Страница 11 из 12
– Извините, я ничего не понимаю, – остановила я Наташу. – Почему вы живете в квартире Фатеева?
– Так она наша, – заявила Галина Тимофеевна. – Лучше сами скажите, чего Николая ищете. Зачем он налоговой полиции понадобился?
Я поставила пустую чашку на блюдце и повернулась к пожилой женщине.
– Спасибо за кофе, очень вкусный. Начнем сначала. Вы кем Фатееву приходитесь?
Галина Тимофеевна смутилась.
– Теткой. Не родной. У Колиной мамы было два мужа, у второго имелся брат Михаил, я его жена. Коля сын от первого брака. Вроде родство никакое, но мы жили дружно, никогда не ругались.
– Поняла, – кивнула я. – А Наташа кто?
Теперь в объяснения пустилась молодая женщина.
– Я невесткой Николая Витальевича считаюсь. У свекра есть сын Жора…
– Погодите, – остановила я ее, – по документам Фатеев одинокий, ни детей, ни жены.
– Верно, – кивнула Наташа, – сейчас расскажу, как это вышло. Дядя Коля душа в душу жил с тетей Леной, они не расписывались, потому что у Елены Павловны законный муж Владимир есть. Лена специально развод не оформляла, потому что ее супруг направо-налево гулял. Понимаете, да?
– Не совсем, – призналась я. – Если муж постоянно изменяет, то, наверное, лучше разорвать брак.
Галина Тимофеевна залпом допила свой кофе и возразила:
– А вот и нет. Коля с Леной хорошо жили, родили Жорика. Но записали мальчика на Володьку, законного мужа.
– И он согласился? – удивилась я.
Пенсионерка всплеснула руками.
– Так у них уговор был: Владимир парня на себя записывает, денег Ленке дает. Он хоть ни одной юбки не пропускает, но не жадный, рубли не считает. А жена, со своей стороны, с ним не разводится, ведь на нее бизнес Вовки оформлен.
– С ума сойти, – пробормотала я, – ничего более странного никогда не слышала.
– И дом Володькин, и участок – все тете Лене принадлежит, – закивала Наташа. – Она инвалид, ей в детстве часть ноги ампутировали, на протезе ходит.
– Бегает, – поправила старушка. – И даже танцует, никогда не подумаешь, что ступни нет.
– Инвалидам же льготы положены, сами знаете, – продолжала Наташа, – за коммуналку, за землю, за дом, за бизнес. Владимиру Ивановичу со всех сторон шоколадно. Если его очередная баба пристает: «Распишись со мной», – он сразу в кусты: «Дорогая, я женат, сына имею, Лена больна, у нее ноги нет, не могу убогую бросить». Брак у них только на бумаге, всем это выгодно. Законный муж тете Лене хорошие денежки отстегивает. Елена Михайловна ему готовит, убирает, любят они друг друга, но не как мужчина с женщиной, а как брат с сестрой.
– Сын Лены и Коли, Жора, по документам Георгий Владимирович Котов, женился на Наташе, – дополнила старушка.
Молодая женщина помахала рукой.
– Это я. А вот наша с Жориком дочка Варечка. По бумагам она внучка Владимира Ивановича, но по крови внучка Николая Витальевича. Разобрались?
Действительно, все проще некуда. Если смотреть официальные документы, то Фатеев бобыль, на самом же деле у него были жена, сын, невестка, внучка, неродная тетка и, наверное, еще армия родственников в придачу.
– Когда мы с Жориком вместе жить начали, дядя Коля переехал к Жабе, – частила Наташа дальше, – нам отдал свою трешку, которая ему от покойных родителей досталась. Место тут, правда, не очень хорошее, из окна пустырь видно. Я его с детства боюсь, за ним внизу в карьере Чубарека живет.
Я усмехнулась. Галина Тимофеевна увидела выражение моего лица и ринулась в атаку.
– Думаете, это глупости? Ан нет! Чубарека существует! Раньше тут деревня была, так водяной у моей матери кур таскал, а один раз поросенка унес. Отец мой, царствие ему небесное, на соседа погрешил. Через забор с нами Петька Хват жил, его так прозвали, потому что если у кого-то что-то плохо лежит, он мигом прихватывал. Но куры и поросенок – это серьезно. Пошел папа к Петру разбираться, а тот затрясся: «Тимофей Алексеевич, я ни птицу, ни животину не трону. Погляди на землю». Посмотрел папа, а от забора, за которым наша изба, стояла, через двор Петьки тянется цепочка круглых следов… ну, таких вмятин, как от ведра, если его на песок поставить. «Чубарека у моей коровы молоко выпивает, – рассказывал Петр, – а теперь решил твоей курятинкой и поросятинкой побаловаться».
– Забудем про Чубареку, – попыталась я остановить старушку.
Куда там! Галина Тимофеевна не умолкала:
– Дом, в котором мы сейчас сидим, построили четыре года назад. И что сразу случилось? Можете народ поспрашивать. Мужики из новоселов решили на пустыре «ракушки» поставить. Артем Зиганов первым гараж приволок, и той же ночью пожар случился. Сгорело все. А вокруг… – пенсионерка сделала трагическую паузу, – круглые следы, такие же, как мой отец у Петки Хвата во дворе видел. Чубарека постарался. Все. С той поры на пустырь никто не ходит, даже дети боятся. А еще…
– С удовольствием послушаю историю про дух водяного, но позже, – перебила я старушку, – сначала хочется разобраться с квартирой Фатеева.
– Нашу девятиэтажку первой построили, – охотно завела Галина Тимофеевна, – в нее переселили тех, чьи дома ради нового района порушили. Родители Коли получили эту трешку. Они были старыми, насквозь больными, но пили много. Николай квартиру на себя оформил.
– Старики Фатеевы умерли почти сразу, как сюда въехали, – уточнила Наташа, – новоселье устроили, приятелей-алкашей позвали, купили водку подешевке, а та паленой оказалась. Дядя Коля никогда не пил и потому жив остался. Когда мы с Жорой поженились, свекор сказал: «Молодым надо жить отдельно, сами подрались – сами помирились, советчики в семейной жизни не нужны». И съехал к Жабе.
– Кто такая Жаба? – тут же спросила я.
– Мать Елены Михайловны, жены дяди Коли, – услужливо сообщила Наташа.
– Той, которая по документам супруга Владимира Ивановича? – уточнила я.
– Вы сразу разобрались, – похвалила меня Галина Тимофеевна, – а не у всех с первого раза понять получается. Ох, Жаба ужасная женщина! Но ее нельзя одну оставить, болеет она очень – голова кружится, падает. Квартира у нее здоровущая. Один раз я в гости к ней заглянула, так со счета сбилась, когда хозяйка комнаты показывала. Сейчас соображу… Коля с Леной в одной спальне, Жаба в другой, еще пять свободных. Когда Елена к Владимиру ночевать уходила, Николай сам за тещей смотрел, хотя она ему не по закону теща, а по жизни. Понятно?
Я незаметно ущипнула себя за бок.
– Да, все просто. Но в начале беседы вы сообщили, что жилье, где мы находимся, принадлежит Наташе.
– Жоре, – поправила молодая мать. – Когда дядя Коля гриппом заболел, он трешку сыну подарил. Вызвал нотариуса, и тот бумагу составил. Потом ее где-то три дня регистрировали, и мы свидетельство получили. Дядя Коля очень Жору любил, сказал ему: «Сынок, я хреново себя чувствую, температура жарит. Вдруг помру? Кому тогда нажитое останется? Государство заберет».
– Правильно говорят, человек чувствует приближение смерти, – вздохнула Галина Тимофеевна. – Очень вовремя Коля подсуетился. Короче, завещание с печатями Жора получил до смерти отца. Удачненько вышло. Уйди Коля на тот свет раньше, могли возникнуть сложности с оформлением жилплощади. А так не подкопаться, сначала отписал, потом скончался.
Глава 8
– Мастерская по ремонту гармошек кому перешла? – задала я вопрос дня.
Галина Тимофеевна и Наташа переглянулись, потом хором спросили:
– Что?
Я пустилась в объяснения, перемешивая правду и ложь.
– Николай Витальевич Фатеев индивидуальный предприниматель. Ему принадлежит фирма «Ни Ви Фат», название он придумал, используя свои паспортные данные. Это мастерская, в которой можно починить баян, гармонь и подобные инструменты. Дело приносило мало прибыли, но кое-какие клиенты были. Фатеев аккуратно в положенный срок платил налоги, но в нынешнем году этого не сделал, потому я и пришла к Николаю Витальевичу. Для уточнения, в чем причина.
Я перевела дух. Надеюсь, Галина Тимофеевна и Наташа не знают, как на самом деле взимаются долги по налогам.