Страница 65 из 128
- Ясно, – кивнул следователь. – И как результаты?
Чистоплюев вздрогнул.
- Я надеюсь, вы понимаете, что всё это секретно? – Он заёрзал, явно уже жалея о столь откровенном разговоре.
- О нашей беседе никто не узнает. Слово работника МВД.
- И вы гарантированно прекратите попытки возобновить дело того бедолаги, – Чистоплюев живо подался вперёд, буквально клещом цепляясь за последний шанс отыскать компромисс.
- Да, – выдохнул Григорий Викторович, ощупывая карманы плаща в поисках очередной сигареты. – Но смерть этого, как вы сами выразились, бедолаги, всё равно останется на вашей совести.
- Послушайте, майор... Тот парень был наркокурьером! Даже хуже.
- Вы думаете, он знал, что перевозит?
- А это настолько важно?
- Не мне судить о морали, – вздохнул Григорий Викторович, попыхивая сигаретой. – Но даже в Библии прописаны различные кары за одинаковые на первый взгляд грехи. Например, за осознанную ложь первому встречному на улице, который не поверит тебе, даже скажи ты ему правду в лицо, и знакомому человеку, что и помыслить не может о недоверии.
- К чему эта фабула? – не понял Чистоплюев.
Григорий Викторович неопределённо развёл руками.
- На парне просто висел карточный долг. А вы вот так его... Совсем не задумываясь о том, что у него мог кто-то остаться.
- Это не мы его, – Чистоплюев напрягся. – Это он сам себя. А подобную лекцию вам лучше не мне читать, а его родителям, и родителям тех, других, которым ещё можно помочь.
- Помочь?..
- Да, помочь. Где ваша долбаная «комната милиции»?! Где воспитательная работа со школьниками?! Вы, вообще, знаете, чем они там занимаются?.. Да они уже с детского сада друг над другом издеваются, как хотят, а что самое страшное – до этого никому нет дела! Если смотреть со стороны, то всё это пострашнее армейской «дедовщины» будет! Так что, повторюсь, это вам, в первую очередь, смотреть за ними надо, для того, чтобы НАМ потом не пришлось за ВАМИ прибирать.
- Так что с животными? – глухо произнёс Григорий Викторович, прерывая, казалось бы, бессмысленную тираду генерала.
«А уж не такая она и бессмысленная. Особенно если сложить все ЗА и ПРОТИВ».
- Вещество стимулирует участки головного мозга, отвечающие за агрессию, – монотонно пробубнил Чистоплюев, наподобие лектора, уставшего повторять одно и то же из года в год. – Точнее оно не стимулирует даже, а что-то там перестраивает... в голове.
- Что?
- Процесс не обратим. Это не наркотик. Это «Ящик Пандоры». На выходе совершенно иной организм. Это уже не земное существо, а нечто... неизведанное.
- Только не говорите, что тут ещё и инопланетяне замешаны.
- Инопланетяне? А что, занимательно... Я думаю, если бы они и впрямь существовали, то давным-давно перестреляли бы нас всех, как самых злобных и никчёмных созданий во Вселенной. – Чистоплюев перевёл дух, загадочно улыбнулся. – Знаете, в Астраханских степях водятся такие пауки – не помню, как они называются по-научному. Мы называли их просто: «фалангами». Потому что они очень похожи на человеческую кисть.
Григорий Викторович поёжился и даже отпрянул назад, когда Чистоплюев демонстративно протянул к лицу собеседника свою пухленькую, а от того действительно так похожую на злобного паука-убийцу ладошку.
- С ними невозможно договориться, их нельзя приручить. Они созданы лишь для убийства, – по крайней мере, так мы предполагали в бытность ещё зелёными юнцами. Эта тварь, как правило, поджидает тебя на земле и медленно шевелит конечностями...
- Ужас какой-то рассказываете.
- И не говорите... Самое страшное, что эти твари бросаются лишь тогда, как только ты наклонишься из любопытства, чтобы их получше рассмотреть – вам никого это не напоминает? Прямо в лицо. И жалят. Если не подоспеет санинструктор, то всё – кома, а дальше смерть.
- Так к чему всё это?
Чистоплюев вздохнул.
- Знаете, сколько мы их там положили просто так, потому что считали никчёмными тварями?
- Ах, вон оно что... – кивнул Григорий Викторович, задумчиво играя желваками. – И что же, эта дрянь военных превращает собак в нечто подобное? В механизм убийств?
- Именно, что превращает. Но всё равно нужен продолжительный курс инъекций. Один, два укола – может, и изменят физиологию животного... но чудовище, во всяком случае, не породят.
- Вы в этом уверены?
- Не больше, чем вы.
- И что же вы предпринимаете?
- В настоящее время мы работаем с преступниками и, так сказать, утилизируем невольные объекты их экспериментов.
- Убиваете собак?
- Это уже не собаки, – непреклонно заявил Чистоплюев, посматривая на дорогущий «Ролекс».
- Вы же сказали, что от одного, двух применений – с животным ничего страшного не происходит. Или я что-то не так понял?..
- Вы снова всё верно поняли. Но нам нельзя рисковать.
- Значит, всё возможно... – прошептал Григорий Викторович.
- Что вы сказали?
- Нет-нет, это я так, сам с собой. Но вы ведь понятия не имеете, с чем столкнулись. Не так ли?
Чистоплюев лишь недвусмысленно отмахнулся.
- Знаете, у меня сегодня ещё дел немерено... – Он выжидательно поколупал ногтем руль. – Так что скажете? Мы с вами договорились?
- Договорились? – переспросил Григорий Викторович, мысленно пребывая где-то далеко.
- Вы прекратите нам мешать – помните уговор? Дашь на дашь, как и условились.
Следак вздрогнул, как-то странно посмотрел на собеседника, словно видел того впервые в жизни, сипло закашлялся.
- Да-да, – произнёс он сквозь астматический кашель. – Больше вы обо мне не услышите, обещаю.
- Рад, что наша беседа оказалась плодотворной, – Чистоплюев расплылся в самодовольной улыбке, явно гордясь проделанной работой. – Тем не менее, моё предложение на счёт койко-места в штабе остаётся в силе. Как только решитесь, напишите прошение о переводе и отправьте в главк. Не обещаю, что скоро, но я походатайствую за вас.
Григорий Викторович только кивал, не слушая повеселевшего генерала. Он ясно чувствовал подкрадывающуюся со всех сторон тревогу, однако продолжал упорно отмахиваться от той, словно по-прежнему не до конца верил в ясный ход собственных мыслей. Услышанное поразило до сущих глубин, добавив к уже имеющимся множество новых вопросов. Куда же катится человечество, в попытке расширить горизонты познаний? На волю чему отдаётся? К шёпоту каких «тараканов» прислушивается? Прислушивается ли вообще к чему бы то ни было на этом свете?..
«Наши страхи отданы на откуп внутреннего голоса – пресловутого самосознания, – но в пылу гонки, человек может утратить истину, отвернуться от смысла, закинувшись озвученной правдой. В этот момент в голове щёлкает потайное реле – вживлённый имплант, – и мы перестаём слышать подсознание. Мы начинаем слышать что-то ещё... Что-то, что гонит вперёд с удвоенной силой!»
- Что ж, приятного вечера и до скорого, – донеслось откуда-то со стороны, оборвав ход мыслей.
Григорий Викторович проводил мутным взором стремительно удаляющийся «Рейндж-Ровер».
Он даже не понял, как очутился на свежем воздухе. В голове царила канитель, отчего складывалось впечатление, будто и не было никакого джипа, генерала, да и всего остального тоже. Разговор возник в голове, словно сам по себе, или и вовсе явился следствием общего переутомления организма. Так или иначе, от беседы остался некий двоякий смысл. Точнее от её итога: Григорий Викторович вроде бы и дал обещание больше не вмешиваться в столь крупную игру, однако где-то в глубинах подсознания у него всё же осталось странное чувство невыполненного долга, словно щёлкнувшее под лобной костью реле сработало не до конца, оставив некоторые центры головного мозга нетронутыми.
Или же его просто направляли.
«А что, если всё происходящее и впрямь некий чудовищный эксперимент?»
Григорий Викторович поёжился не то от налетевшего порыва ветра, не то от вновь возникшей в его сознании картинки.
В машине на фото угадывались две тени, причём одна принадлежала явно не человеку. Значит, у того парня была собака. Бойцовая или нет – это уже не столь важно. Важно то, что ЭТИ чистоплюи про неё ничего не знают, а в этом случае ещё можно повоевать.