Куколка

Бэлль испуганно смотрела на него. Она поняла по тому, как дрогнул его голос: его сердце говорило совсем другое.

— Но ты нужен мне! — взмолилась она. Ей на глаза навернулись слезы. — Ты хочешь, чтобы я тебя забыла?

— Ты должна попытаться это сделать, малышка, — сказал Этьен. — И я тоже, потому что знаю: я не тот, кто тебе нужен.

Проводник свистнул в свисток, предупреждая об отправлении поезда. Ной из окна купе крикнул Бэлль, чтобы она поторопилась.

— Ты должна ехать. В Англии тебя ждет семья, — произнес Этьен.

Бэлль хотела топнуть ногой и отказаться ехать до тех пор, пока он не признается, что любит ее, и не пообещает, что через пару недель они будут вместе. Но по печальным глазам Этьена она видела, что он никогда этого не скажет, потому что думает, что поступает правильно, отпуская ее.

— Тогда скажи мне что-нибудь на прощание по-французски, — попросила она, встала на цыпочки и поцеловала его в губы.

Он обхватил ее лицо ладонями и с невероятной нежностью ответил на поцелуй.

— Je défie les incendies, les inondations, et meme l’enfer pour être avec vous[37], — прошептал он, выпуская девушку из объятий. — Твой поезд. Поезжай!

Бэлль направилась к входу в вагон, где стоял и неистово махал ей Ной. Она в последний раз обернулась и посмотрела на Этьена.

— Au revoir, mon héros[38], — сказала Бэлль и заметила, как в его глазах блеснули слезы.

— Бэлль, заходи скорее! — закричал Ной, когда проводник стал махать флажком.

Этьену пришлось подсадить Бэлль на подножку, потому что поезд уже тронулся. Она выглянула из окна и послала ему воздушный поцелуй. Он бежал рядом с поездом, что-то говорил, но она не слышала его слов. Клубы дыма скрывали его лицо.

Девушка махала рукой до тех пор, пока Этьен не превратился в точку на горизонте, и только тогда присоединилась к Ною.

Ной нашел пустое купе. Когда Бэлль вошла, он со смехом рассказал ей, как повсюду разбросал их вещи, чтобы никто к ним не подсел. Но потом заметил, что она плачет, и протянул ей свой носовой платок.

Бэлль промокнула глаза, вытерла пятнышки сажи со щек.

— Когда я выглядываю в окно, у меня начинают течь слезы, — призналась она, чтобы как-то объяснить свое состояние.

— У меня тоже иногда слезятся глаза, особенно когда я прощаюсь с теми, кто мне дорог, — с грустной улыбкой произнес Ной.

Бэлль пришлось призвать на помощь все свое самообладание, чтобы не расплакаться и не признаться Ною, что она любит Этьена и не знает, как сможет вернуться в Лондон без него. Однако Ной пребывал в радостном возбуждении, предвкушая соединение семьи. Было бы нечестно разочаровывать его, заставлять волноваться, учитывая расстояние, которое он преодолел, чтобы найти ее. Жестоко было бы так обойтись с Энни, Мог и Джимми, которые, скорее всего, изо всех сил готовятся к ее возвращению.

Не стоило забывать и о Габриэль. Бэлль видела, как женщина радовалась сегодня утром, когда они прощались — она возлагала такие надежды на скорейшее возвращение Бэлль в Англию.

Бэлль была многим ей обязана; откровенно говоря, если бы не Габриэль, ее тело, скорее всего, выловили бы из Сены и оно упокоилось бы на веки вечные в неглубокой могиле. Однако Бэлль чувствовала к этой женщине, которая так мало говорила, но так много делала, не только благодарность. Габриэль доказала ей, что у каждого человека есть шанс начать новую, лучшую жизнь. Она рассказала Бэлль о тех днях, когда работала проституткой, о мужчине, который перерезал ей горло, о Лизетт, которая выходила ее. Габриэль постигло большое горе, когда умер художник, которого она любила. Она призналась, что и сама свела бы счеты с жизнью, если бы не забота об Анри.

— Возможно, мы больше никогда не встретимся, — сказала она, обнимая Бэлль. — Разумеется, тебе всегда здесь рады, но я понимаю, что в Париже для тебя слишком много ужасных воспоминаний, чтобы тебе захотелось сюда вернуться. Однако ты в своем сердце увозишь мою любовь и мои надежды на осуществление твоей мечты. Ты сделала для меня больше, чем кто бы то ни было.

Поезд набрал скорость. Назад дороги не было. Бэлль сосредоточилась на беседе с Ноем, чтобы отогнать мысли о слезах Этьена.

— А Лизетт приедет в Англию? — спросила она.

За минувшую неделю Ной дважды встречался с этой женщиной, но мало что рассказывал об этих свиданиях.

— Сказала, что с радостью, но побаивается.

— Наверное, потому, что не воспринимает тебя всерьез, — сказала Бэлль. — Женщине с ребенком нужна уверенность в завтрашнем дне. Ты должен вселить в нее эту уверенность, забросав письмами о преимуществах Лондона. Напиши ей, что она ничего тебе не должна, однако упомяни, что с нетерпением ждешь возможности поближе познакомиться с ее сыном. Это должно сработать.

Ной улыбнулся.

— Легко тебе говорить! Мы с Лизетт провели вместе слишком мало времени, чтобы я смог доказать ей, что на меня можно положиться, что я серьезный человек.

— На тебя достаточно лишь взглянуть… — заверила его Бэлль. Она стала относиться к Ною как к брату; ей нравились его открытость, его энтузиазм. Нравилось, что он ничего не скрывает и ничего не усложняет. — В случае чего я буду рядом, чтобы поговорить по душам. Тебе будет кому поплакаться в жилетку. А еще есть Мог — она встретит Лизетт с распростертыми объятиями в благодарность за то, что она была так добра со мной.

— А как насчет вас с Джимми? — многозначительно спросил Ной. — Судя по телеграмме, которую он прислал в Париж, он считает минуты до вашей встречи.

Бэлль нахмурилась. Она тоже понимала, что Джимми слишком многого ожидает от этой встречи, и, учитывая ее чувства к Этьену, ему было о чем волноваться.

— Ты должен пообещать мне, что не станешь рассказывать Джимми об Этьене. Позволь мне найти деликатный способ остудить его пыл.

— Дай Джимми шанс! — взмолился Ной. — Насколько я могу судить, Этьен — это тигр: сильный, храбрый, дерзкий, но очень опасный. Джимми, возможно, больше похож на домашнего кота, но он умный, преданный, гордый и верный — он горы свернул, чтобы найти тебя. Не закрывай для него свое сердце, пока не увидишь его и не узнаешь поближе.

— Не буду, — пообещала Бэлль.

Она откинулась на сиденье и закрыла глаза, делая вид, что ее клонит в сон. Ей хотелось запомнить слова, которые Этьен сказал ей на прощание по-французски.

Первую часть фразы она поняла, но конец перевести не могла. Скорость, с которой он выпалил эти слова, свидетельствовала о том, что это было именно то, что она хотела от него услышать. Однако не является ли это доказательством того, что он не может забыть свою жену?

Сама Бэлль никогда не забудет того потрясения и той радости, которую она испытала, когда в дом Паскаля вломился Этьен. Даже в самых смелых мечтах она не предполагала, что он станет ее спасителем. Что она вообще увидит его снова. Но потом, когда в комнату вбежал Филипп и они с Этьеном стали связывать Паскаля, Бэлль окончательно решила, что это сон. Затем она неожиданно оказалась на больничной койке, врач дал ей снотворное, и девушка подумала, что сошла с ума и ей все привиделось.

В последующие дни именно Этьен вывел ее из шокового состояния, развеял ее отчаяние и душевные муки. Как только Ной сообщил Бэлль о том, что случилось с женой и детьми Этьена, она поняла, почему он стал единственным человеком, который помог ей пережить весь этот кошмар.

Девушка не могла не надеяться на то, что Этьен испытывает к ней глубокие чувства. Но, возможно, это был способ смягчить пережитое ею горе. Этьен уж точно не сказал ничего, чтобы дать ей надежду.

В последние дни пребывания Бэлль в Париже, когда он гулял с ней по городу, не было даже намека на то, что он питает к ней какие-то чувства, кроме дружеской симпатии. Этьен ни разу не поцеловал ее, как тогда на корабле, плывущем в Новый Орлеан.

Трезво рассудив, Бэлль поняла, что ее чувства к Этьену, возможно, тоже ошибочны. Она возвела его на пьедестал, потому что он ее спас; кроме того, он единственный мужчина, который не думал о ее прошлом. И это утешало.

37

Я не побоюсь ни огня, ни наводнения, ни даже ада, лишь бы быть с вами (фр.).

38

Прощай, мой герой (фр.).