Под куполом

— Конечно, — сказала Рози. — Доди могла, как это на неё похоже, просто забить на работу, а вместо этого завеяться в Оберн[71], прогуляться по тамошним магазинам.

— А мистер Сендерс знает, что в том самолёте была Клодетт?

— Не могу сказать наверняка, но я бы очень удивилась, если бы он сейчас об этом ещё не знал. — И она пропела тихим, но благозвучным голоском: «Это маленький город, сынок, ты должен понять».

Барби вяло улыбнулся и подхватил: «Мы одна команда, и нам в нём жить».

Это была старая песня Джеймса Макмертри, которая прошлым летом непостижимым образом вновь на два месяца стала модной на парочке радиостанций формата кантри & вестерн. Понятно, что её не крутили на частоте РНГХ; Джеймс Макмертри не принадлежал к тому типу артистов, которых поддерживало «Радио Иисус».

Рози показала на тарелку.

— Ты ещё будешь есть?

— Нет. Аппетит пропал.

Барби не испытывал большой любви ни к всё время улыбающемуся Энди Сендерсу, ни к дурочке Доди, которая почти наверняка помогала своей подружке Энджи распространять те сплетни, которые и привели его к неприятностям возле «Диппера», но сама мысль о том, что те останки тела (ногу в зелёной брючине он увидел внутренним зрением) принадлежали её матери… жене первого выборного…

— У меня тоже, — сказала Рози и утопила свою сигарету в кетчупе. Та погасла со звуком пфссс, и какое-то мгновение Барби был уверен, что он вот-вот вырыгает. Отвернув голову, он вперился в витрину, хотя отсюда нельзя было увидеть, что делается на Мэйн-стрит. Отсюда улица выглядела совсем тёмной.

— Президент выступит в полночь, — объявил со стойки Энсон. Позади его начал протяжно, с натугой стонать посудомойный аппарат. У Барби пронеслась в голове мысль, что старый трудяга «Хобарт»[72], наверное, дорабатывает свою последнюю смену, по крайней мере, на какой-то период времени. Он должен убедить в этом Рози. Она может упираться, но, в конце концов, поймёт целесообразность этих шагов. Рози целеустремлённая, практичная женщина.

«Мать Доди Сендерс. Господи. А были ли другие варианты?»

Он осознал, что варианты могли быть не намного лучшими. Вместо миссис Сендерс, в самолёте почти наверно сидел бы кто-то другой из знакомых ему людей. Это маленький город, сынок, тебе нужно понимать.

— Сегодня я обойдусь без Президента, — сказала Рози. — Придётся ему благословлять Америку без меня. Пять часов наступает рано.

По воскресным утрам «Роза-Шиповник» открывалась не раньше семи утра, однако надо же было все раньше времени приготовить. Всегда эта готовка. А в воскресенье к ней добавлялся и цинамоновый рулет.

— А вы, ребята, если есть желание, можете оставаться и смотреть. Только не забудьте крепко все здесь запереть, когда будете уходить. И впереди, и сзади, — она начала привставать.

— Рози, нам надо определиться по завтрашнему дню, — задержал её Барби.

— Ерунда, завтра будет другой день. А сейчас попридержи коней, Барби. Всему своё время. — Однако она, наверняка, заметила что-то в его глазах, потому что вновь села. — Хорошо, почему это ты так мрачно смотришь?

— Когда ты в последний раз заправлялась пропаном?

— На прошлой неделе. У нас почти полный запас. Это всё, что тебя беспокоит?

Это было не все, но с этого начались его вопросы. «Роза-Шиповник», подсчитывал Барби, имеет два соединённых между собой бака. Каждый бак вмещает то ли триста пятьдесят, то ли триста двадцать пять галлонов, точно он не помнил сколько. Завтра надо проверить, но если Рози права, она сейчас имеет свыше шестисот галлонов газа. Это хорошо. Хоть какая-то удача на фоне показательно несчастливого дня для всего города в целом. И нам не известно, какие ещё несчастья могут ждать впереди. А шесть сотен галлонов пропана не вечные.

— Какая норма сгорания? — спросил он у неё. — Ты себе представляешь?

— А какое это имеет значение?

— Потому что сейчас твоё заведение питается от генератора. Освещение, печи, холодильники, насосы. И обогреватель, если сегодня ночью похолодает, тоже включится. А генератор, чтобы все это поддерживать, не слабо жрёт пропан.

Какую-то минутку они молчали, прислушиваясь к ровному гудению почти нового генератора «Хонда» позади ресторана.

Подошёл и сел около них Энсон Вилер.

— На шестидесяти процентах мощности генератор высасывает два галлона пропана в час, — сказал он.

— Откуда ты знаешь? — спросил Барби.

— Прочитал на табличке. А когда тянет все на себе, как вот сегодня с полудня, когда выключилось электричество, он, наверное, сжирает и все три галлона. А может, и немного больше.

Реакция Рози была мгновенной.

— Энси, выключи весь свет, только в кухне оставь. Сейчас же. И термостат обогревателя переключи на пятьдесят. — Она подумала. — Нет, выключи его совсем.

Барби улыбнулся, показав ей большой палец. Она поняла. Не каждый в Милле способен был на это. Не каждому в Милле хватило бы ума.

— Хорошо. — Однако Энсон выглядел взволнованным. — Так ты думаешь, что к завтрашнему утру… или, по крайней мере, к полудню?…

— По телевизору собирается выступить лично Президент Соединённых Штатов, — напомнил Барби. — В полночь. На какие мысли тебя это наталкивает, Энси?

— Я думаю, необходимо выключить свет, — ответил он.

— И термостат, не забудь, — напомнила ему Рози. Мальчик ушёл, и она обратилась к Барби: — То же самое я сделаю и у себя, после того, как поднимусь наверх. — Вдова уже больше десяти лет, она жила над своим рестораном.

Барби кивнул. Перевернув одну из бумажных салфеток-скатёрок («посещали ли вы 20 выдающихся природных мест штата Мэн?»), он что-то высчитывал на её обратной стороне. С того момента, как появился барьер, сгорело от двадцати семи до тридцати галлонов пропана. Итак, в остатке имеем пятьсот семьдесят. Если Рози сможет уменьшить его потребление до двадцати пяты галлонов на день, теоретически она способна продержаться три недели. Если уменьшить до двадцати галлонов на день — чего она, несомненно, сможет достичь, если будет закрывать заведение между завтраком и ланчем, а потом ещё будет делать перерывы между ланчем и ужином — продержаться можно почти месяц.

«И этого достаточно, — подумал он. — Потому что если через месяц этот город все ещё будет закрытым, в нём всё равно уже не будет из чего готовить».

— О чём ты думаешь? — спросила Рози. — И что это за цифры? Я не понимаю, что они означают.

— Потому что ты смотришь на них кверху ногами, — объяснил Барби, поняв, что большинство людей в Милле склонны именно к такому видению. Это были те цифры, на которые никому не захотелось бы смотреть прямо.

Рози перевернула салфетку с подсчётами Барби к себе. Сама пересчитала цифры. И тогда подняла голову и посмотрела на него, поражённая. Как раз в это мгновение Энсон выключил почти все освещение, и они впялились один в другого в мраке, который — по крайней мере для Барби — выглядел ужасно убедительным. Неприятности моли быть очень серьёзными.

— Двадцать восемь дней? — переспросила она. — Ты думаешь, мы должны рассчитывать на четыре недели?

— Я не знаю, случайно или нет, но, когда я был в Ираке, кто-то подарил мне «Маленький красный цитатник» товарища Мао. И я носил его всегда в кармане и прочитал от корки до корки. Во многих его выражениях больше смысла, чем у наших политиков в их звёздные моменты. Среди тех его фраз, которые застряли у меня в голове, есть и такая: «Надейся на погожие дни, но строй дамбы». Вот я и думаю, что именно это мы, то есть ты…

— Нет, мы, — возразила она, дотрагиваясь до его запястья. Перевернув руку, он прихлопнул своей ладонью по её ладони.

— Хорошо, мы. Думаю, именно таким образом нам и надо все распланировать. То есть закрываться на промежуточные часы, экономно использовать печи — никаких цинамоновых рулетов, хотя я, как никто, люблю их — и никакой посудомоечной машины. Она старая и жрёт много энергии. Знаю, Доди с Энсоном не понравится идея мыть посуду вручную…

71

Оберн — город (24 тыс. жителей) в штате Мэн, столица округа Андроскоггин.

72

«Hobart» — основанная в 1897 году компания по производству электромоторов, которая с 1919 года выпускает разное кухонное оборудование.