Страница 9 из 13
Унтер медленно, без большой спешки, деланно кряхтя, поднялся.
– Первого батальона отдельного тридцать восьмого полка специального назначения мичман Нунгатау, слуга янрирра, – отрекомендовался он, не переставая щериться. – Кстати, ваш соплеменник… если вы понимаете, о чем я.
– Что ты делаешь на борту секретного объекта, мичман?
– Секретного? – мичман огляделся весело и недоумевающе. – Я пересек железное корыто от шлюза до этих милых домиков и нигде не видел предупредительных надписей. И не встретил ни одного патруля. Только вы и целая хмудла эршогоннаров с тяжелым оружием наперевес.
– Отвечать на вопрос!
– Слушаюсь, капитан-торпедир… Я здесь с особо важным заданием и подчиняюсь лично гранд-адмиралу Вьюргахихху. Если желаете, могу предъявить именной церрег. А что здесь потеряли вы и ваши птенчики, просто ума не приложу…
– Молчать, бушло! Как стоишь? Как разговариваешь, нухрыда чурухазая?!
Мичман переступил с ноги на ногу и расслабленно привалился к дверному косяку.
– Осмелюсь заметить, капитан-торпедир. Мы здесь вдвоем, и шексязиться вам не перед кем, братки ваши эршогоннары, как я приметил, удалились изрядно, доблесть вашу перед ужмохлым скорпионом не оценят и не воспоют. Делить нам, как мне кажется, нечего. Я здесь затем, чтобы забрать одного эхайна – только одного. Все остальные, будь то эхайны, будь то этелекхи, будь то сам демон-антином, меня не волнуют, можете обходиться с ними по своему усмотрению.
Так. Уж не за доктором ли явился этот наглец? В какие игры вы играете, янрирр гранд-адмирал? Что там втирал научный офицер Диридурн тухлым своим голосом по поводу неучтенных эхайнов: «Раскланяетесь и займетесь своим делом…» Как бы не так. Не затем поставлены были на кон карьера, репутация и честь, чтобы исполнить мясницкую работу, но упустить главный трофей.
– С дороги, мичман. Этого эхайна я оставлю себе.
Хамское лицо унтера окаменело. Глазки сузились, как будто две амбразуры вдруг прикрылись броневыми шторами.
Этот хлыщ вознамерился забрать парня-келументари. В тот миг, когда добыча так близка, загнана в угол и ждет, чтобы ее упаковали и перевязали подарочной ленточкой. А ведь гранд-адмирал предупреждал: «Вы не единственный, кто займется поисками. Но в этой гонке нужно ставить на новичка…» Теперь же, когда новичок выследил добычу, им можно пренебречь… снять с довольствия. Ну уж нет. Не тот это новичок, который утрется и уступит дорогу – пускай даже старшему и сильнейшему. Да и не такой уж он новичок, если вести речь серьезно.
– При всем уважении, вам придется пройти сквозь меня, капитан-торпедир.
Хэнтауту перевел скерн из-за плеча в боевое положение.
– Считаешь, меня остановят этические соображения? Несколько минут назад я уже завалил одного эхайна. Как думаешь, сколько времени я потрачу на второго?
– Думаю, немного, – кивнул мичман Нунгатау. Затем воскликнул с издевкой: – Ну надо же! Целых два эхайна! Это добавит вам много чести. Как же вы унесете столько на своих офицерских плечах?
– Что ты знаешь о чести, унтер…
– Только то, что честь у каждого своя, и честь – она внутри, а не напоказ, среди собутыльников и девок.
Каптор опустил скерн.
– Понимаю, к чему ты клонишь.
– Да. Решим наш спор как два кхэри.
Хэнтауту запустил руку в глубокий боковой карман и вытянул на свет широкое, отливающее синевой лезвие.
– У тебя есть что-нибудь подобное, мичман?
Нунгатау расслабленно встряхнул кистью – в ней, словно по волшебству, возник сарконтирский тхонган, длинный, тонкий, бритвенно-острое лезвие с одной стороны клинка и редкозубая пила с другой.
– Ваш слуга, янрирр…
Ножи изобразили в застойном воздухе несколько танцевальных фигур. Что-то вроде обязательного ритуала. Показать сопернику, что ты не полный болван в ножевом бою, не жертва на заклание. Продемонстрировать уважение. Так уж принято спокон веку.
– Меня тренировал Юакку, трехкратный чемпион Взморья. Он и вручил мне эту цацку. Совсем, наверное, старик… если жив еще.
– Вам стоило бы почаще наведываться домой, капитан-торпедир. Дед Юакку вот уже лет десять как удалился в Воинские чертоги Стихий, как и подобает настоящему кхэри – от ножа оскорбленного супруга своей юной любовницы… Меня учил Скунгакский порт – тоже неплохая школа, смею вас уверить.
Внезапно на свирепом лице каптора Хэнтауту возникла открытая мечтательная улыбка.
– А все же здорово вот так встретиться… по-простому… вспомнить юность… родные места!
10. Больше никаких военных игр
Легат Хештахахтисс возлежал в главном кресле на мостике корвета «Белый Змей», удобно устроив хвост в специальном желобе, привольно качая ногой и потягивая тоник со льдом. Как всегда после удачно завершенной операции, он чувствовал себя великолепно и потому был чрезвычайно благодушен.
– Мессир, – обратился он к адъютанту Стьессу, замершему напротив в позе максимального внимания, как и полагается по военному ордеру (в иных обстоятельствах партикулярного свойства старина Стьесс, будучи намного старше легата, бывало, и выговаривал коллеге за житейские проступки, и о командирских достоинствах мог высказаться нелицеприятно, и на суровых ветеранских посиделках за горячительным имел обычай гонять своего легата без особых церемоний; но только не здесь, не сейчас). – Не сочтите за труд, подготовьте наградной эдикт. Всех участников воинской операции оделить моими личными знаками Респекта. Суб-легата Итиуцэсуоннэ – моим личным знаком Обожания. Центуриона Хьаскра, весь его экипаж и операторов тральщика – знаками Преклонения. Надеюсь, провидение дарует им шанс получить награды лично…
– Союзники, мессир, – осторожно заметил адъютант.
– Союзники будут отмечены отдельным эдиктом, когда завершат свою часть операции. Объявите по внутренней связи… нет, когда эдикт будет готов, я сам обращусь к личному составу. – Легат глубоко вздохнул и ослабил застежку стоячего белого воротника. – Благодарение солдатским богам, эти нелепые звездные войны наконец закончились. В следующий раз мы возьмем планирование операции в свои руки, чтобы не допускать впредь идиотских ошибок и недочетов.
– Возможно, мессир, следующего раза не будет, – усмехнулся Стьесс.
– С какой этот стати? – изумился легат Хештахахтисс. – Вы серьезно полагаете, что эхайны утихомирятся?!
– Рано или поздно такое происходит со всеми. Волны гасят ветер[5], мессир…
– Кто это сказал?
– Некто из мудрых. Гуманитарное наследие человечества, их вклад в житницы пангалактической культуры.
– Гм… но кто в нашем случае волны, а кто ветер?
– Это зависит от угла зрения, мессир, – уклончиво заметил адъютант Стьесс.
– Ну, мы что-нибудь придумаем… насчет следующего раза. Мессиры! – Легат возвысил голос. – Приступаем к зачистке спацитории. Тем более что у нас, кажется, есть еще один астероидный тральщик.
– Цель! – сердито требовал в эфире оператор астероидного тральщика «Каскавелла» Маркус Мканьяна. – Кто-нибудь, во имя всего святого, укажет мне цель?
– Угомонитесь, мессир, – величественно обратился к нему легат Хештахахтисс. – У нас нет намерений оставить вас без работы. Напротив! Мы прямо сейчас имеем два больших куска эхайнского железа на орбите планеты, которые вознамерились рухнуть на поверхность оной, чего мы ни при каких обстоятельствах допустить не желаем, и еще один кусок, что столь же неуправляемо болтается возле регулярного ЭМ-портала. Соберите этот хлам и пристройте куда-нибудь с глаз долой…
11. Эхайн по имени Сева
– «Согдиана»? – с улыбкой уточнил странный эхайн. – Двести пассажиров?
– Что? – с трудом улавливая смысл обращенных к нему слов, переспросил Тони.
– Я вас нашел, – сказал эхайн, чье счастливое выражение лица никак не вязалось с его мощными статями. И улыбка у него была нездешняя, неэхайнская. Да и не очень чтобы и человеческая. Потусторонняя. Впрочем, Тони не слишком-то разбирался в выражениях лиц за пределами поселка. – Мне удалось. Ура. Как тебя зовут?
5
Sapienti sat.