Страница 30 из 128
Светка наблюдала за происходящим, пребывая, как бы во сне; она вновь и вновь водила трясущимися пальцами по подбородку, растирая липкую кровь. Громкие крики и пыл военных действий всё же растормошили заколоченное в небытие сознание, позволив Светке вновь ступить на одну из троп планеты Земля.
Палит, тем временем, попытался подняться, однако манёвр не удался. Судя по всему, удар стулом пришёлся куда надо: парня шатало, мотало и водило из стороны в сторону, будто тот получил серьёзную оплеуху от профессионального боксёра.
- Филимошкина, да ты ему башку разбила! – истерично взвизгнула одна из одноклассниц – кто именно, не понять, – явно из последних сил пытаясь сдержать рвотные позывы.
- Будет знать, как со мной связываться! – послышался в ответ немного надменный голос Женьки, которая, не смотря ни на что, пыталась пробраться к подбитому противнику, дабы завершить начатое.
- Да угомонись ты, действительно! – резко окрикнул Антон Мороз – разрядник по боксу – и одной левой откинул разошедшуюся Женьку подальше от эпицентра событий. – Остынь, слышишь? А то вломлю, не посмотрю что баба.
- А не переломишься вламывать?! – Женька уже задыхалась от негодования, но отступать упорно не желала.
- Хочешь проверить?.. – Антон сделал вид, что тянется к неугомонной бунтарке, однако та только кивком головы откинула с глаз чёлку и встала в боевую стойку, смешно выпятив губки и по-боксёрски сжимая миниатюрные кулачки.
- Ну же, смелее! – подзадоривала она. – Сделай это. Давай, не очкуй! Или дыхло – только орать, а как чё делать – сдулось?!
- Женька, хватит! – воскликнула окончательно пришедшая в себя Светка, с ужасом наблюдая за творящимся в классе бардаком.
«Где же спасительный коллапс?!»
- Вот-вот, – Антон кивнул, теряя к противнице всяческий интерес. Резко обернулся к Светке. – Угомони её. Ведь из-за тебя всё началось. Не тупила бы – ничего бы не было.
- Из-за меня?.. – не поняла Светка и только сейчас заметила, что является объектом всеобщего внимания.
Снова повисла тишина. С потолка спустился люминесцентный король. Светка отчаянно боролась с кровью на ладонях и подбородке.
Над Палитом склонились близнецы – Саша и Маша Ковалёвы, – возле парты которых парень окончательно скопытился, не в состоянии даже сидеть. Остальные одноклассники, казалось, напрочь позабыли о кровавой битве, будто только и ждали момента, когда Светка всё же вернётся.
- Но я же ничего не сделала...
- Оно и видно, – Антон тоже разошёлся: видимо склока с Женей только ещё больше подлила масла в огонь и разогнала кровь в его огромном как коллайдер теле. – Нанюхаетесь в сортире всякой дряни, а потом чудите на пару!
- Но мы же только разговаривали, – Светка была готова очутиться под колёсами стремительно несущегося поезда, в затопленной субмарине или пикирующем лайнере, – да где угодно, лишь бы не сгорать от стыда под этими пытливыми взорами, пытающимися продырявить её трепещущую сущность насквозь!
- Разговаривали!.. – передразнил Антон. – Да ты на неё посмотри – она же неадекватная! – Парень указал кивком головы на всклокоченную Женьку, которая лишь озлобленно перекосила губы. – Ещё раз накуритесь – вот этими руками отфигачу, раз попочка не в силах отшлёпать!
Светка содрогнулась. В животе обозначилась неприятная пустота. Казалось, её куда-то засасывает... Точнее внутрь чего-то.
«Сговорились они, что ли, все? Нет, так не пойдёт! Только не в этом логичном мире! Хотя, с другой, стороны, как раз самое то! Пора уже об самое дно! Там явно заждались».
- А тебя, вообще, в минтуру сдам! – Антон кивнул Женьке и улыбнулся. – Вот помяни моё слово.
- Ага, давай, беги. Только смотри не споткнись, а то стучать нечем будет!
- Да иди ты, – Антон потерял к кривляющейся однокласснице всякий интерес, направился к мычащему Палиту.
- Надо, наверное, в медпункт его... – нерешительно предположил Саша Ковалёв.
- Да, а то он совсем встать не может, – вторила брату Ковалёва Маша.
- Тут сотрясение, по любому, – заключил Антон с видом знатока и почесал бритый затылок. – Давайте, сажайте его на место.
- Может всё же скорую вызвать? – несмело предложил кто-то из девочек.
- Ага, сейчас! – усмехнулся Антон. – Тогда никакой дискотеки не будет! Этих дур в ментовку заберут, а нас на приём к следакам запишут! Оно нам надо?..
Все промолчали.
- Вот и я думаю, что не надо. А этот сам виноват. Пускай теперь сидит до конца дня, и размышляет на тему, как я чуть было всех не подставил!
Палит снова замычал. Девочки осторожно перешёптывались.
- Так нельзя, – решительно произнёс Олег; он посмотрел на раскачивающуюся Светку, затем перевёл взгляд на Антона. Тот усмехнулся.
- А как можно?
- А если у него там перелом какой или гематома?
- И чего? – ухмыльнулся Мороз. – Прелом-то у него, а не у тебя! Какие твои проблемы?.. Ну и не засирай мозг попусту!
- Всё равно, так нельзя!
- Хорошо. И что ты предлагаешь?
- Скорую вызвать и рассказать всё как есть.
- Ты чего, так и не понял, что тогда с нашим классом будет?
- Мне всё равно, – Олег демонстративно отвернулся.
Антон помолчал. Затем сухо заговорил:
- Конечно, тебя кроме этой полоумной дурёхи больше никто не волнует. Чего нам интересы класса, друзей, репутация школы и всё такое – мы же изнываем от чувств. Хм, от их переизбытка.
- Ты глупости сейчас говоришь! – Олег осуждающе посмотрел на застывшую Светку. – И не называй её так больше, а то...
- А то что?.. – Антон насмешливо уставился на одноклассника. – Не суйся, а! Я против тебя ничего не имею, даже уважаю, сам знаешь. Но это только до поры до времени, а уж коли язык не умеешь за зубами держать, так не обессудь.
Олег поморщился.
- Знаешь, где я видел такое уважение?..
- Чего? – прогудел Антон и попытался дотянуться до Олега.
За дверью прозвенел звонок.
- Ну наконец-то, – прошептала Светка, стремительно направляясь к своему месту.
- Ладно, живи пока... – недовольно просипел Мороз.
Олег ничего не ответил: лишь оправил одежду и устремился к своей парте.
- Спасибо, – шепнула Светка, когда мальчик проходил мимо неё.
- Не за что, – сухо ответил тот, не оборачиваясь.
Светка принялась спешно искать косметичку.
6.
Оставшись совсем один, Умка долго слонялся по кухне, прислушиваясь к незнакомым запахам и настороженно осязая тёмные углы злокачественной многоэтажки. Иногда он замирал возле закрытой двери, пристально всматривался в мутную поверхность стекла, недовольно порыкивал, будто чуя, как за ним наблюдают чьи-то осторожные глаза, выискивая незримые проходы, чтобы подкрасться и напасть. Однако чёрно-белое зрение Умки, преломлённое мутной поверхностью стекла, было не в силах проникнуть за грань, оставляя её невидимых обитателей в выигрышном положении. Это совершенно не нравилось псу, отчего посиделки у двери становились всё длительнее, а вместо негромкого визга из пасти бультерьера доносился вполне дееспособный рык, способный напугать даже взрослого человека. Но тот, кто таился в темноте, упорно не отступал, словно ему были неведомы ни страх, ни ужас, ни какое бы то ни было, другое рациональное проявление чувства опасности. А это значило одно: то было не животное.
Когда становилось совсем невмоготу, Умка взбирался передними лапами на подоконник и подолгу смотрел наружу. Десятый этаж открывал его взору лишь серое осеннее небо да далёкий горизонт, утыканный редкими деревцами. Порывы ветра то и дело налетали на балконный стеклопакет, стараясь выдавить его внутрь, однако силы были явно неравны: рамы содрогались, собирали на себе мозаику грязных капель и равнодушно переносили буйство стихии. Умка поскуливал, соскальзывал с подоконника, неуклюже семенил к двери, в предвкушении перемен. Но всё оставалось без изменений. В квартире что-то таилось.
От невозможности хоть как-то повлиять на сложившуюся ситуацию, Умка отчаянно взвыл.