Свой среди чужих

            - А вы не…, - неожиданно для самого себя попытался я уточнить промелькнувшую, нелепую догадку.

            - Нет, - резко прервал он мой вопрос, - я очень рад нашему знакомству Сережа.

            - И мне приятно, - нескладно ответил я.

            Васильевич прервал неловкую ситуацию, пригласив всех присесть за стол, и как радушная хозяйка принялся наливать нам кофе. Закончив с кофейной церемонией, он сел в свое кресло и задумчиво закурил сигарету.

            - Дела в городе набирают обороты, - наконец начал он, - за последний месяц здесь засветилось столько секвойя сколько не было за год. И я уверен Сережа, они здесь по твою душу. Самое неприятное, что они знали о тебе еще до нас и начали тебя искать в городе, когда мы про твое существование и не подозревали. Тот белобрысый, в парке, шел с тобой на контакт и лишь по счастливой случайности напоролся на Алексея.

            - Так те ребята что ко мне в гости заходили они же у нас? – спросил я, - давайте с ними я поговорю. Выясню чего они хотят.

            - После того как они узнали, что ты с нами у них задача кардинально поменялась. Теперь они будут пытаться тебя нейтрализовать.

            - Охты ехты, грохнуть что ли? – округлил глаза я.

            - Буду с тобой честен Сергей, - наклонился Васильевич в мою сторону, - если бы ты был уже с ними, а убеждать они умеют, и не только с помощью силы, мы бы наверняка придерживались бы такого же плана.

            - Ну зашибись, свой среди чужих и чужой среди своих, это я уже в детдоме проходил, - начал психовать я, - а может это они хорошие ребята и пытаются спасти меня от вас? Как определить? Может дубы секвойю уже давно захватили, а их партизаны шустрят тут потихоньку, - накручивал себя я.

            - Ты чего разошелся, - укоризненно посмотрела на меня Надя и взяла за руку, - дослушай Сергей Васильевича, а потом выводы делать будем, вернее будешь, - смутилась она и отпустила мою руку.

            Я сам от себя не ожидал такой бурной реакции, отчего почувствовал неловкость.

            - Извините, - пробормотал я, - просто за последние недели столько событий произошло, что голова идет кругом.

            - Я все прекрасно понимаю Сережа, - продолжил Васильевич, - мы лишь хотели тебя получше подготовить прежде чем ты попадешь к своим, но судя по последней истории с шарлатанами Бориса ты уже и так на многое способен. Мы предполагали направить тебя к своим месяца через два, но исходя из последних событий это нужно делать срочно. В последнее время «туристов» из секвойи в Казахстане хоть отбавляй, и я не удивлюсь если там скоро пролетит такой же метеорит, как у нас. Я подозреваю, что и тебя они нашли именно так.

            - Это что из-за меня у нас над городом в тринадцатом году фейерверк был?

            - Я не уверен, но возможно, - продолжал он, - одно знаю точно, что самое безопасное место на сегодня для тебя у своих. Поэтому ты с Борисом и Лев Николаевичем срочно собираешься и едешь в Казахстан, к проходу.

            Но Сергей Васильевич! – вскрикнула Надежда, схватив меня за руку, и посмотрела на него умоляющим взглядом.

            - Ну хорошо, хорошо. Я еще вчера понял, что необходимость твоего присутствия здесь, для тебя не будет аргументом.

            - А что мне делать там? – спросил я. - Ну перейду я и дальше?

            - Дальше тебе нужно попасть в Оволон, типа город такой, они у ваших чуть иначе выглядят. Найдешь там Овена.

            - Это козла что ли? – почти искренне удивился я.

            - Во во, смотри там так не пошути. Его все у ваших знают и очень многие уважают.

            - Так что просто Овен? Фамилия, отчество, или он там один?

            - У Ваших есть только имя и что-то типа погоняла, - Васильевич растопырил пальцы и изобразил ухмылку зэка, - он Жесткий. Если бы ты родился там наверняка был бы Серега Веселый. Семейные устои у вас совсем другие, нет такой привязанности как у нас. Чуть подрос и досвидос, поэтому ни фамилий и ни отчеств.

            - Звучит грустно, - без всякой иронии сказал я, - то есть мать с отцом искать бессмысленно, отеческих объятий от них мне не видать.

            - Прости дорогой, но тут ты попал в точку. Расскажешь ему про то что происходит здесь. Про восстановление прохода с лиственницей. Про то что с момента возвращения Льва Николаевича прошло уже пятьдесят лет.

            - Стоп, - перебил я, - так вы оттуда прошли пятьдесят лет назад, я так понял, что никто не может туда-сюда кроме наших. И вообще, как я найду Овена спустя такое время, даже если пятьдесят лет назад он был там, где гарантия, что все эти годы он сидит в Оволоне?

            - Здесь для Вас самая неприятная новость, - Васильевич посмотрел на Надежду, уже подозревающей неладное, потом на Льва Николаевича, - расскажи им.

            - Я прошел к карагачам спустя два года после тунгуски, - начал он, - не без помощи их мага, но с огромным трудом даже для меня. Встретившись у ваших с представителями лиственницы, я заверил их в нашей лояльности к ним и непричастности к случившемуся. Хотя, впрочем, убеждать в этом их не было необходимости. Овен объяснил, что наш проход откроется сам, примерно через десять лет и мы пришли к соглашению совместного решения проблем с секвойей спустя эти годы. Самое неприятное что маги карагачи научились ставить замок на проход со своей стороны, но до конца и сами не знают, как он работает.

            Он отхлебнул кофе, встал, подошел к Наде и погладил ее по голове.

            - У них я пробыл три месяца, - продолжил Николаевич, прохаживаясь по кабинету, - когда вернулся узнал, что у нас прошло сорок лет.

            Надежда всхлипнула, я сидел с открытым ртом и судорожно прикидывал расклад.

            - Погодите! – опомнился я. – Это если я, дай бог, за месяц справлюсь, меня здесь больше десяти лет не будет?

            - Есть предположение, - вступил Васильевич, - что разница в скорости времени не постоянная. Вначале большой всплеск, затем разрыв стремительно сокращается пока не сравняется с нашим временем и проход откроется. Но что мы знаем уже точно, чем меньше разрыв, тем сложнее пробиться через проход, даже тому с чьей стороны был он сделан. Мы думаем если ты справишься за пару месяцев, то вернешься раньше чем за десять лет.

            Надежда громко всхлипнула и разрыдалась, по-детски утирая слезы кулачками.

            - Это не правда! Я ничего про Сергея не могу предположить ни сейчас ни потом, а это значит я рядом. Ведь так всегда было, что я не могла предполагать о событиях рядом с собой, - всхлипывала она.

            - Погодите, - я обнял Надю и прижал к себе, - давайте я Льва Николаевича или Бориса пропихну к себе, как это сделал наш маг с вами, - я посмотрел на Льва, - и сразу вернусь. И вообще, что нам дает этот поход?

            - Во-первых, - начал Лев Николаевич, - «пропихнуть» наших уже не получится. Когда в десятом году меня проводили сквозь проход, он был вязким, и я чуть не застрял, но он был. Когда я вернулся с нашей стороны уже ничего не было, вернее по эту сторону все как прежде, роща и Аулиеагаш. А вот по ту сторону ничего нет, для нас, дубов, по крайней мере. Как пройти через то чего нет? Я полгода там бродил, так ничего и не нашел.

            - Так откуда уверенность, что я найду.

            - Увидишь, Сережа, увидишь, - продолжил он, - ты уж мне поверь. Во-вторых, это в твоих интересах, - он заглянул в глаза Надежны, вздохнул, - и в твоих милая. Боюсь, что после вчерашних посетителей, здесь ребят из секвойи скоро будет море, и каждый с цистерной сиропа, что даже я не смогу его спасти.

            - А в-третьих? - спросил я.

            - А в-третьих, - продолжил Васильевич, - если мы в ближайшие десять-пятнадцать лет не разберемся с проходом секвойи, проход с карагачами, судя по их прыти, может вообще не открыться. Или даже если откроется, исходя из наших расчетов лет через двести, то их соседями будут уже не дубы, а они. И вряд ли вашим будет по душе такое соседство.