Черная Топь

— Лида.

— Чудесное имя! Знаете, вообще бывают интересные имена. Одного моего друга, к примеру, зовут Алоизий…

— Алекс! — Сергей посмотрел на него со значением. — Мне казалось, Лида высказала очень дельную идею насчет поесть.

— Да, — кивнула девушка. — Есть вареная картошка, огурцы и помидоры. Будете?

— Само собой! И можно еще чайкУ? — поинтересовался Сергей.

— Подождите немного, сейчас принесу.

Меж тем уже стемнело; Сергей подошел к стене и щелкнул выключателем, но ничего не произошло. Тогда Коржухин встал под абажуром и протянул руку вверх, желая подкрутить лампочку — но тут же брезгливо отдернул руку.

— Током долбануло? — спросил Алекс.

— Да нет, просто тут такая помойка… У тебя фонарик есть? Мой в машине остался.

— Есть, — Алекс порылся в рюкзаке и подошел с фонариком. Луч озарил порванную паутину с висящими в ней мушиными трупами, а за ней — обросшую махровой шубой пыли лампочку.

— М-да, — Сергей, кривясь от отвращения, тщательно вытирал руку о штаны. Алекс меж тем снова слазил в рюкзак, оторвал кусок газеты и, используя его в качестве рукавицы, повернул стеклянную колбу, попутно стерев с нее пыль. Комната озарилась тусклым 40-ваттным светом. Сергей не без оснований подозревал, что, будь лампа помощнее, пыль и грязь отчетливо проступили бы и в других местах.

Вернулась Лида, неся накрытый внушительным куском хлеба чугунок и тарелку с овощами. Поставив это на стол, она снова вышла, чтобы на сей раз принести коричневый чайник с длинный изогнутым носиком и пару поставленных друг на друга тарелок с лежащими сверху чашками и ложками. Сергей и Алекс меж тем подвинули стол к кровати, так как в комнате была лишь одна табуретка.

— Спасибо, — сказал Алекс. — А вы не хотите составить нам компанию?

— Я не голодна, — чуть улыбнулась Лида.

— Тогда, может, просто посидите с нами?

— Разве что чуть-чуть, — девушка опустилась на табуретку. — А то отец ругаться будет.

Путешественники приступили к трапезе. Вопреки ожиданию, картошка оказалась холодной, но жаловаться на это они не решились; к тому же, как известно, голод лучший кулинар.

— А скажите, Лида — что, сегодня в городе было какое-то мероприятие? — поинтересовался Сергей, беря очередной помидор.

— Какое мероприятие?

— Ну, я не знаю… куда народ-то девался? Почему на улицах никого нет?

— Так поздно уже…

— Для лета разве поздно? Светло еще было.

— У нас рано ложатся спать.

— Неужели все? — вмешался Алекс. — Напрасно. По-моему, гулять летней ночью — это очень здорово.

— Только не надо делать это здесь, — ответила Лида, как показалось Алексу, с испугом.

— А что, это кем-то запрещено? — хичхайкер сразу принял воинственный вид.

— Нет, просто… вы понимаете, мы живем на отшибе, и здесь не любят чужаков.

— Значит, те, кто их не любит, все же гуляют по ночам? — сделал логический вывод Алекс.

— Есть и те, что гуляют. И вообще… днем тоже… Знаете, вы извините, но будет лучше, если завтра же на рассвете вы уедете.

— Да что здесь такое творится, вы можете толком объяснить? — воскликнул Сергей, хотя совет Лиды вполне отвечал его планам.

— Ничего… Все нормально… Просто так уж сложилось, что мы живем замкнуто, и посторонних здесь не любят. Хотя, может быть, я и преувеличиваю… Но все равно… Спокойной ночи, — девушка вдруг поднялась и поспешно вышла из комнаты. Путешественники посмотрели друг на друга.

— Ты чего-нибудь понимаешь? — спросил Алекс.

— По-моему, тут что-то нечисто.

— Нечисто… — задумчиво произнес хичхайкер. — Хорошее слово.

— Так или иначе, я уже вышел из того возраста, когда нет ничего интереснее романтических тайн, — решительно заявил Сергей. — Мне надо доставить машину в Новосибирск, и завтра утром я уезжаю. Полагаю, ты со мной?

— Дык, of course.

— Тогда давай спать. Кинем монетку, кто на полу?

— Не надо. Как-никак, ты меня везешь нахаляву. Так что я доброволец, тем паче что и не привыкать.

Они допили чай (оказавшийся, в отличие от картошки, горячим, правда, несладким), после чего Алекс извлек из своего рюкзака какое-то замызганное покрывало, расстелил его на полу и укрылся своей ветровкой, положив рюкзак под голову. Сергея же ждала ночь на настоящих простынях — правда, наученный опытом с лампой, он внимательно осмотрел постельное белье, прежде чем ложиться. Оно оказалось чистым, но пахло затхлостью — должно быть, очень долго пролежало в каком-нибудь ящике. С этим, однако, можно было примириться.

Старая кровать тоскливо заскрипела, принимая вес его тела. Сергей отбросил в сторону одеяло — под ним было бы слишком жарко, тем паче, что окно пришлось оставить закрытым из-за комаров — и укрылся второй простыней. Было очень тихо. Легко было представить себе, что вокруг на сотни километров нет ни единой живой души.

— Ты заметил, что она надушилась? — раздался вдруг голос Алекса.

— Да, от нее действительно пахло какой-то парфюмерией, — припомнил Сергей. — Странно, как-то не вяжется со стилем деревенского дома.

— Ради нас старалась. Точно. Когда мы с ней в дверях разминулись, запаха еще не было.

— Слушай, Дон Жуан, почему бы тебе не направить мысли в более конструктивное русло? Полез флиртовать с первой же секунды. Между прочим, твоя «любовь с первого взгляда» изрядная неряха, как ты мог заметить. В ее доме лампы зарастают паутиной, а гостям подают холодную картошку. Может, она и духи использует с той же целью, что и средневековые дамы — чтобы запах немытого тела перебить.

— Вот так всегда — придет поручик и все опошлит, — процитировал Алекс старый анекдот. — Девушка старалась, а ты про нее гадости говоришь.

— Пытаюсь вернуть твоей голове немного здравого смысла.

— Не хочешь про Лиду — давай про Игнатьев. Как по-твоему, что здесь творится?

— По-моему, — сказал Сергей, подумав, — дело в каких-нибудь махинациях местного начальства. Браконьеров покрывают или, может, водку гонят подпольную… Хотя водку, пожалуй, выгодней поближе к массовому рынку сбыта гнать. Скорее браконьеры или еще что-то, с лесом связанное. И жители в это втянуты. Сам знаешь, с нормальной работой сейчас и в крупных городах не все ладно, а уж в такой-то дыре… Поэтому чужаков и не любят.

— По-твоему, это все объясняет?

— Предложи лучшее объяснение. Только не в духе историй, которые рассказывают ночью в пионерлагере.

— Да, — отозвался Алекс после некоторой паузы, — наверное, ты прав. Кстати, у нас дверь заперта?

— Я не запирал. Да, пожалуй, это не помешает, — Сергей нашарил в темноте свои туфли (после того, что он увидел внутри абажура, ему не хотелось ходить здесь босиком) и, шаркая, направился к двери. Некоторое время он безуспешно пытался нащупать крючок или щеколду, потом зажег свет.

— Смотри!

Сергей резко обернулся на испуганный возглас Алекса, но ничего необычного не увидел.

— Кто-то глядел в окно, — заявил сидевший на полу Алекс.

Коржухин быстро подошел к окну. Оно выходило в сад; в тусклом прямоугольнике света видна была высокая трава и ветви деревьев, почти касавшиеся стекла. Они шевелились, но причиною тому был, по всей видимости, ночной ветерок. Какой-то крупный мотылек полз по стеклу с той стороны; при взгляде на его беловатое брюхо Сергей почувствовал отвращение. Больше ничего не было видно. Сергей подергал за шпингалет, намереваясь открыть окно, но его усилия не увенчались успехом; должно быть, рама, слишком долго оставшаяся закрытой, разбухла и перекосилась.

— Ты уверен, что кого-то видел?

— Н-ну… Мне так показалось. Он стоял там и смотрел в комнату. А когда ты зажег свет, отпрянул.

— Он?

— Может быть, и она. Или оно. Не знаю, я видел это какую-то долю секунды.

— Так видел или показалось?

— Пожалуй, я бы не стал держать пари, что там кто-то был, — признал Алекс. — Может, просто из-за вспышки света померещилось.

— Скорее всего, так и есть, — Сергей обернулся в другую сторону. — Однако ни крючка, ни щеколды на нашей двери нет. Ну да ладно. Хватит романтических фантазий, давай, наконец, спать.