Страница 28 из 44
На Таню, как всегда, косились – за что мол, опять эту наказали? – лишь Дашка наградила сочувствующим взглядом.
Вечером, когда девушке пришлось еще и ужин разносить – вареную картошку с настоящим сливочным маслом и маринованные белые грибы, она уже еле стояла на ногах и чуть в обморок не падала при виде пищи – такого богатого ужина в домике на горе давненько не было. Но Тане так и не дали поесть – Олеша строго следила за исполнением приказа.
Пока девочки шептали природные заклятия, совершали превращения или строили «славянские пирамиды» – те вещи, которые по обыкновению показывались на экзамене, Таня мела дорожки, а потом еще мыла посуду в холоднющем горном ручье.
К вечеру, когда всем девушкам приказали готовиться – доставать свои сундуки из–под кроватей, чтобы лететь в Большой Город, на экзамен, у Тани еле достало на это сил. Голова кружилась, есть хотелось неимоверно, даже подташнивать начало. Но хуже всего было чувство, что Вордак специально ее «ослабил» перед экзаменом. Только она так подумала, как не выдержала: разревелась, как маленькая, беззвучно глотая соленые слезы.
Девушки вытащили свои сундуки во двор, разместили полукругом, как приказала Олеша, и стали ждать первой звезды – такова была традиция, чтобы в путь отправляться ровно с наступлением ночи.
Таня глянула на небо: темное, безликое. Страшно. Остальные девушки тоже чувствовали себя неловко, взволнованно переговаривались между собой. Старая ведьма, мявшая в сухих скрюченных пальцах огромный дорожный клубок, сама казалась мрачнее неба, но разговоры не прерывала.
– Боишься? – тихо спросила Дашка.
– Нет. – Танин голос предательски сорвался. – Немножко разве.
– Ты видела, – продолжала Дашка, – сегодня с утра привезли новеньких… Пятерых!
– Ну и что?
– Как – что?! – Дашка почти обиделась. – Это значит, у пятерых из нас есть шанс вырваться из этого проклятого места!
А ведь действительно, Таня и забыла: сколько придет новых учениц – столько «старушек» и экзамен сдадут…
– Я думаю, – горячо зашептала Дашка в самое ухо, – все будет отлично. Мне сон снился, будто мы с тобой летим на облаке, а впереди – красивый черный замок. Здоровый такой, древний и жуткий…
Таня вздохнула. Ничего положительного в приснившемся подруге большом черном замке она не видела. Поэтому она лишь крепче сжала золотую монету, найденную в лесу, и загадала на нее, чтобы никогда больше в этот домик на горе не возвращаться.
Только вот исполнится ли?
– Интересно, а почему это мы не на метлах передвигаемся? – неожиданно громко спросила одна из девушек, Тоня. – В старину же только так летали…
– В старину особых забот у ведьм не было, – вдруг ответила ей сама Олеша, не поворачиваясь, – знай себе летай да на костер не попадайся. А в наши неспокойные времена на сундуках сподручнее, чем с узелком на метелке тащиться. И вещей положить можно сколько угодно: зеркало для перемещений, клубок дорожный, браслет чародейный спрятать, винца флакончик да гнилушек для света наловить, ну еще оружие припасти… Намного лучше сундуки, ясно?
Тоня встревоженно закивала.
– А в некоторых странах продолжают летать на метлах, – подала голос Ира, самая младшая из девушек и самая хитрющая, – и простушки всякие, и великие аристократки… Почему вот?
– Дуры потому что, – обрезала Олеша и вдруг зычно крикнула: – По сундукам!
Таня подняла голову: в небе зажглась первая серебристая звезда. Вздохнув, по примеру остальных отпила глоток из флакончика с вином и оседлала свой сундук.
Сердце как чувствовало неладное: сундук лишь начал снижаться, как Танин браслет резко потеплел. Да она и сама различила знакомые очертания домика с башенками на Аллее Крестоносцев, 13. Резиденция Вордака по–прежнему размещалась на опушке и, как раньше, вилась к воротам широкая тропинка.
Как ни странно, Олеша, летевшая впереди «клина», миновала вход поверху арки, а после этого подала знак снижаться в саду, прямо перед крыльцом. Кого–то, кажется Тоню, занесло на знакомые Татьяне колючки – раздался приглушенный жалобный вскрик.
Олеша первой подошла к высокой кованой двери и дернула за «язык» медный колокол.
Послышался мелодичный перезвон, и дверь тут же открылась, являя взгляду перепуганных девушек дворецкого–призрака.
Поднимаясь вместе со всеми на второй этаж, Таня испытывала смешанные чувства: события трехгодичной давности вновь всплыли в памяти. Кто знает, не готовит ли Вордак еще одну ловушку? Но, что бы там ни было, Таня твердо решила – в горы она больше не вернется. Хватит с нее ведьминского обучения.
Они вошли в большую комнату, отапливаемую здоровенным камином, в жерле которого веселилось огромное оранжевое кострище. Но это помещение отличалось от того, где несколько лет назад Таня беседовала с Вордаком: три стены теперь покрывали зеркала.
Девушки столпились возле камина, чему были весьма рады: продрогли немного во время путешествия.
Неожиданно вдоль одной из стен появился длинный стол, а прямо из зеркал вышли люди – мужчины и женщины, и уселись на появившиеся из воздуха стулья.
Таня первый раз наблюдала воочию зеркальное перемещение, так что это действие вызвало у нее мистический трепет.
Девушка тут же увидела Вордака, сидевшего в самом центре, и красивую большеглазую брюнетку, восседавшую кротко по правую руку от него. По левую, конечно, сидел Лешка. Он увидел Таню и незаметно подмигнул ей.
Старший Вордак встал и после небольшого приветствия назвал по очереди всех членов комиссии: трех женщин и пятерых мужчин. Таня почувствовала, что ее охватывает дрожь, как когда–то перед выходами на подиум, – ведь в прошлые разы их экзаменовала сама Олеша и двое–трое из приехавших учителей. А сейчас – целая толпа экзаменаторов…
Одна из женщин хриплым каркающим голосом попросила девушек снять все защитные приспособления, часы и украшения. Все, кроме колдовских браслетов.
– Мне кажется, сегодня у меня получится вырваться из цепких лап старой карги, – жарко зашептала Дашка, когда они выстроились шеренгой вдоль одной из зеркальных стен. – Ты посмотри, как она расстроена… Наконец–то нас будут экзаменовать другие люди! И Олеша совсем не сможет помешать! Надеюсь, все будет по справедливости.
Таня неопределенно качнула головой – не очень на это рассчитывала. В душе поселилось стойкое тревожное предчувствие.
– Не волнуйся, – заметив, что подруга непривычно бледна, быстро произнесла Дашка. – Уверена, уж на третий год ты точно сдашь. С таким–то браслетом!
Вот, даже Дашка браслетом попрекает… Конечно, Тане было приятно, что подруга переживает, но у самой надежд на успешную сдачу не было: косой и едкий взгляд Ружены Мильтовой, брошенный на нее, когда она передавала свой Оберег – тонкую косичку из серебра, на стол комиссии на время экзамена, ей совсем не понравился. А еще эта фраза:
– С каких это пор у простых учениц такие сильные Обереги? – Вопрос, который старший Вордак проигнорировал, а у Тани запылали уши от оценивающих взглядов членов комиссии.
На пушистом красном ковре появились простые ученические парты – по одной на девушку. На каждой, судя по исписанному мелкими значками пергаменту, лежал свиток с заклинанием.
«Руны». Сердце у Тани бешено забилось. Вот оно, самое сложное… Девушки бросились к партам, молясь про себя, чтобы им досталось какое–нибудь простенькое волшебство вроде отымающего заклятия или инициации огонька на свечном фитильке.
Тане удалось усесться лишь за левую парту первого ряда – последнюю из незанятых. Краем глаза она опять поймала оценивающий взгляд Ружены и против воли покраснела.
Но когда она увидела задание, у нее чуть глаза на лоб не полезли. Трехстрочье рунического письма сообщало, что ей придется сотворить самый простой фокус, какой только может быть: всего лишь отнять заклятием чашечку кофе! Но этого быть не может! Это все равно что на экзамене по филологии вам предложили бы просто написать все буквы алфавита – ну не по порядку, а, скажем, через одну.