Страница 22 из 42
В юношеские годы Орр играл против сборной СССР, совершавшей турне по США, и тогда уже оставил хорошее впечатление.
Он удостаивается «Приза Галдера» – лучшему дебютанту, его включают во второй состав «Олл старз», а со следующего сезона он прочно обосновывается среди «звезд» первой величины.
Рост Орра 180 сантиметров, а вес около девяноста килограммов. На лице нестираемые следы профессии «гладиатора» – шрамы от попаданий шайбы и ударов клюшкой.
С помощью Орра бостонцы, которые до этого шесть сезонов подряд плелись в самом хвосте турнирной таблицы, несколько раз выиграли Кубок Стэнли. Бобби буквально заразил своей отличной игрой партнеров.
У Орра поразительное чутье на маневр соперника. Если нападающий противника может убежать от него, то не должен мешкать ни секунды. Получил возможность бросать по воротам – должен бросать. Нечего и пытаться схитрить с Орром, – победит всегда бостонец. Подключение Орра в атаки не несет риска для «медведей»– отобрать шайбу у него практически невозможно, а зато какая от этого выгода – броски у защитника такие, что им завидуют многие нападающие! Половину игрового времени, а Орр проводит на площадке не двадцать минут, как большинство полевых игроков, а 35–40, и шайба почти не сходит с его клюшки.
– Если у Бобби и есть какой-нибудь недостаток, – отзывался о нем бостонский вратарь Джерри Чиверс, – так это полное отсутствие страха. Он ничего не боится. Если нет никакой другой возможности, готов поклясться, что он подставит под бросок голову. Ему уже крепко доставалось и будет доставаться и впредь. Но такова его игра. Он от нее не откажется.
Однажды в игре с «Торонто мэйпл лифс» Орр забросил три шайбы подряд. «Когда он проносился перед нашей скамейкой, – вспоминал многоопытный тренер торонтцев Панч Имлах, – я отворачивался, чтобы не видеть этот смерч».
А болельщики устроили Бобби восторженную овацию и забросали лед… шляпами. Служители стадиона подобрали их потом 75 штук – всех размеров, фасонов и цветов. «Жаль, что я не ношу шляпу», – шутил в раздевалке Орр.
Разговоры об Орре, хвалебные отзывы заставляли его лишь строже относиться к себе. «Комплименты вещь неплохая, но я прекрасно знаю и свои ошибки, которых делаю немало. Однажды в игре с ньюйоркцами я пересек их синюю линию, и вдруг за спиной услышал: „Оставь! Оставь!“ Я оставил шайбу и помчался вперед, чтобы затруднить игру вратарю, но когда оглянулся, увидел, что оставить шайбу меня просил… противник. Он подхватил мой „подарок“ и забил нам гол. Каждый раз, когда у меня начинает кружиться голова от успехов, я напоминаю себе об этом случае».
Бобби Орр создал огромную популярность своему клубу и в других городах и странах. Когда «Крылья Советов» стали стремительно подниматься вверх по турнирной таблице, болельщики Сетуни, где базируется команда, стали называть ее в шутку не как-нибудь, а именно «Сетунь брюинс».
Особый стенд «Музея хоккейной славы» посвящен «серии» 1972 года. На макете воспроизведен момент, когда Пол Хендерсон за несколько секунд до финальной сирены последнего матча забрасывает шайбу, принесшую канадцам победу во встрече и всей «серии». Этот гол ныне считается на родине хоккея самым значительным в истории игры. В музее множество прекрасных фотоснимков, интересных таблиц. Один из разделов посвящен советским хоккеистам (хотя музей, открывшийся 26 августа 1961 года, предназначался исключительно для показа достижений, не имеющих себе равных во всем мире канадских хоккеистов). В этом разделе свитер Третьяка, клюшка Якушева, шлем Харламова. Есть также шайба эстонской фирмы «Тегур», спортивные вымпелы, самовар, шахматы, матрешки, подаренные нашими хоккеистами. Тут же клюшка для игры в хоккей с мячом и синяя вязаная шапочка – ее оставили канадцам на память игроки сборной СССР во время первого визита на родину хоккея зимой 1957 года.
Есть в «Музее хоккейной славы» Книга почета. Сюда заносятся имена наиболее выдающихся игроков, деятелей хоккея, судей, тренеров.
Правда, тренеров в профессиональном хоккее не очень-то жалуют. Иные владельцы клубов рассматривают их как дорогостоящую обузу. Игрокам приходится платить огромные деньги, рассуждают бизнесмены, за такое жалованье они должны сами разбираться, как лучше забрасывать шайбы.
За многолетнюю историю НХЛ даже самые лучшие тренеры обычно получали вознаграждение меньшее, нежели последние игроки основного состава. Характерный штрих. Игроки команд НХЛ, которые хотели бы посмотреть встречу других клубов, имеют возможность по «карточке хоккеиста» купить непосредственно перед состязанием два билета на каждого. Тренеры же «бронью» пользоваться не имеют права, их удел – искать «лишний» билетик.
Со временем и у самих тренеров НХЛ выработался своего рода комплекс неполноценности. Да, действительно, у них забот несравненно меньше, чем, к примеру, у наших тренеров. Не надо думать о подборе хоккеистов – каждую осень в тренировочном лагере большой выбор кандидатов. Нет хлопот о том, чтобы игроки были в надлежащей форме к началу сезона. Нет необходимости беспокоиться об инвентаре, ледовой базе, жилье, питании, автотранспорте и т. д. В клубах НХЛ не проводятся тренировки в нашем понимании этого термина. Наставник обычно обсуждает с хоккеистами лишь вопросы тактики, в общих чертах намечает план предстоящих матчей.
Наставник Горди Хоу заявляет, например: «Мне даже и в голову не приходит мысль что-либо ему советовать, в хоккее он все знает лучше меня».
Были и есть, конечно, и здесь исключения из правил – Скотти Баумен, Гектор Блейк, Панч Имлах, Гарри Синден и некоторые другие. Так сказать, перелом в отношении к тренерам внес своей деятельностью Фрэд Шеро. Экс-профессионал Агги Кукулович говорил о нем так: «Я играл под руководством мистера Шеро и считаю его лучшим тренером НХЛ». Он привел к победе в розыгрыше Кубка Стэнли 1974 года команду-новичка в высшем хоккейном обществе «Филадельфия флайерс».[2] И, хочешь не хочешь, этим обеспечил себе место в «Музее хоккейной славы».
Весной 1974 года, буквально через несколько дней после триумфа своей команды в битвах за главный приз сезона, Шеро прибыл в Москву в составе большой группы специалистов по физической культуре и тренеров из Канады.
– За свои 48 лет я впервые покинул пределы Канады и США, – сказал Шеро во время нашей беседы. – Приехал пополнить свой багаж знаний. Успех моей команды я во многом объясняю тем, что раньше других тренеров НХЛ стал изучать сильные стороны советского хоккея. И, естественно, внедрять многое из изученного у себя. Я удовлетворен результатами даже первых дней «занятий» в институте физкультуры. В Москве нас очень тепло приняли.
Играть в хоккей я начал с десяти лет. Был защитником в «НьюЙорк рейнджерс». С 1957 года взялся за тяжкий тренерский труд. Если бы имелась возможность, даже на старости лет, я пошел бы учиться адвокатскому ремеслу.
Мне частенько приходится иметь дело с представителями юриспруденции. Если я скажу игрокам, чтобы они не употребляли спиртных напитков в дни, свободные от матчей, они рассмеются мне в лицо, – у нас каждый сам выбирает, как ему сохранить спортивную форму. Но вот я даю хоккеисту игровое задание, он его не выполняет. В старое доброе время я его немедленно бы оштрафовал. Сейчас я тоже пытаюсь так поступать. А игрок обращается к своему адвокату и тот мне юридически обоснованно сообщает, что не хоккеист в данном случае виноват, а… я, который не смог толково разъяснить игроку, что от него требуется. Знание юриспруденции мне бы очень помогло…
Три года я работаю с «Флайерсом». Еще в 1960 году в Сент Поле я обратил внимание на интересные коллективные действия хоккеистов сборной СССР. Как ни велика роль «звезд» в клубе, хоккей все-таки игра командная, а об этом в НХЛ как-то стали забывать. Тогда же я начал изучать советскую хоккейную литературу, старался в каждый приезд сборной СССР в Канаду или США еще разок своими глазами посмотреть ее игру.
Года за два до «серии», после матча в Филадельфии между сборными США и СССР, я сказал журналистам, что у советских хоккеистов блестящая конькобежная подготовка и лучшая игра в пас, которую я видел. Тогда меня подняли на смех, посчитали чуть ли не сумасшедшим.
2
В 1975 году подопечные Ф. Шеро сохранили Кубок Стэнли за собой.