Страница 63 из 73
Завязался бой. Фигуры дерущихся размылись мутным пятном - такая была скорость их перемещения. То и дело пол и ближайшая стена сотрясались от ударов, покрывались выбоинами, прогибались как резина... Бойцы ГО могли только раскрыв рты наблюдать происходящее, надеясь что эти два демона не доберутся до их позиций.
Вдруг, всё закончилось. На полу осталась лежать неподвижная фигура татуированного и лишь едва заметное движение грудной клетки давало понять, что тот все еще жив.
- Том, - сказал Гарри по мыслесвязи, изучающим взглядом осматривая свою левую руку, вернее то, что от нее осталось: кисть и половина предплечья делись непонятно куда, - подгони сюда какой-нибудь ковер-самолет. Я сломал этому гаду позвоночник.
Глава 63.
Проснувшись ближе к обеду, едва умывшись и причесавшись, что было без толку, Гарри, он же Поттер, взял с прикроватной тумбочки еще не остывшую голову татуированного засранца и направил свои стопы прямиком к Министру Магии Корнелиусу Фаджу.
Это для простого народа он был Корнелиусом, для Гарри же он был Нимфадорой. И дело тут не в извращенных фантазиях малолетнего маньяка, а в вполне очевидной вещи - Нимфадора Тонкс, будучи метаморфом уже давно занимала руководящий пост в стране, иногда поминая настоящего министра рюмкой огневиски.
Прошествовав с отрубленной головой через атриум, не обращая внимания на удивленные, а порой и полные страха взгляды, Поттер добрался до лифтов и поднялся на этаж, где находился кабинет Фаджа.
Перепугав секретаря до нервной дрожи и мокрой лужи, Поттер пинком ноги распахнул дверь в святая святых волшебной Британии - кабинет Министра. Хотя некоторые думают, что эта самая "святая святых" находится в Хогвартсе, а точнее в кабинете Дамблдора.
Кабинет министра не отличался особой роскошью: дубовая обшивка стен панелями из красного дерева; такая, же мебель, коричневые шторы, красно-коричневый ковер. Стол возле окна, полностью заваленный всякой всячиной, от письменных принадлежностей и пресс-папье, до папок с документами; стеллажи с пачками документов, полки с книгами выстроились вдоль стен не хуже почетного караула; стулья для посетителей, специально сделанные так, чтобы сидеть на них было крайне неудобно, в углу живучий фикус.
Закончив осмотр кабинета, он обратил свой взгляд на министра. У шкафа, вместо Фаджа, стояла Тонкс в своем истинном обличии.
Стоя друг напротив друга, они пожирали друг друга глазами. Продолжая гипнотизировать ее своим взглядом, он стал медленно приближаться, как бы наступая, а она отходила назад пока не уперлась спиной в стену. Подойдя вплотную, прижал девушку к стене. Одна рука на уровне головы, другой приподнял подбородок и впился в ее губы жадным и требовательным поцелуем. Ответ не заставил себя ждать. Она отвечала со всем жаром и пылом, томимым последние месяцы. Обняв Гарри за шею, притянула еще ближе к себе. А он гладил ее тело с хаотичной последовательностью. Но этого было недостаточно, ему нужно было ощущать теплоту ее кожи, одежда мешала и неприятно раздражала разгоряченные тела. Потянув с обеих сторон, он разорвал надвое ее мантию, за ней последовали пиджак, брюки.
Куски летели в разные стороны. Но внезапно, его внимание привлекло то, что перед ним в одной рубашке стояла стройная и гибкая, как пантера мулатка. Ее широко раскрытые глаза были затуманены страстью, длинные карамельного оттенка волосы доходили до талии. Смугло-коричневая кожа выделялась на фоне белой рубашки. По его телу прошелся разряд тока. Притянув ее к себе принялся сминать ее губы грубым поцелуем, переходившим в менее жестокий, страстный. Разгоряченные этим порывом они рвали, разбрасывали, его одежду. За ней полетели и остатки ее рубашки. Нижнего белья не оказалась. Продолжая поцелуи и ласки, он снова прижал ее к стене. А она гладила его спину, плечи, ягодицы, спину. Ее кожа была гладкой, как атлас. Целуя ее, одной рукой он провел по груди. Она была небольшая, упругая, приятно тяжелила руку. Он принялся мять их и теребить соски.
Девушка задышала глубже. Опустив голову, он дополнил поглаживания поцелуями. Тонкс вцепилась в его волосы. Вернулся к губам и...обнаружил, что губы стали большие полные. Глаза поменяли цвет на каре-зеленый, кожа была немного смуглая, волосы короче и коричнево-шоколадного цвета, а тело приобрело более округлые формы. Теперь это была индианка. Продолжая поцелуи, приподнял ее правую ногу, что бы войти в нее, но она стала ниже. Тогда приподнял ее за ягодицы и прижал к стене, она обвила его своими ногами. Резким движением вошел в ее горящее влагалище и продолжил ласкать ее груди. Они были как два больших и сочных плода. Она гладила его мускулистую спину, мощные плечи, накачанный торс и кубики мышц живота, затем возвращалась к голове. От него так и исходила сила и мощь, она прерывисто дышала, жадно впитывая их. Потом, когда Гарри изменил ритм и скорость, стала покусывать ему плечо, слегка царапая короткими ногтями ему спину. Затуманенный страстью мозг Гарри, все же уловил момент, когда девушка снова поменялась в его руках. Теперь ее длинные острые ногти больно царапали его спину. Фигура стала легкая, воздушная, как у балерины, с изящными, волнующими изгибами. Длинные стройные ноги плотным кольцом обвивали его талию. Маленькие острые груди, своими острыми пиками упирались ему в грудь. Волнистые, рыжие волосы спадали каскадом до средины спины. Огромные фиолетовые глаза смотрели на него с вызовом. Она извивалась, кусалась, царапалась, рычала в его объятьях, словно дикая кошка. Ее сопротивление еще больше его раззадорило.
После недолгой борьбы она потихоньку начала сдаваться, Гарри удвоил усилия и снова вошел в нее страстно целуя в губы. А она, те усилия которые прилагала для борьбы, применила отвечая на его выпады, извиваясь и лаская его одновременно. Но вдруг девушка в его руках снова изменилась. Маленькая, стройная, но с волнующими изгибами. Темные волосы, светло карие глаза, кожа цвета слоновой кости и на ощупь, как шелк. Милое личико выдавало принадлежность к азиатской расе. Теперь она была жительница Бангкока. Она отдавалась со всей покорностью, характерной азиатам. Оторвав ее от стены, обнимая ее спину, Гарри добрался до стола, сбросив все с него, положил девушку туда. Чередуя ласки поцелуями, входил и выходил в ее горячие и влажные глубины, в убыстряющимся темпе. Девушка двигалась в одном ритме, посылая бедра ему на встречу при каждом выпаде, и громко постанывая. Упершись руками о стол, он все убыстрял ритм и скорость. На его глазах девушка, вдруг стала высокой длинноногой блондинкой с очень яркими голубыми глазами.
Ее длинные ноги сильнее обвились вокруг него, острыми ногтями она царапала его спину, поясницу, ягодицы, сливочная кожа блестела от пота, из приоткрытых, припухлых от поцелуев, губ вырывался воздух и стоны. С каждым движением она себя все меньше контролировала. Со стиснутыми зубами и рычанием он со всей силой, двигался в ней, словно таран, а она посылала ему свое тело на встречу. Но вдруг, что-то изменилось. Входил он в блондинку, выходил из рыжей, входил в мулатку, выходил из азиатки, входил в индианку, и так без конца. Девушка менялась с каждым движением. То лаская, то терзая, то дразня, то покоряясь, то покоряя снова и снова. Он был с одной, и то же время их было много. Ощущения того, что он одновременно с несколькими девушками, вскружили ему голову, избавляя от остатков сознания и контроля. Воздух все накалялся, вибрируя от напряжения.
Сохраняя то же положение, они медленно поднялись над столом и зависли в воздухе. Они, вряд ли, заметили эту перемену, предаваясь этой животной страсти, поднявшейся из глубин их существа и разлившегося вокруг. Даже когда в воздух начали подниматься предметы и кружить по спирали вокруг них. Бумаги, книги, мелкие предметы кружились. Шкафы, стол, стулья, вся обстановка просто двигались по комнате, шторы оторвались и носились вокруг них. Их движения стали совсем сумасшедшими, обстановка комнаты двигалась параллельно с ними, но с меньшей скоростью. Но вдруг, он излился в нее, в Тонкс, она стала собой, и они, кончая, примешали свои безумные крики к общему бедламу. В голове будто взорвался фейерверк, а потом наступила пустота - нирвана. Они так и зависали в воздухе, обнимая друг друга и постепенно приходя в сознание. Вся комната пришла в покой, все зависло вместе с ними. Время остановилось в этой комнате.