Страница 10 из 21
— Тогда как всё это понимать? — нахмурился я, уже не понимая ровным счётом ничего.
— Как вменённое нам всё тем же приказом Охранной управы максимально полное ознакомление ди Самери с каторжной жизнью и её тяготами, — пожав плечами, ответил начальник каторги. — То есть суровую прозу жизни показываем ей, так сказать. — После чего заверил меня. — Но реально девушке ничего не угрожало, так как она находится под неусыпным присмотром надзирателей.
— Ну и дела… — озадаченно почесав в затылке, пробормотал я. И призадумался, на тему того для чего Ковану понадобилось спускать такой приказ в отношении златовласки… явно рассчитанный на её запугивание…
Эйр Риатис больше ничего не сказал и мы молча дошли до его кабинета, расположенного на втором этаже. А после того как мой спутник отпер лакированную дверь фигурным ключом и внутрь прошли. Где лиарх сразу ловко метнул фуражку на вешалку, и, любезно предложив мне располагаться, сел за свой огромный стол чёрного дерева. Когда же я устроился напротив него на мягком стуле, потребовал у меня удостоверяющие личность документы. Очень внимательно, без спешки ознакомился с ними, пока я разглядывал с претензией обставленный кабинет, и, удовлетворённо кивнув, вернул со словами: — Что ж, всё в полном порядке. — И неожиданно подмигнул… Правда тут же соизволил пояснить своё странное поведение, видя мой откровенно озадаченный взгляд: — Поздравляю, сэр Кэрридан, очень скоро вы получите эту прелесть — крошку ди Самери под свою полную опеку!
— Под какую опеку? — тупо уставился я на него. — Я же забираю её на поруки…
— На поруки, на поруки, — подтвердил эйр Риатис. Да, откровенно заухмылявшись, уточнил: — Но при этом — под полную опеку! — И опять мне подмигнул!
— Вы… Вы с ума сошли, что ли?.. — ошеломлённо вопросил я, не в силах поверить в сказанное.
— А что же, ваш покровитель из Охранки не обрадовал вас сразу?.. — согнав с лица скабрезную ухмылку, озабоченно осведомился эйр Риатис.
— Ну Кован… — заскрипел я зубами, моментально сообразил откуда растут ноги у всей этой затеи. И продолжил уже мысленно обуявшее меня негодование изливать: «Подставил так подставил, гад! Ведь полная опека — это совсем не то же самое что и обычная! И отличается она от неё в первую очередь наличествующим правом действовать во вред подопечному лицу. Опекуну даже можно его убить! И ничего ему за это не будет! Нет, бесспорно, раньше, когда Одарённые только — только создали ритуалы обретения талиаров и фамилиаров, в подобном статусе была несомненная нужда. Для жертв неудачных попыток приобретения чужих способностей — для людей, что помимо силы или выносливости, получили ещё и звериную суть, которая иногда могла взять верх над их человечностью… Вот только те времена давно прошли! Сейчас уже почти нет таких бедолаг, которых выступающие в роли опекунов родные вынуждены заковывать цепи в периоды буйства, а то и умерщвлять, если они вырвутся на свободу и начнут убивать. Да, теперь полная опека применяется совсем для иного! И используется в основном в отношении лиц женского пола! Отчего и носит в народе совсем иное название! А именно — «бесправная любовница»! Потому что опекунами в полной опеке выступают в основном всякие богатеи, да знатные лорды, возжелавшие обзавестись девушкой для постельных утех, изначально не могущей доставить каких‑либо хлопот. Просто в силу отсутствия у неё каких‑либо прав, за реальные либо вымышленные обиды спросить… А всё из‑за того, что одно время развелось чересчур много умниц — свести близкое знакомство с мало — мальски зажиточным человеком, а потом его во всех смертных грехах обвинить, и на пару с ушлым поверенным через суд его значительной части нажитого непосильным трудом состояния лишить».
— Ах да, я же совсем позабыл, что вам нужно письмо передать! — легонько хлопнув себя раскрытой ладонью по лбу, негромко воскликнул эйр Риатис. И выдвинув один из ящиков своего стола, начал шустро рыться в нём. Быстро потребное отыскал и всучил мне письмо, скреплённое алой сургучной печатью с эмблемой Охранной управы.
Временно прекратив исходить на Кована желчью, я взял сие послание, да не мешкая сломал грозную печать. Развернул письмо и погрузился в чтение.
Приветствую вас, сэр Кэрридан! Надеюсь, вам передадут моё послание до того, как разнесёте всё там… Так вот, прошу вас воздержаться от опрометчивых поступков. Убедительно прошу не совершать глупостей, а принять всё как есть. Увы, но в наше соглашение о передаче леди Энжель ди Самери вам на поруки, вмешалась третья сила… в лице родственников покойного графа ди Сейта. И мы вынуждены были принять их условие освобождения девушки с каторги в обмен на прекращение вражды между семействами и отказ от преследования леди Энжель в дальнейшем. Здраво полагая, что «довесок» в виде кровной вражды не нужен ни вам, ни уж тем более леди Кейтлин… (Надеюсь, вы с этим согласитесь.) Тем более что за подобную сговорчивость семейством ди Сейт поставлена, в общем‑то, не самая высокая цена — вам всего лишь придётся взять ди Самери под полную опеку. Да — да, именно под полную!
Рассчитываю на ваше благоразумие в этом вопросе, сэр Кэрридан. И искренне надеюсь, на то что вы не совершите роковой ошибки, и не откажетесь из‑за своего необычайно рыцарского характера пойти навстречу всем заинтересованным сторонам, желающих миром завершить длящуюся много лет кровную вражду между семействами ди Самери и ди Сейт, унесшую так много людских жизней, и уж тем более не втянете во всё это ещё и ди Мэнс…
И ещё один момент, сэр Кэрридан, который, возможно поможет вам принять правильное решение… Несмотря на то, что леди Энжель трижды перепроверена нашими лучшими менталистами на предмет отсутствия у неё желания каким‑то образом навредить вам или леди Кейтлин, а так же нахождения в сокрытых областях её разума низкоуровневых ментальных закладок — «подарков» от наших аквитанских друзей, я всё же не могу унять своего беспокойства касательно того, что данная особа окажется вскоре близ вас и вашей невесты. Я постоянно задаюсь вопросом, почему мои коллеги так запросто выпустили из своих рук подготовленного мага боя в лице леди Энжель, даже не попытавшись её остановить… Несмотря на явную самоубийственность такого поступка ди Самери, а таким образом — бесцельную трату драгоценного времени и немалых средств на её обучение и подготовку… Что‑то здесь не так… И, боюсь, вполне вероятен такой вариант, что наш противник замыслил какое‑то немыслимое коварство… Ведь я, к моему превеликому сожалению, не воспринял ваше предложение по вытаскиванию леди Энжель из Аквитании как реальное, и необходимые операции сокрытия поведены не были… Так что не исключено, что моими заморскими коллегами был достоверно установлен тот факт, что вы находитесь на свободе и никакая казнь вас не ждёт. Что давало им возможность начать свою игру… К примеру, полагая, что удавшееся однажды её копии, тем более получится провернуть и самой ди Самери, они могли сделать ставку на ещё одну любовную аферу. (На мой взгляд это наиболее вероятно). Главное, вас в неё втянуть, а там сразу появятся варианты развития сложившейся ситуации к их вящей выгоде. Но если ди Самери окажется под вашей полной опекой, то вольное или невольное использование девушки в таком плане против вас окажется попросту невозможным… Иначе же, боюсь, попыткам втянуть вас через ди Самери в какую‑нибудь афёру не будет конца… А вам такая головная боль в доме, полагаю, совсем не нужна…
В общем, единственно верным вашим решением в данных обстоятельствах, на мой взгляд, является — принять всё как есть. И взять леди Энжель под полную опеку. Так явно будет лучше как для неё, так и для вас…
Эрих Кован.
— Но Энжель же никогда не согласится на такое условие её освобождения и ни за что не примет полную опеку! — с отчётливым отчаянием воскликнул я, порывисто поднимаясь и сминая прочтённое письмо.
— Не согласится поменять каторгу на свободу? — насмешливо хмыкнул эйр Риатис. После чего, как‑то по отечески мне улыбнувшись, проникновенно сообщил: — Сэр Кэрридан, знаете, кого у нас тут только нет среди осужденных… Есть: и карманницы, и разбойницы, и мошенницы, и убийцы, и даже три контрабандистки… — Прервавшись на миг, он выдержал интригующую паузу, а затем убедительно продолжил. — А вот дур… Тех нет ни одной! — И руками развёл, как бы выказывая таким образом искреннее сожаление по этому поводу.