Страница 30 из 38
Ни в ее поведении, ни в ее поступках, ни в ее речи больше не видно было желания иметь ребенка. Да, вынашиваю, раз приняла единожды такое решение… И все.
Алла недоверчиво смотрела на сестру. Ей казалось, что эту особу она не только не знает, но и узнать ее лучше нет никакой возможности. Аленка приносила Нютке книжки про развитие плода, про новорожденных. Нашла в «Союзпечати» какой-то глянцевый журнал про детей. Но вся литература лежала нетронутой на полке.
Галина собрала маленькие вещички, которые остались после сынишки, постирала и отгладила их. Но Анька даже не пошла, посмотреть, сказала, что рано еще, что «мало ли что»…
В последней фразе только Аллка заметила какую-то пугающую надежду. «Мало ли что»… Само рассосется. Минует как-то стадию развития, рождения. Сестрица и раньше не особо интересовалась детьми: племянниками, соседями – а теперь совсем делала вид, что взрослые сразу появляются на свет в готовом варианте… И этот человек собрался стать матерью!... Неужели Аньке все - равно?
Всеми правдами и неправдами, Алла выяснила, где и в какой больнице сестра нашла Климову Веру Андреевну. Записалась к ней на прием, отдала половину своей стипендии. Врач ей понравилась. Мягкая, обходительная, вежливая. Добросовестно провела осмотр. Убедившись, что никаких заболеваний и причин прийти не было, была очень удивлена. Девушка не стала мудрствовать с отговорками и выложила все, как есть.
- У вас недавно была моя сестра. Вы ей рассказали про то, как сами рожали без мужа, как одна женщина стала выкармливать вашего сына, когда вы это делать отказались. У нас с мамой был такой случай. Мама – Журавлева Ирина.
Климова побледнела. Нервно сняла очки, протерла их салфеткой. Поднесла руку к фотографии на столе, отдернула.
- И как мама теперь? – вопрос не был дежурным.
- Мама умерла. Через день после того, как вас с Ильей выписали. Не думайте, вы не виноваты, конечно. Просто стечение обстоятельств.
- Мне очень жаль, - Вера Андреевна печально смотрела на Аллу. – Хотелось бы ее отблагодарить за ее поступок. Но уже поздно. А ваша сестра?
- Анна? Она решила оставить ребенка!
Аленку будто прорвало. Она рассказывала о странном поведении сестры, о ее оговорках. Врач слушала, не перебивая, только кивала. Потом сказала, что такое поведение возможно у некоторых женщин, оно говорит о психологической неготовности к роли матери, своеобразной защите организма на нежеланное материнство. В конце концов, Климова назначила Анке еще один прием.
- Оплата пусть вас не волнует. Главное, уговорите сестру прийти.
Не сказать, чтоб сразу после разговора с Верой Андреевной, куда Нютка без особого желания пошла, но поведение будущей мамы несколько изменилось. Закончилась апатия. Аня стала выходить гулять, перезванивалась по телефону со знакомыми. Книги и журналы про детей перекочевали на ее тумбочку у кровати, а дамские романы исчезли. Постепенно сошел на нет токсикоз, Анька стала поглощать фрукты и пить соки. Алла подрядилась ходить по утрам до частного сектора и покупать для сестры творог, сметану и козье молоко. Это здорово давало по карману, но отец сказал не скупиться, ребенку нужно развиваться полноценно.
Несмотря на четыре месяца беременности, Нюткина талия почти не изменилась. Девушка влезала во все свои шмотки. Когда она, повертевшись перед зеркалом полчаса, исчезла на весь вечер, Алла поняла, что перелом совершен.
А в тот вечер Анька пошла на день рождения к Кате Симоновой – одногруппнице. С этой девицей дружить было модно в их круге (и сама красавица, и папа-мама на достойных должностях), поэтому гостей было порядком. Все хорошо одетые, с большими подарками, которые именинница складывала в небрежную кучу на диван в дальней спальне. Нютка купила в подарок дорогущие ажурные колготки и не менее замечательное нижнее белье. Катя оглядела оценивающе принесенное, потом саму гостью, лишь после этого схватила ее за руку и уволокла с собой в ванную комнату.
- Раздевайся, Журавлева!
- Ты чего, с дуба упала? – весьма удивилась Анька.
- Ничего я не упала, - принялась объяснять и параллельно стаскивать с подруги вещи Симонова. – У меня в гостях – Герман Штульц, сын папиных знакомых. Они скоро уезжают в Германию, насовсем! Прикинь, как подфартит тебе, если парень на тебя клюнет!
- Ага, подфартит, - криво усмехнулась девушка, - выхожу я к нему голая, да еще и на пятом месяце…
- Блин! – Катя придирчиво оглядела оголившийся живот подруги. – А мы-то думали, куда ты пропала? А вроде не видно ничего…
- Не рассосется, это точно, - съязвила Анька и принялась приводить себя в порядок.
Но именинница не сдавалась. Она забрала у девушки одежду и закинула в ящик для грязного белья.
- Не дрейфь, подруга, прорвемся! Быстро одевай, что мне принесла. Я сейчас подберу платьице поэффектнее. К концу вечеринки, Герман будет твой. И плевать ему будет на пятый месяц беременности. Он уезжает через три недели. Общаться письменно придется. По письму же не определишь, что пузо выросло!... Сейчас, жди…
Катька умчалась за обещанным платьем, оставив Нютку в шикарном бюстгальтере, плавочках и колготках. Девушка присела на край ванны. Такая неслыханная щедрость одногруппницы ее весьма удивила. Что-то еще стояло за предложением выгодного знакомства, кроме желания найти выгодного кавалера для гостьи. Это Анька и не преминула спросить, по возвращению именинницы.
- Ну, мы с Борюсиком поспорили, что Герман на тебя клюнет. Борюсик мне обещал колечко…
- Кать, я знаю, что ты обычно говоришь правду с третьего раза, - демонстративно загибая пальчик, резюмировала Анюта.
- А-а, - девушка хихикнула, - а я думала, похоже на правду?... Понимаешь, он же знакомый моего папы. И папашка пророчит меня в жены Штульцу, а я не хочу, мне Борюсика хватает, - завела новую пластинку Катя, но увидела второй загибаемый палец, и опять прыснула от смеха. – Ладно. Буду, как на духу!... У меня был роман со Штульцем – старшим. Год назад. Папашка мой узнал про это. Пригрозил Виктору увольнением. Тот перестал со мной встречаться. Потом я познакомилась поближе с Германом. И, прикинь, скотина такой, он мне сразу, так и так, ты отцу жизнь испортила, а мне, мол, даже не надейся, ты меня интересуешь только в постели!
- Вот гад! – посочувствовала Анька для видимости, надевая принесенное Катериной платье.
- Говорил, что ему нужна девочка невинная, а не такая траченная, как я. Вот я и подумала о тебе, - именинница почти невинно захлопала ресницами.
Тут уже девушки расхохотались обе. Катька помогла Анне накраситься и «вывела в свет».
Герман оказался привлекательным и хорошо одетым парнем. Высокий, элегантный, пахнущий дорогим парфюмом. Аньке нравились такие, хотя она не старалась к ним приблизиться, комплексовала, наверное. Но здесь, с благословению, так сказать Кати, она развернулась по полной. В итоге, Штульц не на шутку заинтересовался красивой подружкой именинницы. Весь вечер ухаживал, а потом даже проводил домой. Анька старалась казаться невинной и неиспорченной, не давала себя лапать, говорила на заумные темы (вспомнить Аллку – и нет проблем).
Итогом трехнедельного романа стал затяжной поцелуй в машине Германа и сотовый телефон, дорогая вещь, которая была мало у кого в городе.
- Я ведь уезжаю, - признался молодой человек. – В Германию. С родителями. Там перспектив больше, жизнь лучше.
- Да? – сделала большие глаза Анька, сердце ее бешено билось. – А я?
- Не сейчас, - Герман отвернулся с виноватым видом.
- Конечно, - усмехнулась девушка, - понимаю. Кто я? Так, случайная знакомая…
- Нет, Анечка, ты не поняла! – парень был пылок и убедителен. – Ты – самый дорогой мне человек! Такая искренняя, нежная, добрая! Таких мало сейчас!... Просто, для моих родителей будет шок, если я вдруг не поеду с ними, или приведу тебя. Давай пока перезваниваться. Вот телефон. Мой номер забит первым. Я буду сам класть деньги на счет, не беспокойся! А потом – посмотрим!
Они провели потрясающий вечер. Штульц покатал Анну по городу на машине, сводил в ресторан, говорил красивые одухотворенные слова. Девушка чувствовала себя нужной, любимой, и была на седьмом небе. Ее нисколько не волновало чувство вины за свой обман. Катька была права: Герман укатит за границу, а по телефону пуза не видно. А что будет потом, когда ребенок родится, Нютка не загадывала.