В лапах страха

- Чего смотришь, голова, два уха? – Светка присела на корточки, обхватила ладонями сплюснутую голову пса. – Скучно было, да?

Умка гавкнул, – так, для приличия, чтобы обозначить своё участие в протекающем разговоре, – затем тоже присел и снова застучал хвостом по полу.

- Бедняга... – прошептала Светка, игнорируя запах псины. – Ну ничего, теперь тебе вдвойне веселее будет. Уж поверь, с нами не соскучишься! Хотя ты и сам вчера всё видел, – я о том, какие мы тут все дружные.

Умка вытянул шею, принялся мотать головой, словно не соглашаясь со словами девочки. Во все стороны полетели липкие слюни, отчего Светка невольно зажмурилась и вскинула перед собой ладони с растопыренными пальцами.

- Ладно-ладно! Это шутка была! Я больше не буду! Честно! Ну, хватит!..

Умка замер, снова гавкнул, но на этот раз уже с выражением, добавив гортанных звуков, – явно желал припугнуть несмышлёную хозяйку.

- Ах вот ты как! – воскликнула разошедшаяся Светка и щёлкнула пальцем по настороженному уху пса.

Умка округлил глаза, явно не ожидая подобной наглости. А Светка начала читать лекцию:

- Я по телику видела: вас нужно за ухо укусить, и тогда вы сразу шёлковыми делаетесь! Верно?.. – И девочка снова протянула руку к Умкиной голове.

Пёс явно занервничал, прижался к полу, неуклюже пополз назад, словно испуганный рак-отшельник в свою раковину.

- А мы, вот, сейчас и проверим...

Умка разразился переливчатым лаем, всем своим видом демонстрируя ошибочность суждений бесстрашной хозяйки, затем подпрыгнул, точно футбольный мяч, и принялся суматошно носиться по кухне, переворачивая встречающуюся на пути мебель.

Светка «покатилась» и сама не заметила, как очутилась на коленях. Она попыталась схватить мечущегося пса за мелькавший из стороны в сторону хвост, но последний только больно долбанул по костяшкам пальцев, осушив плоть.

- Ну, мы ещё посмотрим, кто кого!.. – прошипела Светка, потирая отбитые пальцы. – Вечер длинный, квартира квадратная – так что в одном из углов обязательно встретимся.

Девочка и помыслить не могла, насколько она в данный момент была близка к истине.

- Чего вы разорались?

Светка молниеносно обернулась; она сама не заметила, как напрочь забыла про оставшегося в прихожей малыша.

Юрка застыл у дверного косяка, испуганно поглядывая то на сидящую посреди кухни сестру, то на носящегося вокруг неё пса. Мальчик явно опасался входить, желая предварительно разведать обстановку.

- Мы не разорались, – лаконично заявила Светка, останавливая руками беснующегося Умку. – Просто играем.

Юрка нехотя отпустил косяк, прошмыгнул на кухню; он скинул с себя практически всю одежду, оставшись в длинной майке, доходившей ему почти до колен. Несмотря на прикрытую наготу, малыш всё равно неловко выгибал коленки, испытывая явное смущение перед улыбающейся сестрой.

- А, по-моему, вы просто беситесь, – заключил Юрка тоном продвинутого специалиста и тут же попятился, наблюдая за тем, как Умка решительно вырывается из Светкиных объятий, чтобы кинуться в его сторону.

- Ну, конечно... – съязвила Светка, поднимаясь с колен. – Это только вы беситесь в своём детсаде.

- Враки! – Юрка замер, будто пригвождённый к полу, загнанно посматривая на огромное чудище, кружащее вокруг его скособоченной фигурки. – Чего это он?..

- Слопает тебя сейчас! Ам!.. – Светка проскользнула мимо трясущегося Юрки, выглянула в соседнюю комнату, с сожалением оглядела ворох раскиданной по полу одежды.

- А вот и не слопает... – неуверенно прошептал Юрка, с трепетом вспоминая вчерашний вечер, когда папа говорил ему, какой Умка добрый, и что именно поэтому он ни на кого никогда не обижается.

- Уйди, я тебе ничего не делал, – шептал Юрка, мысленно отмахиваясь от страшных картинок, что нарисовал в его воображении Сверчок. – Мы тебе ничего не сделали.

Светка безразлично поднимала с пола одежду, мяла её в руках, силясь определить, что промокло насквозь, а что более-менее сухое.

Умка аккуратно дёрнул Юрку за майку, попытался залезть под неё, однако вскоре потерял к малышу всяческий интерес и снова поскакал к девочке.

- Да отстань ты! – отмахнулась Светка, занятая делами. – Эх, жаль, что нельзя тебя ребятам показать. Они бы мне тогда всё простили.

- А чего ты им такого сделала? – подал голос немного успокоившийся Юрка.

Светка сокрушённо вздохнула.

- Обидела я их, причём основательно.

- Как это?

Светка выпрямилась, принялась быстро сматывать в рулон выбракованную одежду.

- Ты всё равно не поймёшь, – заключила она после секундной паузы. – Маленький ещё.

- Никакой я не маленький! – Юрка аж покраснел; демонстративно уселся на полку встроенного шкафа. – Я даже уже знаю, что такое Школа жизни, и что нужно с детьми делать, чтобы они злыми не становились потом, – Юрка вовремя смекитил, что не стоит открывать всей правды – и так уже сболтнул лишнего, желая возвыситься в глазах усмехающейся сестры.

Малыш надул губки и принялся раскачивать тонкими ногами, изредка поглядывая в сторону сестры.

- Ого, да тебя хоть завтра в школу можно отдавать, – Светка попыталась обернуться, но в этот момент, подкравшийся сзади Умка, схватил её за джинсы и потянул на себя. Девочка вскинула руки и со звучным: «Мамочки!!!» – села на пол.

Юрка засмеялся.

- Вот гадство! – выругалась Светка, грозя Умке кулаком. – Зачем так сделал?

Умка ничего не ответил и принялся методично обнюхивать девочку.

Когда пёс дошёл до поясницы, Светка внезапно поняла, что у неё снова началось ЭТО...

7.

- Да объясни ты толком, что происходит?! – воскликнула Марина, увлекаемая в непонятном направлении трясущейся рукой мужа; она отчётливо чувствовала сквозь тонкую кофточку каждый палец Глеба, хватка которого больше походила на костлявые объятия смерти.

Марина, в который уже раз, жалела о том, что так опрометчиво скинула куртку, предложенную ей мужем несколькими минутами ранее, – синтепон хотя бы частично мог защитить от этих клешней, что и впрямь пронизывали до самых костей, вспарывая ткань, кожу и мышцы.

С тех пор, как Глеб ворвался в комнату и бесцеремонно выволок её из-за стола, они не обмолвились ни единым словом. Марина боялась задавать вопросы, а муж, видимо, не желал посвящать её в суть вершащейся сумятицы – как-то иначе охарактеризовать происходящее Марина попросту не могла. Но она прекрасно понимала: случилось что-то страшное. Намного страшнее гибели Сергея и похорон. Славин что-то поведал мужу – передал некую информацию, что затмила рассудок последнего, вызволив на поверхность первобытный страх. Но что это могло быть?

Стоп!

«Не стоит себя накручивать. Может, ничего страшного и не случилось – Глеб просто бежит от суровой действительности, что въелась в сознание похлеще самой приставучей хвори. Тем более он выпил. А в таком состоянии неимоверно сложно себя контролировать. Ведь я и сама страшусь невесть чего после приёма алпразолама! Хотя... это всё другое. Подобного ещё не случалось ни со мной, ни с Глебом. Бог ты мой! – Марина ощутила дрожь во всём теле. – Ведь он вовсе не убегает. Наоборот, он спешит вернуться, чтобы предотвратить назревающий в реальности кошмар!»

Марина почувствовала, что куда-то проваливается.

Она была недвижима, стоя на развилке. За спиной вкрадчиво шуршала Смородина, унося густые волны за грань миров. Цепочка понтонов колыхалась в такт ходу времён. Окружающее пространство заслонилось молочным туманом. Воздух сделался густым и влажным – его было не так-то просто вдохнуть, а когда получалось, грудную клетку разрывал кашель. Марина поняла, что не может дышать. Лёгкие сдавило, так что не продохнуть. Что-то мучило её, наслаждаясь содеянным.

«Нет, оно вовсе не мучает, – скользнула одинокая мысль. – Оно просто торопит: желает поскорее узнать, какой выбор совершу я сама, обособленно от мужа! Куда сделаю шаг...»

Марина уставилась под ноги: три тропы разбегались в разных направлениях, чтобы никогда больше не встретиться.