Страница 37 из 128
- Ой, иди ты, – отмахнулась Женя. – Тоже мне, борец за человеческую нравственность выискался.
- Только поезд его не сбивал, – задумчиво сказала Светка. – Он сам на рельсы выехал. На машине.
- Это как? – Женя была явно ошарашена. – Суицид?
Светка пожала плечами.
- Я не знаю. Только странно всё это.
- Ничего и не странно! – вновь разошлась Женька. – Если он и впрямь был игроком, тем более профессиональным, то вполне мог кому денег задолжать или, наоборот, какого-нибудь барыгу уделать! – Девочка перевела дух и закончила полушёпотом: – Тогда-то и могли тормоза обрезать – я сама по телику видела, как это делается.
- Всё, с меня хватит! – Олег решительно поднялся из-за стола и направился к раздаче.
- Да ну его! – отмахнулась Женя. – Зануда. Я только и предложила ему остаться, потому что думала, что тебе так приятнее будет...
- Вот и зря.
- Серьёзно? – усмехнулась Женя, допивая сок. – Ладно, сами разбирайтесь, голубки.
Светка ничего не ответила, только закатила глаза.
- Так вот, чего я придумала, – заговорщически зашептала Женька, двигаясь ближе к подруге, чтобы не дай бог кто не подслушал. – К чёрту эту школьную дискотеку! Тут всё равно оторваться по-настоящему никто не позволит – учителей понаползёт тьма, да и завучи эти... Что б их под тот же поезд!
- Оторваться?.. – испуганно переспросила Светка, недоверчиво посматривая на раскрасневшуюся подружку. – Что ты имеешь в виду под этим «оторваться»?
Женя вздохнула, покачала головой.
- Травку там покурить, пивком закинуться, с мальчиками потусить.
У Светки отвисла челюсть. Она попыталась что-нибудь возразить, но слова липли к пересохшему нёбу, не желая слетать с языка.
- Чё, повелась? – Женя расплылась в самодовольной улыбке, явно наслаждаясь тем, как запросто удалось развести доверчивую подругу. – Да шучу я.
- И совсем не смешно, – давясь, прохрипела Светка.
Женя вновь отмахнулась.
- Просто не нравится мне, когда по любому поводу, или совсем без повода, перед тобой вырастает кто-нибудь из этих тюремщиков Освенцима. Будто мы прав никаких не имеем, пускай и на территории школы!
- Чего?
- Вот не пойму, ты действительно настолько отсталая или просто прикидываешься? – Женя явно теряла терпение. – Просто же всё: раз твои предки до самой ночи не вернуться, так мы у тебя на хате и гульнём! Тем более, райончик-то у вас тихий! Там, вообще, живёт ещё кто?
Светка вздохнула.
- Да уж, тихий... – сказала она вслух, мысленно представляя Аллу Борисовну, нависшую трамвайной дугой над замочной скважиной.
- Ну так как? – ангельским голоском пропела Женя, желая вконец удобрить подругу. – Я тут ещё кое-кого подговорю из старших классов... чтобы они тоже на диско забили.
- Ты с ума сошла? – вспыхнула Светка.
Женя нетерпеливо затрясла чёлкой.
- Я же про парней тебе говорю, а не про монстров каких! А то уже больно смотреть, как ты за этим полуфабрикатом бегаешь.
- За каким ещё полуфабрикатом?
- Да за Олегом своим! – фыркнула Женя. – Правила хорошего тона, мир во всём мире, забота о братьях наших меньших...
- Прекрати!
- А чего?.. Неужели на нем весь свет клином сошёлся?! Тоже мне, редкий вид!
Светка побагровела, но постаралась сдержать эмоции.
- Ну, так что скажешь? – продолжила напирать Женя. – По рукам?
- Конечно, нет! – Светка попыталась встать, но ей снова не удалось этого сделать: Женька вцепилась в локоть, точно оголодавший клещ.
- Ну чего ты ломаешься? Знаешь, как здорово будет! Я даже жрачку на себя возьму. Ну и остальное всё тоже... С тебя только хата!
«Ба! – думала Светка, попутно силясь избавиться от Женькиных «присосок». – Если такие жертвы, то и впрямь намечается что-то выходящее за рамки приличия!»
- Нет, – решительно заявила она вслух, окончательно высвободив руку. – У меня же маленький брат дома и...
Светка вдруг осеклась, принялась отрешённо заламывать пальцы.
- И... – Протянула Женя, призывая подругу договаривать фразу.
- И всё равно нет! – заявила Светка, отбегая от стола, дабы окончательно избавиться от Женькиных словесных пут. – Вдруг Глеб с Мариной вернутся раньше обещанного – мне тогда точно конец!
Женя хлопала длинными ресницами, глядя в спину подруги. Затем отвернулась и закусила фалангу указательного пальца.
- Ну, это мы ещё посмотрим, кто кого... – игриво промурлыкала она себе под нос. – Я ведь и сюрприз могу устроить. ИИИИИНТЕРЕСНО.
5.
- Я вам честное слово даю: у них в квартире чудище закрыто! – Алла Борисовна восседала в своём закутке наподобие древнеегипетского фараона и благоговейно обмахивалась измусоленным номером «Спидинфо». – Я сама слышала, как оно там весь день бесится и на дверь кидается!
- Ну, не преувеличивайте, Алла Борисовна, – добродушно прокартавил Герман Полиграфович, стараясь не прищемить в дверях свой тромбон. – Ну какое может быть в наше цивилизованное время чудовище? Тем более в квартире таких милейших людей. У них ведь дети как-никак.
- А я вам про что толкую, – Алла Борисовна привстала со своего постамента и, вытянув шею, попыталась отыскать глазами собеседника. – Ой, Герман Полиграфович, вы там, смотрите, поаккуратнее с дверью. Вчера только новый домофон установили. Просили не хлопать, почём зря, а то что-то там, не то повиснуть, не то обвиснуть может...
- «Зависнуть», Алла Борисовна, – Герман Полиграфович кое-как совладал с тугим рычагом гидравлического амортизатора, возник перед консьержкой во всей своей красе: в распахнутом пальто, вязаном шарфе и лакированных туфлях с узкими носами. – Они обычно могут «зависнуть», – так, кажется, выражается тривиальное поколение «некст».
- Конечно-конечно! – расплылась в улыбке Алла Борисовна, стараясь и так и эдак вывернуться перед престарелым музыкантом. – Всё забываю это новомодное словечко. А вы, Герман Полиграфович, я смотрю, не отстаёте от жизни!
- Да уж куда мне, с моим-то радикулитом за временем гоняться.
- Ох, как вы это верно подметили!
Герман Полиграфович замер перед консьержкой, благородно улыбнулся, демонстрируя редкие зубы. Он обнял футляр тромбона, словно ребёнка, поправил миниатюрные очки-кругляши и, кивком головы, откинул с высокого лба седые кудряшки волос.
- Это не я, – принялся хорохориться истинный джентльмен, – это всё великий и могучий!
- Да ну! – оскалилась в ответ Алла Борисовна. – А кто же он такой? В моей-то газетенке, поди, такого умника и не сыщешь...
Герман Полиграфович застыл, точно изваяние, но тут же взял себя в руки и принялся выкручиваться, стараясь выставить всё так, чтобы его скалящаяся собеседница, чего доброго, не заподозрила собственной безграмотности.
- Да живал в старину на Руси один достопочтенный философ. Правда, лет с тех пор минуло предостаточно. Любил он говаривать на людях – и, надо признать, делал он это очень толково. О мировом порядке мог поведать, в историю капнуть, а то и о строении Вселенной задуматься. И всё выходило у него чин-чином. Только, вот, застенчивым был наш философ от рождения, а потому на все овации и похвалы в свой адрес отвечал просто: мол, извините, судари, но не моего разума сие мысли, да и куда мне, с моим-то скудным мышлением, с великими умами тягаться. Не под стать, значит. Так вот и не дошло его славное имя до наших дней, Алла Борисовна, потому что он всё на других ссылался, а жаль. Не то, какое бы подспорье для наших современных мыслителей было бы.
Консьержка аж всплакнула от подобных изречений: принялась усердно растирать крокодиловы слёзы по лоснящимся щекам.
- Ох, Герман Полиграфович, век бы вас слушала... Чем на этих пустобрёхов в телевизоре смотреть! Залезут на трибуну и ну из кожи лезть вон, будто наизнанку вывернуться хотят! Или вот эту гадость взять... – И Алла Борисовна постучала о стол толстым свёртком «Спидинфо». – Дрянь несусветная, а ведь больше нечего и не остаётся!