Страница 18 из 32
Теперь пулемет стучал беспрерывно. Казалось, Шварц не очень заботился о боеприпасах. По секундным перерывам в стрельбе можно было определить моменты, когда он сменял магазин.
Оранжерея немного возвышалась над садом и, для того чтобы по ней стрелять, нужно было подняться над грядками. Если кто-нибудь делал такую попытку, на него сразу же обрушивался пулеметный огонь со стороны водокачки.
Через несколько минут раздался взрыв гранаты. У оранжереи завязался бой. Пулемет на мгновение умолк. Снова взорвалась граната, и я увидел, как Али и три араба вскочили на ноги и побежали вперед. Вначале они рванулись к двери, а после к окну. Послышался звон битого стекла.
— Вперед! — закричал Фернан.
Отряд кинулся к оранжерее. Навстречу выбежал Али и чтото крикнул.
— В чем дело?
— Там какой-то штатский, — перевел Фернан. Я ворвался в помещение. Среди разбитых цветочных горшков, обхватив пулемет обеими руками, лежал доктор Шварц.
— Ему нравилось расстреливать людей, — сказал я. Мы собрались вокруг Фернана и стали совещаться, что делать дальше.
— Отсюда есть выход через подземную кабельную трубу, — подсказал я.
— Грабер только и ждет, чтобы мы сами влезли в мышеловку. Так не пойдет.
— Что же делать?
— Нужно подождать до темноты и попытаться перелезть через ограду.
Али тяжело вздохнул:
— Выдержим ли? Люди хотят пить и есть.
— Нужно выдержать. Иного выхода нет,
— А если попытаться проникнуть на испытательный полигон? — спросил я. — Это легко сделать, взобравшись на пальму над оградой…
Внезапно один из арабов пронзительно закричал, указывая пальцем в сторону испытательного полигона.
Ворота были распахнуты, и из них медленно один за другим выходили каменные люди, солдаты Грабера.
Не торопясь, бесстрашно они двигались на нас. Человек пять из нашего отряда стремглав побежали в глубь оазиса.
— Назад! — скомандовал Фернан. Кто-то выстрелил по наступающим.
— Стрелять бессмысленно! — крикнул я. — Они неуязвимы!
— Не стрелять! Посмотрим, что они собираются делать.
Как и тогда, когда я увидел их первый раз, кремниевые люди были в светлых холщовых шароварах, с оголенной грудью. Сейчас у каждого в руке был кривой арабский нож. Они двигались на нас очень медленно, почти торжественно. Шагах в пятидесяти от оранжереи по какой-то бессвязной команде одного из них они стали разворачиваться полукругом, пытаясь охватить наш отряд в кольцо.
Их было человек пятнадцать против наших двадцати трех.
— Давайте отходить. Нужно рассредоточиться, — приказал Фернан. — Держитесь западной стены, чтобы вас не было видно с водокачки.
Наш отряд разбрелся во все стороны. Рабы Грабера на мгновение остановились. Затем их строй тоже расчленился, и теперь они уже не пытались окружить нас, а каждый солдат выбрал себе жертву и побрел за ней. За мной пошел огромный верзила с бледно-серым лицом. Шел он медленно и безразлично, и в его тупом стремлении во что бы то ни стало добраться до меня было что-то жуткое, неизбежное, как сама судьба. Хотя расстояние между мной и им не сокращалось и все время составляло не менее двадцати шагов, он все шел и шел, лениво помахивая ножом.
— Смотрите не только на своего преследователя, но и на других! — крикнул мне Фернан. — Вы можете случайно оказаться вблизи другого…
Они были очень медлительными, эти каменные солдаты, и удрать от них ничего не стоило. В конце концов люди из нашего отряда и их преследователи по парам разошлись на участке, скрытом от водокачки стеной. С ее вершины время от времени раздавались выстрелы.
Эта странная война походила на детскую игру, в которой нужно перебегать с одного места на другое так, чтобы тебя никто не тронул рукой. Перебежав, мы останавливались и наблюдали, как на поле перераспределялись пары…
Фернан командовал этой удивительной войной, зорко наблюдая за движением противника.
Вскоре солнце коснулось западной изгороди, и оазис стал погружаться в вечернюю мглу. Мы очень утомились, во рту пересохло. Было мучительно смотреть, как солдаты Грабера иногда наклонялись над трубами у грядок и жадно пили щелочную воду. Для нас это была отравленная вода. Хотя перебежки были непродолжительными, но они нас изрядно измотали. А каменные люди были совершенно неутомимы и с дьявольским упорством продолжали бродить за нами по пятам.
— Может быть, попытаться все же перелезть через ограду? — спросил я Фернана, когда мы случайно оказались рядом.
Маневрируя между каменными солдатами, он подошел к той самой пальме, по которой я пробрался на полигон. Когда он почти дополз до уровня ограды, на вершине водокачки затрещал пулемет. Фернан успел спрыгнуть с дерева в тот момент, когда его преследователь был почти в пяти шагах от него.
Я заметил, что наши бойцы стали передвигаться медленнее и расстояние между ними и каменными солдатами начало сокращаться.
Трудно сказать, чем бы кончилась эта бесшумная и замедленная война, если бы ворота полигона не отворились и из них не показался каменный истукан, толкавший перед собой огромную тележку. Послышался нечленораздельный клич, и солдаты Грабера поодиночке стали возвращаться к западной стене.
Становилось совсем темно. Кремниевые люди собрались у тележки и принялись за еду. Иногда то один, то другой наклонялись к трубам в песке и запивали пищу водой.
— У нас есть время отдохнуть и подумать, что делать дальше, — сказал Фернан, когда мы собрались все вместе.
— Без пищи и без воды мы долго не протянем.
— Может быть, когда наступит темнота, следует попытаться выбраться из этой мышеловки через ограду? Легче всего это сделать через восточную стену.
— А ток высокого напряжения в проводах? — возразил я.
— Нужно перерезать провода…
— Они здесь в четыре ряда. Кроме того, ограда двойная.
— Все же, пока они едят, нужно попытаться.
Фернан посоветовался с Али. Тот крикнул, и четверо наших товарищей подошли к восточной стене.
— У вас есть нож? — спросил меня Фернан.
— Здесь нужен нож с изолированной ручкой.
Тогда Фернан предложил выломать ствол небольшого лимонного дерева и с его помощью перебить провода.
Деревце было твердое, как камень, и с ним пришлось долго повозиться, прежде чем его вытащили из песка. С него сбили ветки, и каменную дубинку вручили Али. Двое прислонились к стене, на их плечи влез третий, и уже ему на плечи взобрался Али. Он размахнулся и изо всех сил ударил по проволоке. Вырвался сноп голубых искр. С пронзительным криком живая пирамида распалась.
— Безнадежное дело, — сказал Фернан. Действительно, мы едва различали друг друга.
— Интересно, видят ли эти идолы ночью?
— А мы это скоро узнаем. Может быть, они в темноте видят, как кошки.
— Нам ничего не остается, как ждать до рассвета.
— Если только нас всех не перережут.
Мы прислушивались к каждому шороху, напряженно вглядываясь в темноту. Проходили минуты, и никаких признаков жизни. Тогда по приказу Фернана мы начали медленно продвигаться на запад. Вдруг послышался его громкий голос:
— Внимание, они идут! По сторонам! О том, где вы находитесь, давайте знать голосом…
До моего слуха донеслось поскрипывание песка. Но звук этот не походил на шаги многих людей,
— Фернан, кажется, приближается только один человек…
— Да, действительно. Может быть, парламентарий с ультиматумом от Грабера?
Внезапно кромешную мглу прорезал странный гортанный голос. Вначале ничего нельзя было разобрать. А после я совершенно отчетливо услышал, как кто-то звал меня по имени.
— Пьер… Мюрдаль… Пьер…
— Тебя, кажется, так зовут, — прошептал Фернан.
— Да, действительно. Но кто?
— Пьер… Я свой… Я свой…
— Кто это может быть?
— Судя по походке, один из них… из каменных. Но откуда он знает, что я здесь, откуда он знает мое имя?