Куколка

На долю секунды девочке показалось, что такая спешка вызвана тем, что женщина пришла ее спасти, но надежда на это вскоре растаяла как дым. Когда женщина потянула Бэлль вниз по лестнице, в вестибюль вышла экономка, которая иногда заглядывала к ней в комнату с Лизетт, и протянула корзину, где, по всей видимости, лежала провизия на дорогу.

При выходе из дома на Бэлль надели темно-коричневую шубку, вязаные рукавички и капор, отороченный мехом кролика. Капор полностью закрывал ей уши. Вещи пахли плесенью и выглядели старыми, но на улице было так холодно, что Бэлль была рада теплой одежде.

В стоящем на улице экипаже их ждал мужчина, и хотя он обращался к спутнице Бэлль по-французски и помог ей забраться в экипаж, девочке он не сказал ни слова и даже не представился. Было слишком темно, чтобы Бэлль могла его рассмотреть, но ей показалось, что он среднего возраста, с седой бородой.

За время долгого пути ее спутники обменялись всего несколькими словами. Бэлль продолжала кутаться в шубу. Колени она прикрыла грубым одеялом, но из-за холода заснуть не смогла.

Когда рассвело, женщина открыла корзинку с провизией и протянула Бэлль большой ломоть хлеба и сыр. Она что-то отрывисто произнесла, и хотя Бэлль не понимала по-французски, она решила, что это приказ есть, поскольку позже кормить ее никто не станет.

В этой части Франции снега лежало меньше и местность была более холмистая, чем там, откуда они приехали, но места казались такими же безлюдными, только время от времени виднелись отдельно стоящие домики. Бэлль заметила знак развилки и увидела дорогу, ведущую в Брест. Она припоминала, что видела это название на карте Франции, и была уверена, что город находится слева, у моря. Бэлль предположила, что оттуда они поплывут на корабле.

Она старалась не поддаваться панике перед предстоящим долгим морским путешествием посреди зимы и стала мечтать о том, что встретит на корабле доброго моряка, который согласится ей помочь — если не бежать, то по крайней мере отправить весточку маме и Мог. Бэлль с благодарностью приняла еще один кусок хлеба с сыром и улыбнулась спутникам в надежде заслужить их доверие, но они не ответили на ее улыбку.

Экипаж остановился в порту. Дверцу открыл высокий мужчина с холодными голубыми глазами, в черном пальто и мягкой фетровой шляпе. Несколько секунд он смотрел на Бэлль как будто в замешательстве, потом перевел взгляд на ее сопровождающих.

— Je ne savais pas qu’elle était aussi jeune[8], — сказал он.

Бэлль из всего сказанного поняла только одно слово — «jeune» (его иногда использовала Лизетт, и Бэлль знала, что оно означает), поэтому предположила, что мужчина выказывает удивление, поскольку не ожидал, что ей так мало лет.

Сопровождающие что-то пробормотали в ответ и пожали плечами, как будто это их не касалось.

— Ты поплывешь со мной на корабле, — сказал мужчина Бэлль на английском языке с легким французским акцентом. Он протянул ей руку и помог выбраться из экипажа. — Меня зовут Этьен Каррера. Во время нашего морского путешествия ты будешь называть меня дядюшка Этьен. Всем, кто будет спрашивать, я скажу, что ты дочь моего брата, выросла в Англии, а сейчас я везу тебя к своей сестре, потому что твоя мать умерла. Ты поняла меня?

— Да, дядюшка Этьен, — дерзко ответила Бэлль в надежде обезоружить его, поскольку выглядел он довольно зловеще.

— Хочу предупредить, прежде чем мы двинемся дальше, — произнес он, схватив девочку за руку и сжав ее, словно тисками. Его голубые холодные глаза сверлили ее насквозь. — Если начнешь шуметь, попытаешься заручиться чьей-нибудь поддержкой, чтобы сбежать, или огорчишь меня чем-нибудь еще, я тебя убью.

Бэлль похолодела — она знала, что он не шутит.

Оказалось, что пароход сначала поплывет в Ирландию, в Корк, чтобы взять еще пассажиров и заправиться, а потом направится через Атлантику в Нью-Йорк.

Этьен провел Бэлль по лестнице, ведущей с палубы, потом по короткому коридору и еще по одному лестничному пролету и подвел к их каюте.

— Сюда, — отрывисто бросил он, открывая дверь.

Бэлль вошла в крошечную каюту: от узкой койки до иллюминатора было не больше полуметра. Под иллюминатором находился умывальник и узкая полка, над полкой — зеркало. В изножье койки была прибита пара крючков для одежды, а под нижней койкой стояла тумбочка для всякой мелочи.

Бэлль испугалась — не тесноты, а того, что ей придется делить каюту с Этьеном.

— Не бойся, я тебя не трону, — успокоил он ее, как будто прочитав ее мысли. — Мое дело — доставить тебя на место, а не «дегустировать» товар. Можешь занять верхнюю койку и задернуть занавеску, чтобы отгородиться от меня. Я буду приходить сюда только для того, чтобы отвести тебя поесть, прогуляться на свежем воздухе и, разумеется, поспать самому.

Он снял с плеча ее и свою сумки. Свою Этьен положил на нижнюю койку, а сумку Бэлль протянул ей.

— Я уйду, а ты устраивайся. Мы скоро отплываем. Я вернусь за тобой, когда мы отчалим.

И он вышел из каюты, не забыв запереть за собой дверь.

Через два дня, когда корабль отплыл из Корка с огромным количеством пассажиров, Бэлль стояла на палубе и смотрела на то, как берег Ирландии становится все меньше и меньше. Наконец она больше не могла его разглядеть. Бэлль пришла в голову удивительная мысль: за эти несколько недель она проделала путь гораздо длиннее, чем ее мать и Мог за всю их жизнь.

Она уже не так сильно боялась будущего. Бэлль было скучно и одиноко, она была разочарована тем, что ее держат взаперти. Но страха не было. Этьен вел себя очень достойно: если ей хотелось в туалет, он не заставлял ее ждать, пока ему будет удобно ее сопроводить, а сразу же вел по коридору и ожидал снаружи. Он выходил из каюты, чтобы девочка могла помыться и переодеться. Он даже интересовался ее самочувствием, спрашивал, не голодна ли она, и принес для нее пару книг.

Но говорил он мало — ни слова о себе или о ее будущем. В столовой, если к нему обращались, Этьен отвечал, но сам разговор не завязывал. Бэлль догадалась: он боится, что она может обратиться к кому-нибудь за помощью, и она, конечно же, искала подходящую кандидатуру.

Они ехали вторым классом, как и все пассажиры, каюты которых располагались на одном уровне с их каютой. На корабле было еще двенадцать пассажиров, ехавших первым классом, — их каюты находились на верхней палубе. Эти пассажиры завтракали, обедали и ужинали в отдельной столовой, где еда, вероятно, была намного вкуснее.

В Корке на пароход взошло еще около сотни пассажиров третьего класса. Они расположились в недрах корабля, и Бэлль слышала, как один из капитанов кратко объяснил им, что они могут появляться только на определенной части палубы и только в определенное время. Девочка лишь мельком успела увидеть пассажиров третьего класса, когда они садились в Корке, и по их изношенной одежде и обуви поняла, что это бедняки. Она вспомнила, как в школе им рассказывали о первых эмигрантах-ирландцах, которые ехали в Америку. В пути они терпели жуткие неудобства. Бэлль надеялась, что с этими бедолагами будут обращаться не так скверно.

Практически сразу же, как только Бэлль оказалась запертой в каюте, у нее созрел план. Осознав, что Этьен не будет терпеть непослушание и дерзость, она решила смягчить его сердце с помощью обаяния. Каждый раз, как он возвращался в каюту, она тепло приветствовала его, интересовалась, не холодно ли на палубе, кого он там встретил и так далее. Бэлль заправляла его постель, складывала его вещи и, насколько позволяла ситуация, пыталась относиться к нему, как к родному дяде.

Девочка почувствовала, что ее старания не напрасны — Этьен стал чаще заглядывать в каюту и предлагать прогуляться по палубе, посидеть в удобных шезлонгах на верхней палубе и полюбоваться морем.

Бэлль отвернулась от иллюминатора, когда услышала, как входит Этьен.

— Привет. Пришел меня освободить? — улыбнулась она.

— Надвигается шторм, — сообщил он. — Некоторых пассажиров уже укачало. Когда море неспокойно, лучше находиться на свежем воздухе. Хочешь, пойдем в гостиную, расположенную на верхней палубе?

8

Я не знал, что она такая юная (фр.).