В лапах страха

- Ну, это мы ещё посмотрим, – прошипел Палит, отчего Толик невольно протрезвел.

- Ты чё, совсем обдолбился?

- Вовсе нет, – улыбнулся Палит, принимая облик главного персонажа из фильма «Ворон». – Знаешь, где Светка живёт?

- Я? Откуда? – Толик пожал плечами и машинально достал третью бутылочку.

- Ты чего, палатку грабанул?

- Да не... Отец маху дал – портмоне в прихожей забыл, вот я и подрезал! Теперь влетит, по любому, – Толик махнул рукой: мол, фигня, не привыкать огребать от предков, – и принял неравный бой с пробкой.

- Погодь, – Палит вырвал непочатый «Сидр» из обмякших ладошек Толика, отчего тот сделался похож на кота из мультика про Шрека.

- Э, ты чё!.. А ну верни на базу! – кот тут же преобразился в крысобелку, оставшуюся без ореха.

- Да не ори ты, щас отдам!

Толик нехотя успокоился, но всё равно с опаской следил взглядом за столь желанной бутылочкой, что раскачивалась в пальцах Палита.

- Так ты говоришь, физик сегодня к этой дуре собирался?

- Ну, вроде так.

- Это же замечательно! Ты на «тачке»?

Толик вопросительно мигнул.

- Чего ты тупишь, бандерлог хренов?!

Толик облизал пухлые губы, проговорил скороговоркой:

- Да, на машине, но до утра – я пешеход!

- Ни хрена ты не угадал!

- Это ещё почему?

- Физик уехал уже? – ответил вопросом на вопрос Палит.

Толик глупо помотал головой, будто баран, объевшийся белены.

- Когда я аппаратуру грузил, он вроде как ещё с Ивашкой о чём-то болтал – я через окно видел. Да и машина у парадной стояла. Хотя он частенько её там оставляет, чтоб за стоянку у дома не платить.

- Тогда всё в ажуре. Вряд ли он пешком пойдёт. А ты меня подвезёшь... морда.

- Не-а, – Толик снова по животному замотал головой. – За руль я не сяду! Можешь, прям тут придушить, блин!

- Обойдусь как-нибудь. Давай, подымайся, не фиг ломаться! У меня деньги есть. Если всё гладко пройдёт, потом ещё зарядим! Может даже чего покрепче.

Толик ожил. Сразу. Как зигота после засухи.

- А на «спайсы» хватит?

Палит загадочно улыбнулся.

- Какие тебе, на фиг, «спайсы»? У тебя и так, вон, слюни по всей роже!

- Ты это, не быкуй, – угрожающе прохрипел Толик и попытался подняться. – Фигню, вообще, несёшь! Сейчас вечер, ментов до жопы на улицах. По любому, остановят – тогда знаешь, какая розовая хрень будет?

- Чего-чего? – Палит заржал. – Тебя вшторило, что ли уже?

- Да пошёл ты, подкольщик хренов!

- Какие на хрен менты?! С дуба, что ли рухнул? На дорогах пробки сейчас – главное первую со второй не теряй. Больше от тебя ничего не требуется.

- Ладно, пофиг, – Толик кое-как слез с трубы, продолжая гипнотизировать «Сидр». – А чё мы там делать-то будем, вообще? Да и фиг знает, сколько их там собралось... этих мохнарыликов.

- Не бзди, я кое-что придумал, – и Палит улыбнулся так, что полупьяному Толику снова сделалось не по себе.

- Ну ты и больной на всю голову, – заявил он, нездорово хихикая.

Толик уже не был уверен на все сто, что сегодняшний вечер закончится тихо-мирно, как заканчивались все предыдущие вечера его недолгой жизни. В воздухе отчётливо витал запах смерти – гнилой, спёртый, разъедающий душу.

Однако «спайсов» хотелось больше жизни! На том и порешили.

12.

Юрка в ужасе смотрел на бордовое пятно, растекающееся по джинсам сестры чуть выше бёдер, и не мог понять, что такое происходит... Малыш отстранился и теперь загнанно смотрел прямо перед собой, словно старался не замечать кромешный ужас, что закачивался в его детское сознание огромными дозами. Юрка понимал, что началось что-то страшное, то самое, что прокралось в их мир сквозь неплотно задёрнутую шторку. Это была страшная сказка, пришедшая с другой стороны. Сказка, которая сегодня сделается такой же реальной, что и распростёршийся за оконным стеклом мир.

Юрка испуганно глянул на свои ладошки, страшась даже предположить, что могло стать причиной случившегося с сестрой ужаса. Ножа не было. Да, в общем-то, и не могло быть! Острая железяка, что облюбовало чудище, оставалась лежать под матрасом, где ей, собственно, и место. Особенно, в свете всех сегодняшних событий.

Светка опустила глаза и, издав непонятный возглас, неловко отшатнулась от брата; она схватилась за живот, живо оглянулась по сторонам и, как могла быстро, выскочила из комнаты.

Юрка остался один на один с собственными страхами. Он уже заранее сдался на милость жуткой твари, что не упустила момента запустить за шиворот свои мерзкие, холодные щупальца, сковав каждый мускул. По спине рассыпались мурашки, но Юрка их просто не замечал, по-прежнему вдыхая странный сладковатый шлейф, оставшийся от тени сестры.

Так близко он к ней ещё никогда не подходил.

А, значит, и чудище тоже.

- Свет... – прошептал Юрка, с сомнением косясь на свои ладошки. – Свет, я не хотел. Ну, Свет!

Сестра не ответила; лишь из соседней комнаты неслась заунывная музыка, а по стенам плясали жуткие тени.

«А вдруг я её всё же убил?! Одной своей близостью. Вернее убил не я, а ОН моими руками! Ведь ЕМУ надо что-то кушать для того, чтобы жить дальше. К тому же ОН всё понял. Понял, что понял я».

Юрка обернулся к столу и посмотрел на так и не законченное творение: гадина и впрямь получилась какой-то обозлённой, словно затаила лютую злюку на всю их семью, без помощи которой она бы так и не смогла появиться на свет. Зелёного не хватило, отчего на теле твари проступали белые проплешины, так похожие на гнойные чирьи, раздувшиеся и зловонные.

Юрка вздрогнул и, вместо традиционной улыбки, нарисовал перевёрнутое коромысло.

Сверчок нахмурился.

Юрке вспомнился хищный полумесяц из мультика...

«Чтобы получит зелёный цвет, нужно смешать синюю и жёлтую краски».

На сей раз звучащий в голове голос принадлежал детсадовской воспитательнице Зинаиде Прокопьевне. Козявка молчала.

13.

Светка пулей влетела в туалет и, не помня себя от страха, принялась потрошить Маринин «Always». Её уже мало волновал факт того, что та может заметить пропажу, как и всё остальное, что царило сплошь и рядом на протяжении всего этого странного вечера. Из зала доносился флегматичный ритм «Оушен», отчего Светке сделалось ещё больше не по себе. Да, она прекрасно понимала, что даже сейчас, являясь частью подростковой компании, она, тем не менее, остаётся чуждой до остальных ребят, которые терпят её присутствие ввиду сложившейся ситуации, – как ненавистную хозяйку квартиры, которую попросту некуда деть! Не больше, не меньше. Однако истинный холод во всём теле зародился вовсе не от осознания данности. Колыбель душевной боли располагалась намного глубже... Так глубоко, как ещё никто не заглядывал внутрь себя.

Светка кое-как извлекла из упаковки прокладку и замерла.

«Господи, ведь я же Юрку до смерти напугала! Чего там теперь с ним творится, после всего увиденного?..»

Светка засуетилась, чуть было не опрокинула полочку с флаконами освежителя воздуха. Внезапно наряду с «Оушен» до слуха донеслось что-то ещё. Догадка последовала мгновенно, да так, что Светка утратила контроль над собственным телом – пачка вывалилась из трясущихся рук, прокладки посыпались на пол, сводя на нет все усилия девочки.

Мимо туалета кто-то протопал, потоптался поблизости, после чего прошмыгнул обратно.

Светка стояла как вкопанная, прислушиваясь к переливчатой трели звонка.

- Подруга, это случаем не твои предки вернулись? – Это был осторожный Женин шёпот сквозь щёлку.

Светка тупо мотнула головой, натянула джинсы.

- Нет. У них свои ключи есть. Они бы не стали звонить.

- Чего?

- У них свои ключи! – взорвалась Светка, понимая, что зря снова надевает джинсы, от одного взгляда на которые ВСЁ сразу становится ясно.

- Да? – Женя помолчала. – А ты чего там закрылась?..