Янте.

— Гораздо больше, чем в прошлый раз, когда я был всего лишь наследным принцем, — прямо ответил Рохан и пов„л принцессу к трибунам.

Она покраснела.

— Должно быть, вы прежде сильно скучали…

— Уверен, вы, незамужняя принцесса, тоже не раз испытывали это чувство.

— Я вижу только послов, — сказала Янте, разглядывая свои руки, — и нет ни одного человека, который хотел бы встретиться со мной сам по себе. — Принцесса была меньше Сьонед, а потому всегда смотрела на него снизу вверх. Взгляд ее опушенных густыми ресницами глаз казался молящим и покорным. — Чувствуешь себя так, будто выставлен на ярмарке…

— Я вас понимаю, — согласился он. — Можно мне проводить вас к сестрам? В этом заезде участвует моя лошадь, и я хотел бы немного посмотреть на скачки.

Сьонед увидела принца в первый раз за день. Он сопровождал Янте, и кончики пальцев принцессы элегантно касались его запястья. Рохан сразу понял, что поступил и умно, и глупо. Плюс заключался в том, что он появился на людях с одной из дочерей Ролстры, соперничающих за знаки его внимания. А минус… Нельзя было позволять себе смотреть на Сьонед. Может, она и проигрывала принцессам в величии и элегантности, но была единственной женщиной, которую он желал, и скрыть это было неимоверно трудно.

— А вот наконец и ты! — весело сказала Тобин, когда он сел рядом. — С Чейном все в порядке? Наверно, целуется со своим Аккалем? Теперь понятно, кого он больше любит! Но мне без него тоже неплохо. Как хорошо сидеть с кузинами и не жариться на солнцепеке! Очень мило со стороны принца Ллейна позаботиться о наших удобствах!