Страница 31 из 38
Глава 10. Мала тропка, но она к порталам.
Алла поначалу радовалась переменам в Анне, сестра все-таки. Будто солнышко в окошке сияли глаза будущей матери. Она словно заново проснулась для жизни, начала уходить гулять, возвращалась, конечно, затемно, но зато потом долго спала.
Алена рассудила, что это даже не плохо, что Анька забросила сейчас учебу. Ведь потом, когда родится маленький, вполне возможно в его матери проснется желание сделать жизнь лучше, пойдет она не в какое-то училище, а в институт, получит нормальную профессию. И все у нее будет, как у людей. Разве не находят потом хороших мужей те, которые по молодости – глупости родили малыша? Вот взять соседку Марину из соседнего подъезда, она тоже родила сразу после школы. А теперь – вышла замуж за солидного дядечку, и она, и ее дочка, и ее родители очень довольны, насколько Алла могла судить…
Радужное настроение девушки начало немного меркнуть в тот день, когда Анька пришла домой только под утро, пьяная, кинула на свою тумбочку мобильный телефон, какой Аленка только в рекламе видела, и нырнула под одеяло.
- Нют, ты где была? – шепнула сестре.
- Ой, отстань, - отмахнулась та, - спать хочу! Все утром!
- Так уже утро. А тебе надо о маленьком думать, - настаивала Алла.
- Я вот что тебе скажу, - пьяно отозвалась Анька, - дура ты! Я может, жить хочу! Я полет чувствую! Вот ты хоть раз ощущала ветер в теле, как будто летишь по воздуху? Сидишь, уткнешься в книжки… Ты ж не жила еще! А меня учишь.
И сестра заснула. Аленка даже не знала, обижаться ей на этот невразумительный бред, или подождать до утра, а там уж разобраться, что именно хотела ей сказать сестрица.
Девушка поднялась с постели, посмотрела телефон, нечаянно нажала на какую-то кнопку, пошел вызов. Алла сама не поняла, зачем поднесла сотовый к уху.
- Привет, любимая! – отозвалась трубка мужским голосом.
Фраза была приятной, но вот то, как она произнеслась… Если бы ее произнесли так, как в представлении Алены говорил влюбленный, нежно, ласково, она бы немедленно выключила связь, потом бы разбудила сестру и извинилась; но слова говорились торопливым шепотом, как будто попутно, отговоркой.
- Я же просил тебя не звонить. Буду звонить я сам! Понимаешь, не хочу, чтобы родители знали о наших отношениях. Пока, конечно…
- Кто я для тебя? – неожиданно для себя спросила Алла.
- Боже! Ань, ты пьяна, ничего не помнишь! И вообще, вон, идут уже мать с отцом, нам пора на посадку. В самолете телефон не доступен, учти… Да, так, Павел звонил, - последняя фраза, видимо, относилась уже не к девушке, потом раздались звуки отбоя вызова.
Алена немного гадливо положила сотовый на тумбочку сестры. Итак, вот она – тайна сияющих глаз и долгих прогулок. Тайна с быстрым низким голосом, небрежностью и отлетом куда-то с родителями. Интересно, имеет незнакомец какое-то отношение к ребенку сестры? Знает ли вообще о нем?...
Алла так и не смогла больше сомкнуть глаза. Сон не шел. Она приготовила завтрак для отца, проводила его на работу, сама собралась на лекции. Анька все спала. Как маленькая, свернувшись поверх смятого одеяла, подложив руку под щеку. Такая трогательная и невинная, так хотелось ее уберечь, позаботиться. Последнее желание трансформировалось в бутылку минералки, которую Алена поставила на тумбочку, и стакане.
Ничего не изменилось и в четвертом часу, когда девушка вернулась домой после лекций в институте. Сестра все спала, и, похоже, что даже поесть не вставала. Хотя воду пила. В бутылке осталось едва на донышке.
- Аня! – потрясла сестру Алка. – Вставай, счастье проспишь.
- Ага, - Анька потянулась и снова зарылась головой в подушку.
- Надо поговорить, пока отец не пришел, - настаивала на пробуждении Алена. – Вчера я взяла твой телефон посмотреть, какую-то кнопку нажала.
- И? – глаза сестры сияли смешливым интересом. – Хорошая игрушка, да? Сегодня разбираться буду, что там есть. Дорогущая…
- Там был мужчина! Он сказал, чтобы ты, вернее, на тот момент я, больше не звонила, потому что ему не хочется что-то объяснять родителям, и вообще они все вместе улетают.
- Да? – Анька будто решила поиздеваться. – Красивый голос? Это его обладатель мне подарил эту игрушку.
Алла присела на кровать, потерла виски.
- А ребенка, тоже хозяин голоса? Резкого, циничного…
Сестра мгновенно взлетела и схватила девушку за руки, намеренно больно, крепко.
- Ты сказала ему про ребенка, говори! – всю сонливость, как ветром сдуло. – Хоть что-нибудь?
- Отпусти! – Алла еле разжала хватку. – Ничего я ему не сказала. Не успела бы, да, и желания не было! Говорю же, случайно получилось! Я растерялась жутко!
Анька тяжело дыша опустилась на кровать. Ее грудь вздымалась под мятой блузкой, в которой она так и улеглась спать по приходу домой. Рука невольно тянулась к разгоряченному лбу.
- Испугалась? – в мыслях Алки вертелось неуловимое понимание. – Он ничего не знает? А тебе дорог?
Она обняла сестру. Опять появилось ощущение сопричастности, душевного тепла. Но Анька грубовато отпихнула ее, начала переодеваться.
- Ты, извини, Ань, я же не хотела. Только тебе надо было ему признаться. Вот он приедет, ты расскажешь ему про ребеночка. Я уверена, если он любит тебя, то простит, примет…
Сестра с раздражением глянула на Аленку. Вернее, не только с раздражением, а это была смесь чувств во взгляде: и усмешка, и брезгливость, и нахальство, и собственное превосходство. Этот взгляд поразил Аллу, раздавил на корню поток ее сочувствия.
- С дуба упала, Аленушка? – приторно ласково спросила Анна. – О какой любви ты говоришь мне? Она только в книжках твоих есть! В жизни – ее нет… Это Герман звонил. Мы с ним у Катьки на днюхе познакомились. Прикольный прикинутый парень. Сейчас уехал на пмж с родителями в Германию. Прикинь, какая у них там житуха будет!
Вроде, сестра говорила по-русски. Но Алла не понимала и половины, только догадывалась; от какого-то сленга, от нарочитого тона, от шока, вызванного неожиданными признаниями – кружилась голова. А Нютка не останавливалась, продолжала:
- Мне совсем не нужно, чтобы Герман про мою беременность знал. Общаться мы с ним по телефону будем. Я вытяну с него все, что могу! Грех такую возможность упустить!
- Аня, но ребенок-то не рассосется, - девушка и не подозревала, что говорила практически сестриными словами, которые та бросила Катьке в ванной.
- Причем здесь ребенок! – отмахнулась Анна. – Я тебе о Фоме, ты мне об Ереме! Короче, не мешай мне жить, если сама не умеешь!
Она резко встала, достала из шкафа полотенце, халат и пошла в ванную. Аленка поняла, что «аудиенция» закончена, решение принято, и сатисфакции не будет.
Девушка зло оглянулась на мобильный телефон, как будто именно он был причиной ссоры с сестрой. Хотя, скорее, он был символом той жизни, к которой Нютка всегда стремилась. А что было у них? Добрая серединка на половинку. Это нельзя, то – не доступно. Вместе со всей страной питались по талонам, получали ваучеры, теряли положенные на книжку тысячи, за сутки ставшие копейками… Все, как у всех. Не хуже и не лучше. А у Аньки – стремления – ого-го! Только не ценой головы…
Алла и то не знала – правильно это или нет? Кто она такая, чтобы судить сестру? Кто?...
Глава 11. Мир удобен (Сергей Федин)
Анна лежала в палате на четверых. Одна кровать пустовала. Мало детишек сейчас рожали. Можно было вообще попроситься, туда, где никого не было, только с точки же спятишь. Чем в роддоме заниматься? Ну, конечно, через два часа приносят лялек кормить. Потютюшкаешь их немножко, а потом что? В потолок смотреть? Так хоть языком почесать можно.
Молодая мамочка оглядела соседок: одна почти такая же молоденькая, как она, Люба; другая, Зоя – из поселка приехала к сестре, думала климакс, а климакс не только зашевелился, но еще и на свет Божий попросился. Обе родили девочек, только у Аньки – мальчик. Вон, воркуют над своими младенцами, аки горлицы. Почему-то это вызывало раздражение у Нютки. Она повернулась к своему сынишке, который уже наелся и заснул. Молодая мама почувствовала, что пеленки сырые, но менять не хотелось. Решила, пусть будет, как будет. За что медсестры зарплату получают?