Вайделот

Мальчика звали Сирви – Олень. Это было не имя, а прозвище, которое дали ему за быстроту ног, когда мальчику исполнилось восемь лет. До этого его называли «Тот, кого подарил Еро». Люди из селения, где он жил, относились к мальчику с некоторой опаской и не рискнули давать ему имя до того времени, пока это не сделают боги. Именно сейчас Сирви и стремился узнать, как его зовут. Для этого нужно было четверо суток пробираться через дебри в Танцующий Лес.

Этот священный Лес так назвали в глубокой древности за то, что стволы деревьев там росли не прямо, а закручивались в кольца. Вайделоты утверждали, что среди этих деревьев есть врата в мир духов. Считалось, что прошедшие через кольца «танцующих» деревьев могут избавиться от болезней и вернуться в мир здоровыми, а в некоторых случаях и обретшими сверхъестественные силы. Но была у Танцующего Леса и еще одна важная задача – он давал мальчикам, будущим воинам племени дайнава, Имя. Они должны были пройти через древесные кольца, а затем сейтоны – жрецы-гадальщики, – разбросав по земле косточки птиц, камешки и чурки, благодаря божественной подсказке определяли, кто есть кто.

Для мальчика из племени дайнава провести трое суток в лесу, полном опасностей, не была трудной задачей. Он мог бродить в лесных дебрях неделями, правда, не сам, а с опытными охотниками, которые натаскивали мальчишек, как щенков, чтобы они стали в будущем удачливыми добытчиками. Однако на этот раз все выглядело несколько иначе – за Сирви, как и за его одногодками, которые тоже отправились в Танцующий Лес за именами, шли лучшие следопыты племени. Задачей мальчиков было сбить охотников со следа, иначе взрослые схватят их и они так и останутся безымянными до следующего года, что считалось постыдным, а для следопытов погоня была чем-то вроде соревнования, так как победителей (тех, кто сумеет поймать мальчишек) ждала награда – бочонок лучшего мёда от старейшин племени и сытное угощение.

Сирви решил схитрить. Он не пошел к Танцующему Лесу по прямой дороге, как это обычно делали соискатели Имени, а за селением сразу же свернул налево и вышел на каменную гряду, на которой следы читались с большим трудом. По камням Сирви добрался до неглубокой речушки, долго шел по ней вброд (это было нелегко, да и времени заняло немало, больше, чем он рассчитывал), а когда выбрался на берег, перед ним узкой лентой расстелился луг. И Сирви стал наверстывать упущенное.

Его не зря прозвали Оленем. Он мчался, словно ветер, перескакивая с кочки на кочку, и длинные волосы мальчика – светло-русые, с рыжинкой, – летели вслед за ним, как языки пламени. Ни один охотник племени дайнава не смог бы за ним угнаться. Сирви не боялся, что оставит свои следы на луговине; их еще нужно было отыскать. А на это требовалось время, за которое он будет далеко от этих мест.

Но теперь он пробирался по лесу. Сирви ни в коей мере не думал, что взрослые следопыты племени глупее двенадцатилетнего мальца. Они вполне могли разгадать его замысел и не пойти по следу, а, обогнав, устроить впереди засаду. Сирви надеялся лишь на то, что охотники не настолько быстры, чтобы соревноваться с ним в беге наперегонки, да еще по лесным дебрям. В том, что они его найдут, Сирви совершенно не сомневался; уж он-то знал, кто идет по его следу – сам Войшелк, лучший охотник племени, бывалый воин, о котором слагали легенды. Он мог прочитать даже след змеи на воде.

То, что за ним идет такой знатный следопыт и воин, было для Сирви большой честью. И он поклялся добиться своей цели любой ценой…

Конечно же Войшелк разгадал хитрый замысел Сирви (правда, не сразу, а потратив на это немало драгоценного времени). Он шел за ним не один, а с охотником по прозвищу Рыжий Лис. Хитрее его в племени дайнава не было, и Войшелк очень надеялся на помощь Лиса и совет. В том, что погоня за Сирви будет нелегкой, Войшелк знал точно. Этот странный ребенок, которого волчица принесла к Священному Камню, уже двенадцать лет будоражил воображение дайнавов. Поначалу даже были предложения бросить младенца в омут – больно уж странным и необъяснимым было его появление. Как бы чего не вышло, вдруг младенец не дар бога Еро, а козни темных сил. Но вайделот Павила, который нашел мальчика, резко воспротивился такому намерению.

Он сказал, что берет дитя на воспитание, и если заметит, что в нем есть нечто, способное угрожать дайнавам, то он первым лишит его жизни – отправит на жертвенный камень. Павила был слишком авторитетной фигурой, чтобы спорить с ним, и старейшинам, которые предлагали избавиться от ребенка, пришлось уступить. Найденышу быстро нашли мамку-кормилицу, и он с удовольствием, жадно присосался к пышной груди Расы, приятной женщины, которая вскоре стала считать его своим ребенком.

То, что дитя принесла волчица, для племени дайнава не было чем-то из ряда вон выходящим. Такие вещи случались и раньше: волки воровали человеческих детенышей, и когда все уже считали их пропащими, они вдруг объявлялись спустя год-другой вполне здоровыми и крепкими, но со звериными повадками. Обычно их находили охотники, и им приходилось прикладывать немало усилий, чтобы отбить человеческого детеныша у волчьей стаи. Но долго такие дети среди людей не заживались. Они или умирали вскоре, или уходили снова в лес – перевоспитать их было невозможно.

Старейшины уступили Павиле именно из этих соображений. Они были уверены, что ребенок – не жилец на этом свете. А если все-таки выживет, то все равно сбежит в Пущу, к волкам.

Но они ошибались. Ребенок рос очень быстро – спустя полгода после появления в селении встал на ноги, а еще через два месяца начал разговаривать. Он был очень смышленым и схватывал лесную науку на лету. Понятно, что к его воспитанию приложил руку Павила, славившийся среди племен ятвягов своей ученостью и большими познаниями в знахарстве. Но и он иногда удивлялся уму и понятливости найденыша. Когда ребенку исполнилось шесть лет, к нему приставили одного из лучших охотников племени в больших годах по имени Галт, чтобы он обучил мальчика разным охотничьим премудростям, без которых в Пуще не прожить.

Теперь пришла очередь удивляться старому охотнику, который уступал в славе лишь Войшелку. Юный отрок чувствовал природу как никто другой. А когда однажды, к ужасу Галта, он совершенно безбоязненно подошел к огромному медведю (старик уже посчитал мальца мертвецом; история случилась весной, когда голодный после долгой зимней спячки хозяин Пущи не особо выбирал харчи и вполне был способен полакомиться человечиной), зверь вдруг развернулся и поторопился уйти. Это было сродни чуду. С той поры Галт уверовал, что мальчика дайнавам точно подарил сам бог Еро.

Он не мог знать, что едва ребенок стал кое-что соображать и разговаривать, Павила стал готовить его в свои преемники и передавать ему сокровенные тайны вайделотов. Среди них были и те, что предполагали общение с животными. Конечно, звери не знали человеческой речи, но вайделоты могли воздействовать на них особыми магическими приемами, чтобы животное видело перед собой не страшного врага, а друга, и проникалось к нему доверием. Эти знания особенно были нужны малым детям, которые не знали страха и могли поплатиться за это жизнью.

Иногда Павила устраивал целые представления на берегу близлежащего озера, чтобы утвердить в сознании соплеменников свою значимость. Для этого он изготовил специальный свисток, выдающий мелодичные трели, и при большом стечении народа (обычно в голодные времена) начинал насвистывать мелодию, состоящую из длинных, тягучих звуков. Спустя какое-то время его помощник – из жрецов более низкого ранга – выхватывал из воды подсаком здоровенную рыбину, которая сама пришла к берегу; так продолжалось до тех пор, пока не наполнится большая корзина.

Это было чудо. Голодные люди готовы были молиться на вайделота как на божество, а он лишь хитро ухмылялся, когда оставался в одиночестве. Павила, главный жрец племени, уже давно объявил озеро священным, рыбу в нем мог ловить только он один, и лишь в тяжелые для племени времена, и никто не знал, что вайделот подкармливает ее, при этом подзывая с помощью свистка.