Страница 3 из 9
И тут Джиму показалось, будто он и впрямь стал видеть как-то яснее, и тогда он понял, что перед ним плакала не птица, а господин Ка Лань Ча.
На этом самом месте Джим проснулся.
Сон не шел у него из головы. Даже когда он сидел вместе с Ли Ши и фрау Каакс за завтраком, он все время вспоминал о нем.
— Ты на меня не сердишься за вчерашнее? — спросила, наконец, маленькая принцесса, которая уже сама жалела, что начала поддразнивать Джима.
— За вчерашнее? — рассеянно спросил Джим. — А что такое?
— Но ведь я вчера сказала тебе «вот видишь», — напомнила ему Ли Ши.
— Ах это! — сказал Джим. — Ерунда, пустяки.
Только когда к ним пришел Лукас и спросил, хорошо ли они спали ночью, Джим рассказал свой странный сон.
Лукас почему-то никак не реагировал на его рассказ, а все сидел и пыхтел своей трубкой.
— Н-да, господин Лань, господин Лань, — в задумчивости произнес он. — Я частенько о нем вспоминаю. Ведь без него нам бы ни за что не выбраться из пустыни.
— Интересно, как у него там дела? — пробормотал Джим.
— Кто знает, — ответил Лукас, — скорее всего, он по-прежнему живет себе в одиночестве у своего оазиса.
Завтрак закончился, и фрау Каакс убрала все со стола. Пока они с Ли Ши мыли посуду, Лукас и Джим занимались письмами. Лукас писал, а Джим как мог помогал. На каждом листке он рисовал черную рожицу — это вместо подписи, — потом еще рассовывал письма по конвертам и нашлепывал марки. Когда друзья заклеили последнее письмо, у Лукаса, который все же как-никак был машинистом и, следовательно, человеком достаточно сильным, рука прямо-таки отваливалась от перенапряжения. А Джим, которому пришлось изрядно поработать языком на заклейке и наклейке (заклейка многочисленных конвертов и наклейка многочисленных марок), только что со стула не валился от усталости.
— Дядюшки дои! Ду и дабодка! — сказал он, откидываясь на стуле, хотя на самом-то деле он хотел сказать: «Батюшки мои! Ну и работка»! Но из-за того, что у него язык прилип к небу, он произнес какую-то несусветицу. Ему пришлось еще раз как следует вычистить зубы и прополоскать рот, иначе он не смог бы обедать вместе со всеми.
После обеда появился почтальон вместе с господином Пиджакером. Они нанесли визит королю Альфонсу Без Четверти Двенадцатому, который поручил им призвать всех подданных во дворец на высочайшую аудиенцию. Услышав это, вся компания отправилась во дворец.
Король, в неизменном халате красного бархата, с короной на голове и в клетчатых тапочках на ногах, восседал на своем троне. Рядом с ним на специальном столике, как всегда, красовался большой золотой телефон.
— Мои дорогие подданные! — сказал он и помахал рукой каждому в отдельности. — Приветствую вас и желаю всем всего самого хорошего!
От подданных взялся выступать господин Пиджакер.
— Мы все приветствуем вас, ваше величество, и желаем вам всего наилучшего! Позвольте доложить вам, что ваши подданные прибыли в полном составе и нижайше просят вас сказать ваше королевское слово.
— Значит, так, — начал король и закашлялся, чтобы немножко собраться с мыслями. — Действительно, мои дорогие подданные, мне очень жаль, но я должен признаться, что повод, который заставил меня собрать вас всех здесь, весьма серьезный. В известном смысле он даже…
Тут король снова принялся отчаянно кхекать, растерянно переводя взгляд с одного подданного на другого.
— Вы хотите нам сообщить какое-нибудь решение, ваше величество? — пришла на помощь фрау Каакс.
— Ну разумеется, хочу, — ответил король. — Но это не так-то просто. Потому что я, между прочим, принял целую кучу решений — точнее, целых два. Первое решение касалось того, что я решил сообщить вам о своем решении. Это я, слава Богу, уже сделал. С первым решением покончено.
Король стащил с головы корону, дыхнул на нее пару раз и принялся старательно начищать ее рукавом халата, как это он обычно делал, когда совершенно запутывался в своих сложных мыслях и тянул время, чтобы выпутаться обратно. Наконец он решительным движением нахлобучил корону на голову и заявил:
— Мои драгоценные подданные! Вчерашний инцидент с почтовым кораблем показал, что так дальше продолжаться не может. Это становится слишком опасным. На правительственном языке это называется «серьезным положением» и обозначает именно то, что не может так дальше продолжаться.
— А что не может так дальше продолжаться, ваше величество? — поинтересовался Лукас.
— Я ведь вам только что все растолковал! — вздохнул король Альфонс и достал шелковый носовой платок, чтобы стереть пот со лба, — давать аудиенции все-таки дело нешуточное.
Подданные терпеливо ждали, пока король Альфонс снова соберется с мыслями.
— Вам все равно не разобраться в этом сложном деле, — продолжал он через некоторое время, — слишком уж оно непростое. Но, в конце концов, главное, чтобы я разбирался во всем, на то я все-таки и король. Значит, так, первое мое решение я вам уже сообщил, ну а второе будет таково: что-то нужно делать.
— А что нужно делать? — осторожно попытался уточнить Лукас.
— Сейчас я все объясню, — сказал король. — Эс Ка Эм Эн в опасности!
— Простите, что в опасности?
— Эс Ка Эм Эн, — ответил король. — Это такое сокращение. В правительственных сообщениях обязательно нужно пользоваться сокращениями. Оно означает: Соединенное королевство Медландии и Ново-Медландии.
— Ага, — отозвался Лукас, — и почему же оно в опасности?
— Вчера, как известно, небольшой почтовый корабль врезался в берег Ново-Медландии, нарушив тем самым государственную границу, — продолжил свое разъяснение король. — А врезался он потому, что было темно. Раньше, случалось, к нам заходили время от времени почтовые корабли, но с тех пор, как мы установили дипломатические отношения с Китаем, у нас наладилось и регулярное пароходное сообщение. Почти каждый месяц к нам прибывает большой государственный корабль моего уважаемого друга Пунг Гинга, императора китайского. Страшно подумать, что будет, если он в темноте наскочит на государственную границу. Именно поэтому я принял второе решение: нужно что-то делать.
— Верно! — воскликнул господин Пиджакер. — Это очень мудрое решение! Да здравствует наш высокочтимый король! Ура! Ура!
— Минуточку, — прервал его излияния рассудительный Лукас. — Ваше величество, но вы ведь еще ничего не сказали: а что, собственно говоря, нужно делать?
— Дорогой мой Лукас, — с укоризной в голосе сказал король. — Именно для этого я вас всех и собрал. Мы должны вместе что-то придумать. Я ведь не могу, в конце концов, тянуть все на своих плечах. Я и так по горло завален работой, — думаешь, это просто — принять сразу целых два решения? Это же все-таки понимать надо.
Лукас задумался на секундочку, а потом спросил:
— А как вы смотрите на то, чтобы соорудить у нас маяк?
— Отличная мысль! — воскликнул господин Пиджакер. — Только нужно его сделать очень высоким, чтобы корабли уже издалека видели его.
Весь вопрос только в том, — озабоченно сказал король, — куда нам поставить такой высокий маяк? Ведь он должен быть внизу довольно толстым, иначе он просто свалится. А для такого высокого и толстого маяка у нас просто-напросто нет места.
— Это верно, — задумчиво пробормотал Лукас. — Значит, нам нужно придумать такой маяк, чтобы он был достаточно большим и вместе с тем занимал как можно меньше места.
Молча стояли подданные и в растерянности глядели друг на друга.
Так не бывает, — прервал всеобщее молчание господин Пиджакер. — Всякий предмет может быть либо большим, либо маленьким. Сочетание подобных двух свойств не представляется возможным. Это доказано наукой.
Король Альфонс Без Четверти Двенадцатый тяжело вздохнул.
— Но ведь я принял решение, с тревогой в голосе сказал он. — Я ведь не могу вот так просто взять и отменить его. Это никуда не годится! Решение есть решение, и я не могу допустить, чтобы оно осталось невыполненным!
— Однако если ничего не получается, — попыталась урезонить короля фрау Каакс, — то, может быть, разумнее все-таки отменить такое решение?