Сквозь тернии

Александр Сергеевич помассировал виски.

- То есть, вы хотите сказать, что помимо данных, полученных в процессе обучения, система может сама «вывести» или «надумать» варианты, которых не было в изначальной подборке?

- Именно! – кивнул Титов. – Это уже не компьютер. Это человеческая голова, в которой, помимо начальной школы, сосредоточено ещё много всего!

- Так Малыш может чувствовать? – Женя побледнела. – Разве такое законно производить? Ведь это ничем не лучше клонирования.

- Простите? – Титов помрачнел. – Что вы имеете в виду?

Женя замялась, но всё же озвучила мысль:

- По сути, вы создали сознание. Сознание, которое способно мыслить и чувствовать. Оно живое, не смотря ни на что! А вы же... Вы запихнули его в металл. Более того, хотите разжиться на беспомощной личности.

Повисла тишина.

- А как же интерфейсы, блоки, шины? – Александр Сергеевич снова подошёл к челноку и прикоснулся к холодному металлу, словно в надежде уловить пульс невидимого Малыша. – Как это всё устроено?

Рыжов ухмыльнулся, а Женя ответила:

- А ничего этого и нет. Ни транзисторов, ни конденсаторов, ни реле.

- Но как же так?

- Очень просто, – Рыжов подобрал с пола раскуроченную катушку какого-то реле. – Система стабильна с момента создания. Она обучена и наставлена на определённую цель: контроль систем жизнеобеспечения, навигации и силовой установки корабля. Внутренняя структура сети помещена в мощное магнитное поле генератора челнока – все мыслительные процессы системы протекают именно там. Вам не нужно ничего бояться, а тем более, касаться. Как я уже говорил, система стабильна и отклонений в своей работе не допускает.

- Но если нет никакой электроники, как же тогда происходит обмен информацией между сетью и бортовыми системами корабля? – не унимался Александр Сергеевич. – Вы же сами сказали: в процессе обучения, система способна выявлять сложные зависимости, что возникают между входными данными и выходными... Как это происходит, если нет ни транзисторов, ни тиристоров, ни, на худой конец, ламп? Где эти входы и выходы?

- Хм... – Рыжов почесал подбородок. – А вас не так-то легко запутать.

- Я стараюсь не упускать нить беседы.

- Да всё очень просто, – сказала мрачная Женя. – Система живая. Они используют костную ткань, и я даже знаю почему.

- Костную ткань? – Александр Сергеевич задумался. – И почему же?

Женя посмотрела на Титова.

- На Европе сильнейшая радиация, распространяющаяся с Юпитера. Так?

Титов недовольно кивнул.

- Радиационный пояс Юпитера соизмерим с его гравитацией. В нашей системе тягаться с этой планетой по уровню ионизированного вещества, как уже упоминалось, может лишь Солнце.

- Я так и думала. Снабжать корабль электронной бортовой системой опасно – она может запросто выйти из строя под действием радиации. Куда проще создать на основе нейронных сетей искусственный интеллект, поместить тот в костную оболочку и поработить при помощи электромагнитных полей. Это похлеще концлагеря, – Женя грустно вздохнула. – Ваш корабль вовсе не выглядит первооткрывателем. Он больше похож на великомученика, которому наскучило всё, включая жизнь.

- Постойте, но ведь для живого организма радиация и вовсе смертельна, – заметил Александр Сергеевич. – Смысл создавать настолько сложный механизм – простите, организм, – который, в отличие от свойственного электронике сбоя, может просто умереть от лучевой болезни?

- Система находится под защитой мощного электромагнитного поля, – медленно ответила Женя. – Электроника в такой среде работать не будет, а вот живой организм сохранит необходимую для полёта и исследований работоспособность. К тому же ещё неизвестно, что заменяет Малышу ноги и сердце.

- Он живой, – Светлана вытянула руки перед собой и шагнула к огромному космоплану. – Он как Мячик... живёт в чуждой среде.

Титов шагнул навстречу Светлане; девочка возбуждённо дышала.

- Мне кажется, я получил ещё один ответ...

- Ответ касаемо того, почему именно мы? – Аверин на всякий случай догнал Светлану и коснулся плеча девочки.

- Именно, – Титов остался непроницательным.

Александр Сергеевич деликатно откашлялся.

- Так может быть, просветите нас окончательно и на этот счёт? Раз уж мы заговорили о Малыше. Почему он выбрал именно нас?

Титов обвёл слушателей напряжённым взглядом.

- Дело в том, что подобная система склонна к чувствам. Да, мы постарались как можно тщательнее разбавить эмоциональную палитру Малыша, но всё же потенциальный рецидив отката системы на первоначальный – или же и вовсе иной – уровень возможен.

- Вы хотите сказать, что ваш корабль может в любой момент впасть в детство и закатить истерику в открытом космосе? – Аверин развёл руками. – По крайней мере, я теперь так же в курсе, зачем именно вам понадобился компетентный врач-невролог.

Женя вспыхнула.

Светлана стряхнула с себя ладонь Аверина. Обернулась.

- Вовсе нет. Малыш просто думает о предстоящем плавании. Мы нужны ему!

- О плавании? – Титов задумался. – Светлана, что ты имеешь в виду?

Светлана замерла.

- Я... Я не знаю. Просто Мячик сказал, что до звёзд нельзя долететь – к ним нужно «плыть»!

Рыжов скрестил руки на груди.

- Да уж... Экипаж и корабль стоят друг друга, чего и говорить.

- Помолчи, а! – Аверин склонился над девочкой. – Светлана, но этот «Буран» не летит к звёздам. Он даже не покинет пределов Солнечной системы.

Светлана кивнула.

- Да, я знаю. Но Мячик сказал, что лететь вообще нельзя. Там, – Светлана указала пальцем точно в зенит, – лишь тьма. Если не можешь «плыть», не стоит даже пытаться, иначе...

- Иначе что? – холодно спросил Титов.

Светлана вздрогнула. Потом укрыла лицо ладонями и заплакала.

- Господи, да отстаньте вы от неё! – Женя подошла к всхлипывающей девочке и взяла за руку; Светлана не возражала. – Неужели не понятно, что она ещё ребёнок!

- Как и Малыш, – Александр Сергеевич помассировал виски. – Думаете, он выбрал её именно поэтому?

Титов неоднозначно кивнул.

- Дело в том, что Малыш не объясняет, почему он склоняется к тому или иному кандидату и, тем более, что является окончательным аргументом в пользу принятия им того или иного решения. Мы изучили огромную базу данных, собранную на основе социальных сетей, различных «масс-медиа» и прочего общественного подспорья, но, к величайшему нашему сожалению, так и не смогли понять логики Малыша. Систему невозможно диагностировать. Точнее, возможно, но лишь по допущенным ошибкам. А ещё точнее, только после того, как эти ошибки начнут проявляться систематически.

- А вы не думаете, что это очередной «Ящик Пандоры»? – спросил Александр Сергеевич. – То, что вы создали и теперь пытаетесь запустить в космос?

Рыжов улыбнулся.

- Это прорыв в новый век, неужели неясно. Аналогов Малышу нет во всём мире. Это суперсистема, созданная для достижения суперцелей!

- Скорее уж, это прогнившие врата мироздания, в которых гаснут горизонты призрачных надежд, – Аверин посмотрел на тонированные стёкла кабины. – Вы думаете, он долетит?

Титов кивнул.

- Если Малыш не ошибся при выборе экипажа – долетит. Вопрос в том, готовы ли вы сами помочь ему в этом.

Повисла напряжённая тишина.

- На заре создания первых обучающихся систем, что работали по принципу биологических нейронных сетей, был проведен один опыт, – Женя улыбнулась, глядя на огромный корабль. – Систему учили распознавать изображения танков по фотографиям, однако позднее выяснилось, что все танки были сфотографированы на одном и том же фоне. В результате, сеть «научилась» угадывать данный тип ландшафта, вместо того, чтобы распознавать на нём танки. Таким образом, объект эксперимента «понял» не то, что от него требовалось, а то, что ему оказалось проще обобщить, – Женя помолчала, после чего добавила хрипящим голосом: – А возможно то, что захотел сам.

Титов холодно посмотрел на Женю.