Принц драконов

— Все это дело рук принцессы Милар, — объяснил Уриваль. — Когда-то тут не было ничего, кроме голых скал и песка. Она разбила здесь сады, проложила дорожки и даже провела сюда ручей. А с другой стороны замка, где живет семья принца, бьет настоящий фонтан.

Сьонед залюбовалась аккуратными клумбами и ухоженными деревьями, между которыми протекал ручей и вились усыпанные серебристым гравием дорожки. Сад напоминал гобелен. Там и сям были разбросаны каменные скамьи; через неширокий водный поток были перекинуты выгнутые бело-голубые мостики. Здесь, в Пустыне, вода была драгоценностью. Только сказочно богатый человек мог позволить себе блажь провести сюда ручей и разбить фонтан. Блажь? Там, где она выросла, к ручьям относились как к чему-то само собой разумеющемуся. Сьонед стало ясно, что она начинает думать как местная уроженка, и девушка вновь подивилась тому, какое влияние оказал на нее Рохан.

— Тут прекрасно, — вздохнула Камигвен. — Похоже на ладонь великана, в которой зажат крошечный садик… Но что же они делают, когда хотят видеть небо?

— Ты забываешь, что мы не в Крепости Богини, окутанной туманом всю зиму,

— возразил Уриваль. — Но если бы тебе довелось побывать на берегу Восточных Вод, где нет ничего, кроме неба и моря, а на все Долгие Пески приходится одна — единственная высокая скала, в этих холмах ты бы чувствовала себя как в раю! — Он откинул назад темные седеющие волосы и усмехнулся. — Поторопитесь, детки, иначе ванны нагреются.

— Нагреются? — ошеломленно спросил Оствель.

— Только круглый дурак будет принимать в таком пекле теплую ванну.

Оказавшись в отведенных ей покоях, Сьонед поспешила в ванную — небольшую, но удобную. Ванна была наполнена водой, однако Сьонед решила сначала ознакомиться с убранством комнаты. Пол был выложен зелено-голубой черепицей, повторявшей расцветку спальни. Большая железная ванна, выкрашенная белой краской, покоилась в резной деревянной раме. Раковина, полки, вешалки для полотенец, даже унитаз — все было таким же изысканным и элегантным, как розы в керамической вазе из Кирста, стоявшей рядом с ванной. Судя по всему, принцесса Милар заботилась о личных удобствах не меньше, чем об общественных.

Если такие покои выделяли гостям попроще, вроде нее, то на что же похожи остальные части замка? Сьонед разделась и погрузилась в прохладную воду, решив, что Уриваль должен был приказать выделить ей покои побольше. Но понежившись в ванне и смыв с себя дорожную грязь, она даже обрадовалась, что сенешаль совершил ошибку. Неужели она действительно будет хозяйкой этого огромного замка?

Она намочила голову и рассеянно следила за плывшими по воде прядями. Вдруг девушка вспомнила то, что она давно знала, а Рохан — нет… Корона! Огонь самой Сьонед стал золотым обручем на его лбу… А потом уже сам Рохан сделал королевой Сьонед, женившись на ней… Она вспомнила грязного, измученного юношу, которого встретила сегодня днем, его тихий голос, способность разжечь в ней чувства и таинственный план, к которому не раздумывая согласилась примкнуть. Он собирался использовать ее, внезапно подумала девушка. Не слишком ли легко он использует людей?

Здравый смысл, таившийся в нетронутой Огнем части сознания, подсказал ей жестокий ответ. Рохан был принцем! Она выходила замуж не за человека, а за власть, земли и честолюбие. Если вообще выходила…

Сьонед вылезла из ванны и вынула затычку, следя за медленно вытекавшей водой. Наверно, ее здесь очищают от грязи и используют вновь, одобрительно подумала она. Расчетливо, бережливо и в то же время чисто. Когда она была маленькой и жила у реки, они каждое лето специально на время уезжали в ближайшее имение, чтобы дать возможность провести в доме уборку. И еще она подумала о том, как много здесь нужно воды, чтобы не только мыться, но и содержать в чистоте такой гигантский замок.

Досуха вытершись, она вышла из ванной и надела уже приготовленную для нее одежду. Платье оказалось в самый раз, несмотря на подозрения Ками, и было намного красивее всего, что до сих пор приходилось носить Сьонед. Девушка причесалась, заплела косу и надела сверху тонкую вуаль из серебристо-серого шелка, для надежности приколов ее несколькими плоскими булавками. В одну из стен было вделано большое зеркало; рассмотрев свое отражение, Сьонед улыбнулась. Пусть Рохан видел ее уродиной, но она постарается, чтобы это больше никогда не повторилось.

Приближался закат, но никто не стучал к ней в дверь. От нечего делать Сьонед подумала, не осмотреть ли крепость в одиночку, но предпочла остаться у себя и насладиться предоставившимися удобствами. Поместье Речной Поток было довольно приятным местом, а в Крепости Богини встречались покои, которые можно было считать воплощением элегантности. Однако они и вполовину не были так велики и так красивы, как комната, в которой Сьонед находилась в данную минуту. Девушка начала с интересом разглядывать ее. На кровати, в которой свободно уместились бы четверо, красовалась гора пышных подушек в голубых и зеленых шелковых наволочках. Шторы были не из плотной шерсти, как в холодных Кунаксе и Гиладе, но из тонкого прозрачного шелка, расшитого мелкими белыми цветами, и висели они здесь совсем не для тепла, а чтобы не пропускать насекомых. Паркет устилали ковры, и Сьонед поняла, что больше никогда, проснувшись поутру, не встанет босыми ногами на холодный каменный пол. Та же черепица, что и в ванной, обрамляла зеркало, окна и дверной проем. Стены из тесаного камня были покрыты белой штукатуркой.

Тут открылась входная дверь, и Сьонед испуганно подскочила. Но это была не Андраде, а Камигвен. Она оглядела комнату и удовлетворенно кивнула.

— Так я и знала! Здесь роскошнее, чем у меня или Оствеля. Я была уверена, что Уриваль выделит тебе что-нибудь более соответствующее твоему новому положению.

Сьонед предпочла пропустить это замечание мимо ушей.

— Красиво, правда? А как у тебя?

— Почти так же, только комната не такая большая и мебели в ней поменьше. И ванная общая… Слушай, когда тебя представят принцессе Милар, будь добра, попроси у нее шелка на новые платья. Может, она что-нибудь про себя и подумает, но ничего не…

— Ками, я никого ни о чем просить не буду.

— Ты идиотка! Все равно скоро здесь все станет твоим, и не вздумай снова отрицать это! Я видела твои глаза… И его тоже!

— Ты ничего не видела.

— Думаешь, я слепая и глухая, да? О чем вы говорили, когда ушли?

— Я тоже не прочь это выяснить. — Голос леди Андраде, прозвучавший в дверях, заставил обеих девушек вздрогнуть. — Камигвен, надеюсь, ты простишь нас…

Всеми фибрами своего тела излучая недовольство, Ками вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. В темно-сером шелке Андраде выглядела величественно как никогда; ее яркие волосы прикрывала вуаль в тон. Садясь в стоявшее у окна голубое кресло, она холодно оглядела Сьонед.

— Ну, что ты теперь думаешь о лице в Огне?

— Я не уверена, что понимаю вас, миледи. — Сьонед взяла другое кресло и села, не спрашивая позволения у Андраде.

— Милое дитя, мы обе знаем, что ума у тебя хватает, а гордости даже больше, чем достаточно. Так что перейдем к делу и не будем хитрить друг с другом. Ты выйдешь за него?

— Я не знаю.

— Он молод, богат, довольно красив, умен. Кроме того, он принц. Чего тебе не хватает? Однажды ты сказала мне, что поняла, кто он такой, когда поглядела ему в глаза.

— Глаза красивые, — признала Сьонед. — Но мне кажется, что скрывают они гораздо больше, чем говорят.

— О чем, во имя Богини, вы беседовали друг с другом? — воскликнула Андраде.

Сьонед доставляло злорадное удовольствие дразнить могущественную леди Крепости Богини.

— Мы согласились подождать, — сказала она чистую правду.

— Как долго?

— Он что-то говорил о Риалле…

— Что?! В Визе у него не будет для этого времени. Ролстра, который следит за каждым принцем, Ролстра, готовый… — Она расхохоталась. — Сам Ролстра! С кем он вздумал тягаться, этот несчастный мальчишка, проклятый сын дракона?