Страница 5 из 26
Но отнюдь не вид тела привел Эплби в замешательство, когда он вошел в комнату. Теперь он понял, что имел в виду Додд, говоря о безумце. С темных дубовых панелей над камином скалились наспех нарисованные мелом два черепа. Рядом с причудливо замотанной головой ректора лежал череп человека, на сей раз настоящий. А вокруг трупа были разбросаны небольшие кучки костей.
Эплби довольно долго взирал на это зрелище. Затем он подошел к створчатым окнам и отдернул штору. Снаружи сгущались сумерки, и ухоженный сад казался таинственным лесом. Эту иллюзию рассеивали видневшиеся справа серые очертания зала собраний и библиотеки. Массивные камни громоздились друг на друга и где-то в вышине сливались с темными витражными окнами. Прямо перед сыщиком неясным силуэтом на фоне тусклого закатного неба маячил богато украшенный орнаментом фронтон часовни XVII века. Над старинными постройками начала сгущаться то ли дымка, то ли туман, обвивая деревья и растворяясь в каком-то иллюзорном великолепии блекнущих очертаний шпилей и арок. А над колледжем и всем городом разносилось эхо звавших к вечерней службе колоколов, приглушенное, словно реквием по тому, кто лежал бездыханным в кабинете.
Глава 2
I
Некоторое время Эплби задумчиво смотрел в окно, затем, не оборачиваясь и словно размышляя вслух, начал излагать свою версию дела:
– В десять пятнадцать эта площадка, Садовый сквер, была заперта. После этого любой, находившийся внутри или снаружи, мог выйти или войти только двумя путями или способами. Первый – с помощью ключа, имевшегося у кого-то из профессоров. Он мог пройти из сада на основную территорию колледжа через одну из двух калиток, ведущих в Епископский дворик. Или же мог выскользнуть в «большой мир» через турникет, выходящий на Школьную улицу. Второй путь – через эти створчатые окна, кабинет, а затем наружу через одну из дверей в холле ректорских апартаментов: через главную дверь, ведущую в Епископский дворик, через дверь в профессорскую, кружным путем выводящую туда же, или через заднюю дверь, выходящую в переулок Святого Эрнульфа и опять же в «большой мир».
В десять тридцать Амплби, по словам дворецкого, был еще жив. До одиннадцати часов, если верить тому же дворецкому, никто не проходил от кабинета через холл ни в Епископский дворик, ни в переулок Святого Эрнульфа или в обратном направлении.
В одиннадцать часов, по показаниям дворецкого и Титлоу, в кабинете раздался выстрел. Они тотчас же ринулись туда и обнаружили Амплби мертвым. Затем, как они заявляют, путь через кабинет находился под их постоянным наблюдением, пока не прибыли вы. А вы контролировали его, пока ваши помощники тщательно осматривали сам кабинет, Садовый сквер и все находящиеся там постройки.
Принимая это все во внимание, мы имеем довольно простую ситуацию. Если Амплби застрелили именно там и именно тогда и если он не совершил самоубийство, то получается вот что. Нападавший являлся или одним из трех профессоров, обнаруженных вами во время поисков, или неким четвертым, у кого был ключ. Этот четвертый, в свою очередь, может быть или кем-то из законных обладателей ключей, или же неизвестным, которому удалось как-то ключом завладеть. Отсюда следуют два предварительных вывода. Первый: необходимо проследить перемещения законных владельцев ключей и выяснить их отношения с Амплби. Второй: отследить происхождение существующих ключей, историю каждого из них плюс вероятность того, что в недавнем прошлом они могли попасть в чужие руки, после чего, возможно, с них сделали дубликаты.
Излагая свое краткое и сжатое резюме событий, Эплби, казалось, говорил с какой-то неохотой. Он был гораздо меньше, нежели Додд, готов к расследованию «обычного» преступления. Он склонялся к тому, что не следует доверять выводам, вытекающим из слишком уж явственных обстоятельств, при которых произошло убийство Амплби. Как весьма проницательно отметил Додд, дело выглядело чересчур наигранным, надуманным. Преступник словно из кожи вон лез, чтобы выставить себя и изобретательным, и мрачно-инфернальным, и расчетливым, и эксцентричным. Через полчаса после своего приезда в колледж Святого Антония Эплби почувствовал, что ему словно навязывают некую вполне определенную линию поведения. Она требовала тщательного и скрупулезного изучения поведения, характеров и намерений небольшой, четко обозначенной группы людей. Эплби убедился, что у него есть два варианта ведения расследования. Первый был прост: «Обстоятельства таковы, что я должен сосредоточиться на том-то и том-то». Второй – сложнее: «Обстоятельства представлены таким образом, чтобы внушить мне, что я должен сосредоточиться на том-то и на том-то». Действуя по первому варианту, он должен, по крайней мере, не выпускать второй из поля зрения.
Эплби прервал свои размышления и снова повернулся к Додду, чтобы задать ему несколько вопросов.
– Кто из профессоров живет на территории Садового сквера? – спросил он. – У кого из них есть ключи? До какого момента вы проследили их передвижения после того, как они покинули профессорскую вчера вечером?
– На территории сквера проживают четверо, – ответил Додд. – Это Эмпсон, Поунолл, Титлоу и Хэвеленд. Они живут в доме, стоящем рядом, но не сообщающимся с апартаментами ректора. Это прямо напротив, вон там. – Додд невозмутимо постучал пальцем по одному из скалящихся черепов над камином покойного. – Здание называют профессорскими апартаментами. По обе стороны от лестницы располагаются две квартиры, – четким тоном продолжил он. – Жильцы занимают их следующим образом.
Покопавшись в бумагах, он вытащил лист, очередной результат своего кропотливого труда.
– Мы обнаружили, что Эмпсон, Поунолл и Хэвеленд находились каждый у себя. Поунолл спал, остальные работали. Передвижения Титлоу вам известны. Теперь о ключах. Когда дело дошло до них, тут мы столкнулись с чем-то из ряда вон выходящим. У всех четверых, живущих в Садовом сквере, есть ключи. Вполне естественно, что они должны у них быть, если профессора отрезаны от основной территории колледжа. Следовало бы ожидать, что для удобства общения с ними, а также для того, чтобы входить и выходить из колледжа через турникет, не тревожа привратника, у всех их коллег тоже должны быть ключи. Но это не так. Знаете, они очень непрактичный народ.
Эплби мрачно улыбнулся.
– Среди них, – произнес он, – может оказаться один весьма практичный и толковый субъект.
– Ну, в этом смысле почти все они люди толковые, хотя весьма своеобразно. Например, они не так уж и рассеянны. Наоборот, они скрупулезны и точны. Только точность эта, по-моему, целиком и полностью относится к событиям давним и далеким. Возьмем, к примеру, профессора Кёртиса. Он живет на территории Суррейского дворика. Вот какой у нас с ним вышел разговор.
Я спросил, есть ли у него ключ от калиток. Он повторил: «От калиток, господин инспектор?»
«От калиток между основной территорией и Садовым сквером», – пояснил я. «Да-да, конечно, – ответил он. – Существует поверье, что они сработаны в Кордове. Колледж получил их в дар от третьего графа Блэквудского, который был членом кабинета во время второго премьерства Сидмута». «Так есть у вас ключ?» – снова спросил я. «Я отказался от ключа в конце апреля 1911 года», – тотчас ответил он. «В конце апреля 1911 года», – довольно растерянно повторил я. «Ну да, – сказал он, – в конце апреля 1911 года. Эмпсон в тот год занял первое место на конкурсе научных работ сразу в «двух Корнуоллах»: в колледжах Фалмута и Плимута, и мы сразу избрали его членом Ученого совета. С тех пор у него, однако, не было особых успехов. Безусловно, из него получится превосходный ректор. Так вы сказали, что бедный доктор Амплби все-таки мертв, да?» «Все-таки мертв, – ответил я. – А вы все-таки уверены, что у вас не было ключа с 1911 года?» «Совершенно уверен, – заявил он. – Я передал свой ключ Эмпсону. Помнится, я тогда еще подумал, что иногда разделяющая коллег запертая калитка – это просто чудесно».