Страница 5 из 23
Да – да, - говорила она, по-видимому продолжая начатый с кем-то разговор, - я все понимаю. Это, конечно, серьезно. Придется подежурить сегодня до вечера. А вот ночью?…
Собеседник на другом конце провода, похоже, пошутил, потому что Варвара Петровна улыбнулась.
Но завтра точно наладишь? Тогда, договорились, - консьержка вздохнула и положила трубку на место.
Потом выбрала книжку с полки и вышла в коридор. На часах было три. Она, конечно, вызвалась подежурить в свой законный выходной, но собиралась провести дежурство в свое удовольствие: почитать любимую Даниэлу Стил.
Прошло уже часа три. Все было тихо и спокойно. Никто не собирался безобразничать и вскрывать квартиры. Можно было, конечно, почитать и на своем удобном диванчике дома, но Варваре Петровне не давали расслабиться мысли о наблюдателе в кустах.
Жильцы приходили и уходили. Кто-то возвращался из сада: сезон полевых работ уже начался несколько недель назад. Анечка побежала гулять с подружками (или Рыжим – но ведь не спросишь?). Надя, пользуясь трезвостью своего Баянова, приволокла откуда-то старые стулья на ремонт – руки у мужика были золотые, а голова совсем безбашенная. Мог бы устроиться куда – нибудь на работу и получать деньги, а то так перебивались случайными заработками, это с тремя – то детьми. Сама Надежда работать не могла, Варвара Петровна не интересовалась особо, но всем было известно, что она получает пенсию по инвалидности. Может, попросить Баянова, чтобы наладил замок? Но женщина тут же махнула рукой на эту идею. Вырвется мужик во двор, встретит какого – нибудь приятеля, и пойдет опять гудешь, прощай сломанные стулья…
Михаил Борисович вывез на прогулку свою Инессу, пользуясь спадающей жарой. Его просить было тоже бесполезно… Варвара Петровна обреченно посмотрела на распахнутую дверь. Она словно вела прямо в ее неспокойную душу…
Около десяти вечера, когда почти все жильцы уже сидели дома, за исключением молодежи и нескольких уехавших на несколько дней, в подъезд вошел незнакомый парень с небольшим рюкзачком за плечами. Худенький, невысокий, с какой-то неброской невинной внешностью. Он поздоровался с консьержкой и пошел к лестнице.
Вы к кому, молодой человек?
Парень остановился на полдороги и, поковырявшись в ушах, переспросил:
Что?
Я спросила, вы к кому? – громче произнесла женщина, но повышать голос надобности больше не было, она запоздало заметила небольшие наушники в руке незнакомца.
А, я к Нефедовым, из 24.
Их нет.
А у меня ключи. Они разрешили переночевать, - парень показал какие-то ключи, но какие именно, Варвара Петровна все равно не знала, и пошел дальше.
Женщина посмотрела ему вслед, но ничего не сказала больше. Только показалось странным, что Женя не предупредила, что к ней кто-то придет, правда, она оставила телефон… Варвара Петровна посмотрела на часы, десять минут десятого, в честь неурочного времени можно и пойти домой пораньше, заодно спрошу, должен ли придти к Нефедовым гость…
Но дома ждал недовольный, голодный Василий. Пришлось готовить ему еду. Потом вспомнила, что не ела сама и забыла позвонить. А дальше было уже поздно…
Женщина занервничала, посматривая в окошко. Соглядатая видно не было, это успокаивало, но присутствие незнакомца в доме – наоборот. Хотя у него вполне приличный, невинный вид. Но кто говорил, что преступник должен быть похож на преступника?… Опыт подсказывал, что скорее - наоборот.
Варвара Петровна села перед окном и стала смотреть на улицу. Мысль тем временем упорно работала, прокручивая последнюю неделю: налоговики, наблюдатели, сломанная дверь в день, когда никто не должен был дежурить, и парень с плеером… Чепуха какая-то! Почему это должно было внушать тревогу?… Это просто беспокойная совесть… Нет, что-то не то… Женщина вздохнула, и пообещала, что расскажет обо всем Семенову, заодно поставив перед фактом, что знает о прозвище и о том, кто им ее наградил. Пусть поостережется впредь от столь неподобающих его возрасту поступков.
Перед мысленным взором Варвары Петровны возникла необыкновенно яркая картина: вот она стоит перед Владленом Павловичем, почему–то ростом ставшим не выше десятилетнего мальчика, и отчитывает его грозным учительским тоном. А последний виновато щурится и шмыгает носом, того и гляди расплачется…
Подъехала какая-то машина. Женщина услышала знакомое пиканье сигнализации и подняла голову, чтобы посмотреть, кто это, а заодно обнаружила, что задремала, положив голову на руки.
В сгустившихся сумерках было не разглядеть автомобиль и его владельца. Но тут зажегся огонек спички – подъехавший собирался покурить – и консьержка разглядела Семенова. Он что-то долго ковырялся около двери. Может, конечно, просто курил на улице?… Но Варвара Петровна явственно слышала скрежет вставляемого ключа в замок… Который был сломан еще пару часов назад…
Можно было предположить, что Василий смог освободиться и наладил его или еще кто из жильцов, но, как говориться «Свежо предание, но вериться с трудом»…
Женщина подскочила к своей двери, чтобы выйти навстречу Семенову. Она не знала, что скажет ему, но так ей было нужно… Под ноги метнулся кот. Неосознанным движением Варвара Петровна подняла его и прижала к груди, а потом вылетела в коридор…
Дальше события развивались очень быстро и скомкано. Женщина плохо запомнила их.
Она почему-то, выскакивая из квартиры, наткнулась на кого-то, стоявшего в полумраке подъезда. И этот кто-то едва не упал. В этот же момент, наконец, и Семенов смог открыть дверь и стал подниматься по лестнице. Варвара Петровна, не понимая сама почему, громко крикнула Владлену: «Берегитесь!»… А после прозвучали два выстрела подряд. А потом еще один, со стороны упавшего жильца… Консьержку тоже сбило с ног тяжелое внезапно рухнувшее тело… И она потеряла сознание…
Врачи в больнице говорили, что если бы не ее кот, пуля пробила бы ей легкое. А так, застряла в ребрах. Тоже приятного мало, но не смертельно. А Василий…
Анечка долго и обстоятельно рассказывала, поедая попутно ею же принесенные мандарины, как кота хоронили. Со всеми почестями и уважением, как героя, усыпав маленькую могилку цветами. У девочки дрожал голос и побелели губы. А Варвара Петровна искренне плакала по погибшему любимцу.
Но что поделать…
На второй неделе женщину выписали домой. Не в силах сидеть в осиротевшей квартире, она вышла на свое рабочее место, куда, как ей сказали Семенов, поставили хорошее кресло, новый стол и даже примостили телефон и телевизор.
Подъездная дверь была открыта. До консьержки донеслись слова разговаривавших мальчишек:
Соберемся у тебя сегодня.
Не. Предки дома. А в подъезде опять Баба Яга…
Но не успела женщина возмутиться, как послышался другой голос – Семенова:
Еще раз так назовешь, самолично уши отвинчу, понял, гаденыш…
Варвара Петровна было не поверила, готова была списать все на то, что ей показалось, но в подъезд зашел Владлен Павлович. Он слегка прихрамывал на левую ногу и одна рука была на перевязи. А в другой он что-то держал. Увидев консьержку мужчина приостановился, потом подошел и встал рядом.
Уже на посту? А я только к вам в гости собрался. С подарочком…
Семенов опустил на стол маленького, только открывшего глазки котенка. Черного, пушистого… Если бы Василий не был кастрирован, это вполне мог бы быть его сынок.
Это вам.
Женщина обняла живой комочек и сквозь слезы прошептала:
Я назову его Василием, можно?…
Квартира 2. Сонечка.
«Присмирела Сонечка и сидит тихонечко»…
Привяжутся же слова!… Еще из далекого детства… Еще из набившей оскомину Барто… Она или, вернее, ее стихи напрямую ассоциировались у Софьи с мачехой…
Лариса появилась в их доме через три месяца после смерти мамы, когда Соне было пять лет, и сразу, что называется, с наскока, занялась воспитанием девочки. Забивала ее голову детскими стишками и песенками, потому что, по словам мачехи, родной маме было некогда – ее основным времяпрепровождением была болезнь, а не ребенок.