Невеста с миллионами

Банкир был ошеломлен. Очевидно, он не мог еще до конца осознать всю чудовищность этого обвинения. Ричард приблизился к нему и обнял.

— Дорогой отец, — мягко сказал он, — мы с радостью избавили бы тебя от этого потрясения, однако события приняли слишком серьезный оборот. Любая неосторожность, любая оплошность может стоить жизни не только нам, но и другим людям. Да, тут уж ничего не поделаешь. Ральф, считавшийся моим лучшим другом, держал камень за пазухой, жаждал моей смерти. Со временем ты, может быть, узнаешь подробности, которые откроют тебе глаза на многое из того, что до сих пор оставалось для тебя загадочным и неясным. Но на сегодня с тебя достаточно и этого предостережения. А теперь пойдем с нами, отец! Нужно как можно скорее убедиться, не задумал ли Ральф какой-нибудь новой подлости.

Едва они собрались свернуть на улицу, где жили Бюхтинги, как услышали дикие вопли; одного взгляда оказалось достаточно, чтобы понять: зачинщики погрома уже проникли в дом их друзей через окна первого этажа. Из яростных криков, доносившихся из беснующейся толпы, наши герои уловили, что домовладелец и его семья бежали, должно быть, через запасный выход, потому что их нигде не могли найти. Спасти дом не было никакой возможности: любая попытка изгнать оттуда разбушевавшуюся чернь представлялась совершенно бессмысленным и крайне опасным предприятием.

Дантес, прекрасно осведомленный о существовании калитки, соединявшей сад Бюхтингов с соседним, — ибо через нее он в день празднества провел Ричарда в павильон, так напугавший Ральфа, а затем вывел обратно, — тут же заподозрил, что мистер Бюхтинг с семьей бежал именно этим путем. Вместе с Эвереттом и Ричардом он отправился на соседнюю улицу и навел справки у одного из жителей. Тот подтвердил, что примерно четверть часа назад мистер Бюхтинг с четырьмя дамами и двумя молодыми людьми уехал прочь, воспользовавшись двумя экипажами.

Не проронив ни слова, охваченные беспокойством, они направились короткой улочкой, собираясь выйти на главную улицу. Но, едва ступив на нее, заметили приближавшуюся толпу озверевших парней, один из которых размахивал огромной дубинкой и вопил:

— Негодяй он, этот Остин! Ничего, мы ему покажем! Если бы не он, мы разорвали бы в клочья этого Бюхтинга вместе с его бабами. Ладно, пока с Бюхтинга хватит! Вечером мы позаботимся о том, чтобы еще раз как следует проучить и его, и этого Остина!

Трое наших героев невольно остановились и посмотрели друг на друга.

— Кто он такой, этот Остин? — тихо спросил Дантес у банкира.

— Чиновник Верховного суда, — ответил Эверетт, — всем известный и всеми уважаемый… До сих пор он занимал должность посредника, живет недалеко отсюда… Его дом хорошо виден.

— Идемте к нему! — воскликнул миссионер. — Боюсь, мы слишком рано успокоились.

Они устремились вверх по улице с такой скоростью, какую допускала толчея, заметно препятствующая продвижению, и вскоре добрались до жилища Остина. Перед ним уже толпилось несколько парней с увесистыми палками. Один из них — высокого роста, крепкий, постарше остальных — устроился возле дверей, то и дело заглядывая внутрь.

— Ты ли это, Патрик? — спросил Дантес, подойдя к нему вплотную.

Тот вздрогнул и уставился на миссионера, широко открыв глаза, а затем, словно придя в себя, поспешно сорвал с головы фуражку.

— Святая Матерь Божья, — пробормотал он. — Это вы, мистер…

Он намеревался схватить руку миссионера и припасть к ней губами. Однако Дантес пресек его попытку и строго сказал:

— Что-то не похоже, чтобы ты держал слово, которое дал мне тогда, в Сиднее! Что ты здесь делаешь? В этом доме находится мистер Бюхтинг и с ним женщины. Что вы с ними сделали?

— О, вы знаете их, сэр? Если бы немного пораньше… — залепетал ирландец. — Тут говорили, что они — плохие люди, затягивают войну, чтобы уморить всех нас голодом. Да, они пока еще там, в доме…

— Расскажи мне, что здесь произошло, только покороче! — прервал его Дантес.

— Да все очень просто, сэр, — ответил Патрик. — Нам было известно, что по этой улице проедут два экипажа, и у нас был приказ пропустить первый, где сидел молодой джентльмен, которого я знаю, и задержать второй. Так мы и сделали. Тот господин, что ехал во втором экипаже, его называли мистер Бюхтинг, принялся дубасить всех подряд и даже выхватил револьвер, поэтому мы его и утихомирили. Думаю, ему бы несдобровать, если бы из этого дома не выскочил человек и не уговорил народ, что с мистера Бюхтинга достаточно и пора оставить его в покое.

Лицо миссионера помрачнело.

— Так тебе знаком джентльмен из первого экипажа? — спросил он. — Кто он такой?

— Капитан Петтоу.

— А кто дал тебе приказ не пропускать второй экипаж?

— Один актер, сэр, по имени Бут.

— Опять предательство! — сказал Дантес Эвереттам, словно оцепеневшим от всего услышанного. — Теперь дай Бог, чтобы мы пришли не слишком поздно. Разгадать замысел Ральфа не составляет никакого труда. Но может быть, ему помешало присутствие Альфонсо. — Что тебе еще известно? — опять обратился он к ирландцу.

— Это все. Разве только то, что Бут с несколькими приятелями сел в экипаж, едва мы напали на мистера Бюхтинга, и поехал следом за капитаном Петтоу.

— Куда они направились?

— Клянусь спасением души, не знаю, сэр! Мне послышалось, будто актер назвал кучеру Пулви-сквер, но я могу ошибаться.

— Оставайся здесь! — приказал Дантес. — Потом я с тобой еще поговорю! А теперь скорее к мистеру Бюхтингу! — обратился он к спутникам и с юношеской легкостью поспешил в дом.

Бюхтинг лежал на софе. Казалось, он был без сознания. Врач успел перевязать ему голову, где обнаружилось несколько ран. Несмотря на его усилия, остановить кровь не удавалось. У изголовья безмолвно и неподвижно, словно изваяния, застыли миссис Бюхтинг и ее компаньонка. Только увидев Дантеса, Эверетта и Ричарда, миссис Бюхтинг обрела наконец дар речи:

— Они убили его! А мое дитя, моя Элиза!.. Боже мой…

Узнав Ричарда, она вздрогнула, словно перед ней появился призрак. Молодой человек бросился к ней:

— Успокойтесь, сударыня, — воскликнул он, — еще ничего не потеряно! Видите, я снова с вами!

— Тише, тише! — прошептал Дантес. — Он приходит в себя!

И в самом деле, мистер Бюхтинг открыл глаза. Дантес тотчас приблизился к раненому и склонился над ним.

— Куда должны были направиться экипажи? — без всяких предисловий спросил он Бюхтинга.

— В Пулви-сквер, — еле слышно произнес тот.

— Тогда вперед! — вскричал Дантес. — Эверетт, ты останешься здесь: его раны не опасны. Может быть, мы с Ричардом еще успеем. Альфонсо не уступит девушек этим негодяям без борьбы. Только бы название местности оказалось верным, только бы опять не было обмана!..

С этими словами он схватил Ричарда за руку и, не обращая внимания на испуганные взгляды остальных, поспешно увлек молодого человека за собой.

— Поедем с нами, Патрик! — крикнул он ирландцу. — И если я попрошу тебя поработать своей дубиной, ты пустишь ее в ход против кого бы то ни было, не исключая капитана Петтоу и этого Бута.

— Как прикажете, сэр! — покорно ответил ирландец.

Дантес остановил свободный экипаж. Кучеру было велено гнать во весь опор. Ричард сидел рядом с миссионером бледный, стиснув зубы. За все время пути он не произнес ни слова. Он растерялся, и тут не было ничего удивительного. Счастливо избежать столь многих опасностей, первый раз попасть в дом Бюхтингов и узнать, что всего несколько минут назад Элиза похищена твоим смертельным врагом, — как тут было не усомниться в торжестве справедливости, не усмотреть в происшедшем нелепой случайности, которая правит миром! Потеряно всего десять минут, но какие тяжелые последствия может иметь это промедление!

Поездка продолжалась довольно долго — обоим спутникам она казалась вечностью. Верха на экипаже не было. От нетерпения Дантес и Ричард уже стояли во весь рост, глядя на дорогу. Наконец впереди показались деревья, а немного спустя они увидели несколько человек, которые как будто бы сошлись врукопашную.