В плену фантазий

– Долгонько же тебя приходится дожидаться, – проворчал Рафинад. – Хотя, с другой стороны, разве может быть иначе? Бедному старому Рафинаду достается вся самая черная работенка, а затем появляется юное дарование – и прыг в кадр!

Первой реакцией Дезире было ощетиниться и дать ему немедленный отпор. Затем она сообразила, что Рафинаду, как никому другому, известно, что она терпеть не может, когда ее именуют «юным дарованием», и равнодушно пожала плечами.

– Я предпочитаю, чтобы вместо меня на таком ветру мерз ты, вот и все. Черт возьми, ну и холодно же сегодня! – Она потерла плечи руками в надежде согреться.

– Кое-кому сейчас куда как холоднее, – пробурчал Рафинад, кивком бритой головы указывая на ровные ряды белых надгробных изваяний.

Полиция успела закрепить на деревьях множество прожекторов, так что место преступления было освещено ярче, чем главная улица города в дни масленичного карнавала.

– Включай камеру, – приказала Дезире Рафинаду, заметив знакомое лицо. – И не выключай, пока я не скажу.

– Будет исполнено, хозяйка, – насмешливо протянул он.

Не обращая внимания на саркастический тон Рафинада, Дезире начала пробираться между каменными саркофагами – они располагались над землей, потому что город нередко оказывался затопленным. Сейчас Дезире интересовал мужчина, отдававший распоряжения полицейским, что собрались вокруг него. Заместитель начальника следственного отдела детектив Майкл Патрик О'Мейли стоял рядом с тремя медиками-экспертами, склонившимися над совсем молоденькой женщиной – по всей вероятности, она и была жертвой нападения.

– Я бы не сказал, что О'Мейли особо счастлив нас видеть, – произнес Рафинад.

– Продолжай снимать и не рассуждай. – Дезире бесстрашно встретила ледяной взгляд голубых глаз детектива, стараясь не вспоминать о том, что еще недавно бывали дни, когда О'Мейли смотрел на нее совсем по-другому. – Только не наводи фокус на лицо пострадавшей.

Первые слова О'Мейли, как и его пристальный взгляд, были лишены какого-либо намека на приветливость:

– Похоже, Бовье вообще никогда не спит?

– Понятия не имею. Задай-ка лучше этот вопрос Ла Донне, – мягко откликнулась Дезире.

– Этот проныра ведет себя как вампир. По ночам положено спать – а он бодрствует. Ну-с, раз уж мы заговорили о разумном распорядке дня, почему это вы сами не в теплой постельке, а, мисс Дапри?

Несмотря на обстоятельства, голос его стал глубже, когда он упомянул постель Дезире. Когда-то, в течение целых трех месяцев, он сам нередко делил с ней эту постель – до тех пор, пока привычка телепродюсера звонить Дезире посреди ночи и постоянные споры с ней самой не стали причиной разрыва их романтической связи.

– Между прочим, детектив, я – репортер криминальной хроники, – напомнила ему Дезире со вздохом: слишком часто в недавнем прошлом ей приходилось повторять ему эти слова. Однако голос ее оставался совершенно спокойным. – К сожалению, преступники не часто имеют фиксированный рабочий день.

Она отвела глаза, и на этот раз ей удалось получше рассмотреть молодую темноволосую женщину. Хотя, пожалуй, нет, еще не женщину, а девочку, готовую перешагнуть из отрочества в юность. Кто-то накинул на пострадавшую защитного цвета казенное одеяло. Лицо ее было смертельно бледным, а вокруг карих глаз залегли темные круги.

Дрожь пробежала по телу Дезире. Ей показалось, что она только что заглянула в какой-то страшный могильный склеп, откуда потянуло отвратительным холодом. Увы, это не чувственная фантазия о могучих завоевателях, которые так часто посещают ее во сне, а самое настоящее, жестокое и расчетливое изнасилование.

Дезире глубоко вздохнула, стараясь прогнать от себя эти мысли.

– Она уже описала, как выглядел нападавший?

– Черта с два! От нее пока что ни словечка не добьешься, – выругался О'Мейли. – Эксперт говорит, она в шоке.

– Неудивительно!

– Ты права, – согласился детектив. В отличие от Дезире, детектив уже насмотрелся на синяки и следы укусов на теле пострадавшей. – Малышке повезло, что она вообще осталась в живых. Но сотрудничества от нее пока что ждать нечего. Один из моих ребят попробовал было потолковать с ней, но это пустое сотрясение воздуха.

Изнасилованную девушку осторожно понесли в машину «скорой помощи».

– А тебе известно, каким образом она оказалась на кладбище в такое время?

– Эта девчонка – из трудяжек. Местные патрульные сообщили, что ее уже три раза забирали при облаве на уличных проституток. Очень даже может быть, что она привела сюда клиента, надеясь уединиться с ним.

– Ты полагаешь, преступник тот же самый? – поинтересовалась Дезире. Детектив пожал плечами.

– Слишком рано что-либо утверждать наверняка.

Дезире почувствовала, как между ними снова поднимается хорошо знакомая ей стена отчуждения.

– Но почерк преступника тот же самый? – настойчиво переспросила она.

– По-моему, я ни слова не сказал ни о каком почерке.

Выжать из Майкла Патрика О'Мейли больше пяти слов зараз всегда было задачей не для слабонервных. А она еще думала, что ирландцы отличаются болтливостью!

– Судя по всему, это должно означать, что ты мне больше ничего не скажешь.

– Ты и так уже знаешь намного больше, чем другие писаки. – Майкл оглянулся на ворота кладбища и выругался. Известие о преступлении разбудило и других репортеров, которые начали прибывать на место происшествия. – Принесла нелегкая... – Детектив жестом подозвал полицейского в штатском. – Кольб, проводите мисс Дапри и ее оператора до ворот кладбища. Интервью закончено.

– Да ладно, детектив, – принялась улещивать его Дезире. – Мне всего-то нужен один-единственный комментарий случившегося, а потом я тихо и мирно исчезну.

– Как именно ты исчезнешь – это не моя печаль, только сделай это, да поскорее.

Тут в глазах О'Мейли мелькнуло нечто, ясно давшее Дезире понять, что не она одна вспоминает о минувших днях.

– Дай мне передохнуть, Дезире, – тихо проговорил Майкл. – Если я позволю тебе остаться тут, придется впустить всех этих стервятников. Кончится тем, что через несколько минут все улики и следы, которые я надеюсь здесь разыскать, окажутся безвозвратно уничтоженными.

По крайней мере его слова звучат вполне разумно.

– Может, поговорим немного позже?

– Господи помилуй, я и забыл, до чего упрямой ты становишься, стоит тебе почуять сенсацию!

– Я просто хочу убедиться, что все правильно поняла. Если во Французском квартале действует маньяк-насильник, люди должны об этом знать. Если же нет, тебе, конечно же, не захочется, чтобы граждане Нового Орлеана поддавались панике без всякой на то причины..

Удар пришелся в цель – Майкл снова пробормотал какое-то ругательство и сдался.

– Если мне удастся улизнуть, давай встретимся в восемь в «Кофейнике» и позавтракаем вместе. А теперь, будь любезна, убирайся отсюда подобру-поздорову. Мне пора заняться делом.

Полицейский проводил Дезире к воротам кладбища, за ограждение.

– Можешь немного поснимать толпу, – обратилась она к Рафинаду. – А потом я начну рассказывать о случившемся.

– Действительно, как же без местного колорита, – ворчливо согласился Рафинад.

Надеясь разыскать хоть какого-нибудь очевидца происшествия, Дезире вступила в схватку с другими репортерами в попытке взять интервью у зевак. Она как раз направлялась к полной женщине с пышной копной обесцвеченных волос, когда мимолетное движение вдалеке неожиданно привлекло ее внимание.

Роман Фалконар.

Нет-нет, убеждала себя Дезире, не может быть, что это и в самом деле знаменитый писатель. Правда, она не очень хорошо осведомлена о привычках великих мира сего, однако едва ли они бродят посреди ночи в самых сомнительных кварталах города.

С другой стороны, может быть, ему просто не спится. Или он собирает материал для своей новой книги. Если вспомнить, что романы Фалконара изобилуют убийствами и сценами всяческого насилия, неудивительно, что его заинтересовали преступления маньяка-насильника, орудующего во Французском квартале.