Принц драконов

Однако он быстро раскаялся, когда после окончания официальных переговоров остался наедине с Ролстрой.

— Мои девочки не сводят с тебя глаз, — пожал плечами верховный принц. — Я слишком долго держал их в замке Крэг, лишив возможности видеться с молодыми людьми. Знаешь, мне совсем не хотелось расставаться с ними.

Неужели он думал, что Рохан женится на всех них разом? Юный принц изобразил смущение, невнятно пробормотав, что все они очень хорошие девушки.

— Кузен, ты не поможешь мне в одном небольшом деле? Я никогда не мог понять, какая из них самая хорошенькая. Отцу разобраться в этом трудно. Я оценю твое мнение: ведь твоя мать первая красавица континента, а сестра одна из самых обворожительных женщин, которых я когда-либо видел.

Рохан отбил первый выпад, заявив, что задача слишком трудна, и перевел разговор на дороговизну кунакской шерсти и прижимистость принца Даррикена. Он привык краснеть в присутствии верховного принца, и юноше уже не составляло труда притворяться, будто мысль о дочерях Ролстры волнует его так, что он судорожно ищет спасения в решении практических, скучных, будничных проблем. А верховный принц тем временем подписывал документ за документом…

В тот день ему удалось заключить договор о замке Феруче (тот по-прежнему принадлежал Ролстре, но все земли ниже его закреплялись за Роханом), пакт о взаимной помощи на случай, если мериды начнут войну и перекроют торговые пути, и соглашение (казавшееся Ролстре блажью, но очень важное для Рохана) о том, что Марка проведет перепись драконов, когда они в следующем году полетят на север, в горы Вереш.

— Я слышал о твоем первом драконе, — сказал Ролстра. — Прекрасная работа! А сжечь его вместе с отцом и развеять их пепел над Пустыней… Не сомневаюсь, Зехаве это пришлось бы по душе.

— Должен признаться, я здорово испугался, когда увидел, что дракон летит прямо на меня, — покачал головой Рохан.

— Только дурак не боится опасности. Но лишь смелые люди делают то, что нужно, пересиливая страх.

С этим Рохан был полностью согласен. Ему не нравились мерзкие проверки его смелости, которые предпринимали Пандсала и Янте, стремясь остаться с ним наедине. Однако было приятно сознавать, что его желали — пусть только из-за богатства и власти. Забавно… Может, разок пойти им навстречу и посмотреть, что из этого выйдет? Он сразу отверг эту мысль. Нельзя поступать так с принцессами. Тем более, если ты влюблен в другую, а она «Гонец Солнца». Быть честным тяжелее, но безопаснее.

Во второй вечер давал обед принц Клута Луговинный. Помимо принцев, здесь собрались и крупнейшие атри. К счастью, разговор шел не о политике, торговле или обороне, а о завтрашних скачках, и Рохан был вне себя от радости.

— …а река огненно-золотистых волос, спадающих на плечи? Потрясающе!

Принц Айит Фиронский, похоронивший пять жен, причмокнул губами и усмехнулся лорду Бетоку, сидевшему как раз напротив Рохана:

— Ты, лорд, человек молодой и холостой, но могу сказать по собственному опыту, что у рыжих огонь не только снаружи, но и внутри!

— Она «Гонец Солнца», — засопел Беток, и у Рохана не осталось надежд на то, что речь идет о какой-нибудь другой леди. Лорд Холмов Каты выбрал на подносе спелую сливу, высосал сок и срезал шкурку ножом. — Подумать только, что эта фарадимская шлюха жила недалеко от моей крепости! — Он впился в мякоть, а шкурку бросил на траву. — Вчера я попросил ее наколдовать мне немного Огня — вечер был холодноват, — так она ответила, что я сам могу это сделать, ударив сталью о кремень, а если я ослабел, то у меня для этого есть целая армия слуг!

Айит усмехнулся, и в свете фонарей блеснули его темные глаза.

— Значит, ты пытался обольстить ее? Ошибка, мой друг. Если попробуешь еще раз, будешь иметь дело с Андраде, а она трясется над своими воспитанницами, как драконша над яйцами!

— Думаю, вас и Андраде не удержит…

— Похоть одно, а осмотрительность совсем другое. Даже Ролстра не осмеливается сердить Андраде. Иногда я верю в то, что она ведьма.

— Вы только заметили? — саркастически спросил Беток. — Они все такие, а рыжие — вдвойне.

— Ну и что? Порядочные женщины ужасно скучны… Взять хотя бы мою третью жену. Она была такой тихой и такой пресной, что даже умерла во сне!

Рохан поразился: неужели его считали таким дураком, что не стеснялись называть в его присутствии имя тетки? Но Сьонед, кажется, вызывала всеобщее восхищение. Он сразу ощутил гордость и ревность. Впрочем, будь она ему просто знакомой, второго чувства бы не возникло.

Принц Ллейн Дорвальский, сидевший от Рохана справа, поймал его взгляд и спросил:

— Слушай, убедить лорда Чейналя не участвовать в завтрашних скачках тебе, конечно, не удастся, но, может, поговоришь, чтобы он хотя бы половину заездов оставил другим? А то ведь никакого состязания не получится…

Рохан засмеялся. Он любил этого старика. По обычаю, сыновья принцев и лордов в детстве воспитывались у друзей или родственников. Вот и сын Ллейна, Чадрик, был оруженосцем в Стронгхолде. Правда, сам Рохан тогда был еще совсем маленьким.

— Да уж, если запретить Чейну участвовать в скачках, все трофеи достанутся тебе! Но ведь он не согласится. Для него самое большое удовольствие в жизни — это напугать сестру, выслушать ее уговоры ни в коем случае не повредить свое драгоценное тело, а потом посмеяться над бедной женщиной.

Голубые глаза Ллейна, выцветшие от старости, но радостные, как у ребенка, засветились от удовольствия.

— Сомневаюсь, Рохан. Твоя сестра никогда ничего не боялась, а даже ее брань — настоящая музыка для мужского уха!

Рохан протянул руку и коснулся плеча Чейна.

— Ты слышал? Он считает взбучки Тобин музыкой!

— Военной. Трубами и барабанами, — согласился Чейн. — Она улыбается тебе, Ллейн, потому что ты нянчил ее, когда она была ребенком, и пичкал, сладостями, чтобы немного откормить! Флиртуй, флиртуй, пока я не добрался до тебя! Но только тес… Никаких сплетен!

— Раз уж тебе так страшен ее гнев, может, снимешься со скачек? — с коварной улыбкой спросил Ллейн.

— Нет уж, дудки! Мой Аккаль в прекрасной форме, и он победит, если только кто-нибудь не откопал нечто особенное на четырех ногах!

— Эх, будь я на тридцать лет моложе… — улыбнулся Ллейн.

— А какая разница? — спросил Рохан. — Ты и сейчас можешь перепить любого за этим столом.

— Какие удовольствия у стариков? Только попить, поесть и полюбоваться на хорошеньких девочек вроде Тобин… Нет, если бы я был моложе, то мы еще посмотрели бы, кому достанутся денежки!

— А разве ты не слыхал? — спросил Чейн. — В этом году призом будут драгоценности. Жаль, что я услышал об этом только после того, как жена оставила на ярмарке половину моего состояния. Ладно, я думаю, эти скачки принесут мне немало рубинов, а ни один камень не идет Тобин больше, чем хороший рубин!

Рохан обернулся к верховному принцу, который сидел чуть наискосок от него. Очевидно, Ролстра слышал их разговор, потому что он улыбнулся, когда Рохан сказал:

— Интересное изменение традиции. Ювелирам придется хорошенько поработать, чтобы осчастливить победителей!

— Так и задумано, — откликнулся верховный принц. — Ремесленники жалуются, что дамы перестали носить драгоценности, а это подрывает торговлю. Я рассчитываю на оживление спроса… а принцесса Тобин будет одной из тех, кто покажет пример. Как всегда, — добавил он с легким поклоном в сторону Чейна.

— Но надо признаться, это не моя идея. Все придумала Янте.

— Она умная девушка, — сказал Рохан, ничуть не кривя душой.

Как только солнце село, облака цвета лаванды стали индиговыми, небо потемнело, словно его заслонили крылья дракона, и обед подошел к концу. Рохан с Чейном поблагодарили хозяев и вышли на улицу. Свежий ночной ветерок заставил принца глубоко вздохнуть.

— Ах, как чудесно! Давай немного пройдемся, а то завтра Аккаль откажется тебя нести.

— Давай. Может, заодно и протрезвеем. Я выпил сегодня столько, что смогу держать на плаву эту чертову ролстрову барку…