Страница 39 из 42
От ужасного воспоминания у Дарии похолодела кровь, а колени подогнулись. Она опустилась в кресло и, хотя ее первым побуждением было выбросить из головы пугающую сцену, стала оживлять ее в памяти, понимая, что это может дать ей ключ к разгадке событий.
Дария видела их как наяву, как тогда, в заливе. Группа людей в капюшонах палачей, держа в руках факелы, стояла, образуя круг. В центре этого круга испуганный парень умолял помиловать его.
– Ты уже получил помилование, – произнес глубокий, очень знакомый ей голос. – По решению того смехотворного органа, который у нас приписывает себе функции правосудия. А теперь получишь заслуженное наказание.
Он дернул за конец веревки, которая была закреплена петлей на суку дерева. Ноги пленника на миг оторвались от земли.
– Вам тогда несдобровать, – всхлипывая, уговаривал парень. – Пожалуйста, отпустите меня, я никогда никому ничего не расскажу. Я покину город… штат… Отправлюсь в…
– Единственное место, куда ты отправишься, так это в ад. – Проговорив это, человек отошел в сторону, а другой, в таком же страшном капюшоне, поднял к плечу помповое ружье.
Сквозь непрерывные мольбы несчастного пленника Дария все же расслышала щелчок взводимого курка. В неровном мерцании факельных огней его расширенные от ужаса глаза казались огромными и бездонными… Но вдруг на лице жертвы появилось новое выражение, он выглядел теперь таким же холодным и злым, как и ряженные палачами люди.
– Может, я и отправлюсь в ад, но вы тоже закончите там, – пригрозил он.
– Все может быть. – Голос, который она узнала, ответил невозмутимым тоном, составлявшим чудовищный контраст с ужасом ситуации. – Но ты первым туда доберешься.
Главарь сделал легкое движение рукой. Звук выстрела из помпового ружья отразился от тихих вод залива как грохот орудийного залпа. В груди приговоренного появилось отверстие размером с мужской кулак; его умирающее сердце, еще продолжавшее качать кровь, гейзером выбрасывало на землю темно-красные струйки.
Люди стояли молча, наблюдая за тем, как влажная земля впитывает последние соки жизни их жертвы. Когда его ноги перестали дергаться и прекратилось кровотечение, они отрезали веревку и с размаху бросили тело в воду.
А потом стянули свои колпаки палачей… Дария отчетливо вспомнила их лица, вызвавшие у нее шоковое состояние. Каждый из них – полицейских и судей, которых она знала лично, с которыми ежедневно встречалась на работе, – пожал руку главарю, Джеймсу Будро.
– О Боже мой!.. – Дария опустила внезапно заболевшую голову на руки и горько разрыдалась. Тогда, той ночью в заливе, она даже не могла плакать.
И тут воспоминания, как вышедшая из берегов в половодье река, полились потоком. Шестимесячное расследование, которое и привело ее той ночью в залив… Подозрения, которыми она не смела ни с кем поделиться, даже с женихом. Особенно с женихом.
Дария подняла голову и посмотрела на бриллиантовое кольцо, насмешливо сверкавшее на пальце левой руки. Она всегда гордилась своей способностью читать человека как открытую книгу. Но однажды совершила роковую ошибку.
Дария вскочила на ноги и снова стала метаться по хижине. Срочно нужно сообщить Рорку обо всем, что удалось вспомнить. Но как?
Проклятье! Она вышла на веранду и оглядела простирающиеся на многие мили безлюдные пространства залива. Добраться до Рорка нет никакой возможности. Нужно ждать его возвращения. И надеяться, что будет еще не слишком поздно.
Магазин рыболовных принадлежностей был типичной для этих мест лавчонкой. Хижина, построенная из кипарисовых досок, с металлической крышей, рядом лодочный причал, весы для взвешивания дневного улова, ловушки для креветок и баки с плавающей рыбной мелюзгой для приманки. Объявление над дверью гласило, что если рыбаки собираются продавать свой улов магазину, то здесь же должны закупать и сыр для приманки.
Зная, что проявлять при встрече поспешность считается в здешних краях верхом невоспитанности, Рорк принудил себя провести некоторое время с группой мужчин, сидевших на причале и занятых поеданием барбекю, которое они приправляли лошадиными дозами пива, обсуждением погоды, рыбалки, охоты и, как всегда, самыми изощренными проклятиями в адрес нефтяных компаний, от которых больше вреда, чем пользы.
– Очень скоро жизнь отсюда уйдет, – предсказывал один из старожилов. – Разорение нефтяных компаний заденет массу народа. Теперь все эти хозяйства по разведению креветок и аллигаторов наверняка не поправят положение. Люди будут уезжать отсюда, и это станет вроде второго Великого Исхода.
– Если бы мне пришлось все здесь оставить, я бы чувствовал себя как побитая шелудивая собака, – сказал еще один старожил.
Другие поддакивали. Никто не спрашивал Рорка, что он делал столько времени в далеких чужих странах. Даже жизнь среди тех, кого некоторые из старожилов все еще называли «американцами», их не интересовала. Их настоящий мир находился здесь, единственный, который для них имел значение. И хотя Рорк понимал ограниченность своих земляков, он опасался, что видит редкую разновидность людей, которой грозит исчезновение.
Продемонстрировав всем, что он не чужак, Рорк вошел в контору лавки и подключил свой портативный компьютер к телефону, висевшему на шаткой сосновой панели.
Майку, несомненно, удалось раздобыть много интересного. Но наряду с обещанными файлами было и послание электронной почты, с требованием немедленно позвонить.
– Куда ты запропастился? – упрекнул его Майк.
– Мне пришлось сделать небольшой крюк.
– Могу себе представить. Как Дария?
– Отлично. Она в безопасности. – Рорк имел самые твердые намерения и дальше оберегать ее от любой угрозы.
– Мы нашли то, что искали те полицейские. На это стоит посмотреть.
– Что? И каким образом?
– Сахар провел тщательное расследование, расспросил горожан и узнал, что на кладбище побывал мальчишка, которому нравится надувать простаков, навещающих по ночам могилу Мари Лаво. Он убежал от типа, собиравшегося убить твою приятельницу, но вернулся туда на следующее утро, чтобы набрать про запас мелких денег, которые часто валяются на могилах, и нашел компьютерную дискету.
– Что на ней было?
– Список уголовных дел за последние шесть месяцев, по которым прокуратура не сумела добиться осуждения преступников.
– Да ну! Это же официально запротоколированные факты!
– Список оказался уникальным, – сообщил Майк. – Все оправданные подсудимые вскоре после того, как суд присяжных признал их невиновными, загадочным образом покинули округ.
– Я не думаю, что желание начать новую жизнь на новом месте так уж необычно. – Даже еще не закончив говорить, Рорк понял, что хватается за соломинку. На самом деле доморощенные преступники редко покидают место, где чувствуют себя в безопасности. Где у них свой круг людей.
– Всякое бывает, – допустил Майк. – Но мы говорим о шестерых оправданных подсудимых за шесть месяцев.
Рорк тихонько присвистнул.
– Это еще не все, – продолжал Майк. – Получается, что все они, как оказалось, исчезали по уикендам, когда конгрессмен Будро возвращался домой, в штат Луизиана, чтобы встречаться со своими избирателями.
И со своей невестой.
– Дьявольщина. – Рорк провел рукой по волосам. – Очень похоже, что мы можем раскрыть преступную группу так называемых мстителей.
– Да, похоже. Ты знаешь, когда я еще работал в полиции, ходили слухи о некой организации, называвшейся «Изнанка суда». Но я никогда по-настоящему в нее не верил. И никто никогда не приглашал меня присоединиться к ней. – Майк сделал паузу. – Дела приняли еще худший оборот.
– Что? – Как будто дела не были уже донельзя скверными. Рорк почувствовал себя так, словно чей-то кулак скручивает ему кишки.
– Будро сегодня утром прилетел в город. Совсем недавно он в полицейском вертолете вылетел по направлению к заливу.
Рорку в голову внезапно пришла страшная мысль. Он понял, что Джеймсу Будро ничего не стоит разыскать хижину. С тех пор как они были мальчишками, дельта реки сильно изменилась: большинство ее узких, прихотливо извивающихся рукавов выпрямлено и превращено в каналы. А уж с воздуха…