Любовная паутина

Через пять минут она нашла его все еще стоявшим на пороге спальни.

– Митч? Что с тобой?

– По-моему, я чего-то недопонял.

Эланна заглянула в спальню – и не поверила собственным глазам. Разобранные части белой железной кровати стояли возле голой оштукатуренной стены. Обои исчезли так же, как и занавеси и вся мебель Древесные опилки покрывали узорный дубовый пол. На месте снятых канделябров из стен торчали обнаженные красные и черные провода. Там, где стоял плетеный туалетный столик, белела пятигаллоновая банка с краской, а рулоны новых обоев высились в центре комнаты.

– Будь ты проклят, Джонас Харт, – пробурчала она себе под нос и поклялась, что убьет его, как только он попадется ей под руку. Одно дело – ревность к ее бывшему мужу. Это можно понять. И даже принять. Но разрушить очаровательную спальню только ради того, чтобы Митч не мог спать в ее постели, – это уже слишком. Кипя гневом, она кинулась в примыкавшую к спальне ванную и с облегчением нашла ее нетронутой.

– Кто такой Джонас Харт? – спросил Митч, когда она вернулась к нему.

– Мистер Харт – мой подрядчик, – процедила она сквозь стиснутые зубы, чувствуя, как подскочило у нее кровяное давление, и пытаясь унять свою ярость. – Он заверял меня, что комната для тебя будет готова к нашему приезду.

Митч скептически оглядел поле битвы.

– Я ничего, Элли, не понимаю в строительстве, – медленно проговорил он, – но, по-моему, человек должен быть чудотворцем, чтобы справиться с этим бедламом до конца столетия.

– О, ты не поверишь, на что способен Джонас, когда он в настроении, – коротко возразила она. – Поскольку у нас нет выбора, предлагаю поместить тебя в старую детскую. Но предупреждаю: комната довольно убогая и, когда идет дождь, протекает крыша.

– Не беспокойся, я привык спать в убогих местах. Его спокойное смирение вызвало у нее чувство вины. Что за эгоистичный она человек, если ее так разозлила всего лишь разрушенная комната, когда у Митча разрушена вся жизнь? Целых пять лет жизни, поправила себя Эланна и повела его в бывшую детскую.

– Я так хотела, чтобы все было готово к твоему приезду, чтобы все лучшее... – Слова замерли у нее на языке, когда она увидела комнату, в которой ремонт и не начинался, когда она уезжала в Вашингтон.

Теперь стены были крапчато-песочного цвета, потолок – цвета мягкого голубого неба. Металлическую кровать – односпальную, как тотчас отметила Эланна, – покрывал желто-белый плед из гусиного пуха, которым она восхищалась месяц назад в антикварной лавке. Простая мебель осталась прежней: бамбуковый столик возле кровати, сундук девятнадцатого века, в углу – складная ширма и у противоположной стены – четырехстворчатый шкаф красного дерева. Над кроватью клонила свою лебединую шею лампа для чтения. В дополнение всего воздушные шторы затеняли сводчатое окно, а вязаный ковер закрывал пол.

– Очаровательно, – отозвался Митч за ее спиной.

– Да? Правда?

– Похоже, ты удивлена? – Митч внимательно посмотрел на нее.

Удивлена – слабо сказано. Эланна покачала головой, не веря своим глазам. Как можно было умудриться всего за неделю практически уничтожить одну прекрасно отделанную комнату и привести в полный порядок другую?

– Комнату совсем недавно закончили, – пробормотала Эланна. – И у меня такое чувство, будто я вижу ее впервые.

Митч вошел внутрь и обвел пальцем искусно вырезанную розетку на балке, разделявшей стену.

– Это тоже работа твоего подрядчика?

– Да, занимается этим в свободное время, – ответила она. – Резьба по дереву – его хобби.

– Он очень талантлив.

– Бесспорно.

Покачиваясь на пятках, Митч внимательно оглядывался по сторонам. Хотя сам он не любил ничего мастерить, его всегда восхищали люди, добившиеся совершенства в своем ремесле, каким бы оно ни было.

– Хотелось бы повидаться с этим умельцем. СКАЖИ ЕМУ, настаивал внутренний голос. СКАЖИ СЕЙЧАС. Но Эланна постаралась отмахнуться от настырного советчика.

– Он будет здесь завтра. Я вас познакомлю.

– Мне нравится его работа. – Митч изучал стену, заинтересовавшись, как удалось вкрапить в краску мелкие точки. Человек, выполнивший такую работу, явно натура художественная и, очевидно, гордится своим мастерством. – У меня такое чувство, что у нас с ним много общего.

Ох, Митч, подумала Эланна, испытывая настоящее отчаяние, если бы ты только знал.

– Позволь, я помогу тебе устроиться, – сказала она вслух, мысленно проклиная себя за трусость. Она подошла к бельевому шкафу в холле и достала охапку пушистых желтых полотенец. – Тебе придется пользоваться ванной, примыкающей к большой спальне. На этом этаже она единственная работает.

– Конечно, меня не очень трогает такая чепуха, но надеюсь, Элли, ванная в лучшем состоянии, чем спальня, – скептически заметил Митч. – Мне-то что, но было бы неприятно узнать, что ты вынуждена принимать ванну в кухонной раковине.

– Джонас... ой, мистер Харт... первой сделал ванную, – пояснила она. – Там круглосуточно есть горячая вода, зато в туалете вода не бежит почти весь день и всю ночь.

– Не страшно. Случалось, что звук бегущей воды мог означать для меня угрозу.

Эланна ловила себя на некой раздвоенности. Одна ее половина, испытывающая угрызения совести, не хотела знать о страданиях Митча. Вторая, более рациональная половина, оказывающаяся, как правило, в проигрыше, понимала, что нельзя постоянно прятать голову в песок только потому, что это вроде бы не так больно.

– Нам надо поговорить, – ласково произнесла она. – О том, что случилось.

– Знаю, – кивнул Митч. – Но не сейчас.

– Да, – с явным облегчением согласилась она, – не сейчас. – И стала готовить ему постель. – Почему бы тебе не полежать в горячей ванне? Долго-долго, – предложила она. – А я спущусь вниз и подогрею молока.

– Элли, любимая... – Митч поймал ее за руку почти у двери. – Я твой муж, а не беспомощный ребенок. Мне не нужно теплого молока.

– Прости. Я только подумала, что оно поможет тебе расслабиться.

– Быть дома с тобой – вот все, что мне нужно, чтобы расслабиться. – Он провел рукой по ее каштановым волосам. «Вернее, – мысленно добавил Митч, – я мог бы расслабиться, если бы ты не была так чертовски напряжена». Хотя он и пытался убедить себя, что это просто его разыгравшееся воображение, но, с другой стороны, готов был поклясться, что голова ее слегка отпрянула от его руки. – Можно мне задать вопрос?

– Конечно – (Он вдруг оказался очень близко Чересчур близко).

– Где ты будешь спать? – (От ее вежливой легкой улыбки у него свело желудок).

Она взглянула на постель, явно не предназначенную для двоих.

ХИТРЫЙ ДЖОНАС, мрачно подумала она БЕССПОРНО, СЛИШКОМ ХИТРЫЙ.

– Нет проблем, – ответила Эланна на вопрос Митча – В гостиной есть кушетка, я могу спать на ней?

– Можешь – Какая у нее нежная кожа, как атлас. Не в силах удержаться, Митч провел костяшками пальцев по ее щеке – Или можешь остаться здесь со мной – Большой палец спустился ниже и пробежался по ее верхней губе – Кровать, конечно, узкая, но мы вдвоем всегда находили способ уместиться. Помнишь наш медовый месяц? Когда мы спали в такой тесноте, будто ложки в ящике.

От нежного мужского прикосновения губы ее инстинктивно раскрылись, хотя рассудок и забил тревогу, предупреждая, что это опасный симптом, так недолго и потерять над собой контроль. СКАЖИ ЕМУ – опять прокричал внутренний голос И снова Эланна не сумела найти слов.

– Не помню, чтобы мы вообще спали ночью, – необдуманно заметила она.

– Ты права – Он улыбнулся нахлынувшим воспоминаниям – Это началось с ночи в самолете.

Голос его звучал так ласково, так интимно, что у нее запылали щеки Вспомнился долгий перелет через океан и то, как они незаметно занимались любовью в самолете Прежде ей и в голову бы не пришло, что такое возможно.

– Элли?

– Ох, Митч.

Они заговорили одновременно.

– Ты первый, – сказала она – Никогда бы не подумал, что будет так, – признался он Его взгляд скользил по любимому лицу, упивался каждой чертой Раньше ему всегда нравилось следить за ее лицом, когда он доводил ее до кульминации – Мне рисовалась счастливая, безмятежная встреча после разлуки.