Штурм Пика Сталина

Горные реки Таджикистана дики и капризны и причиняют нередко много вреда. Уровень воды в них неожиданно и резко меняется, меняется подчас и самое русло.

Некоторые из них никуда не впадают. Оросив сотни тысяч га, они теряются в песках. Пустыня в конце концов побеждает реку.

Чтобы овладеть этими реками, чтобы заставить их орошать хлопковые поля и плодовые сады таджикских колхозов по точному расписанию агрономической науки и послушно вращать турбины гэсов, надо прежде всего изучить режим несущих влагу западных ветров и питающих реки ледников.

Цепь метеорологических станций, расположенных в широтном направлении, — Красноводск, Ашхабад, Сталинабад, Гарм, Рохарв, Кара-Куль, Мургаб — изучает этот сложный метеорологический комплекс. Но на наиболее ответственном участке, на самом метеорологическом рубеже, в хребте Академии наук, звенья этой цепи отсутствовали. И после того, как экспедиции Крыленко и Горбунова в 1928, 1929 и 1931 годах создали необходимые географические предпосылки, было решено восполнить эти недостающие звенья. Для этого 37-й отряд ТПЭ заканчивал в этом году постройку на леднике Федченко, на высоте 4300 метров , высочайшей в мире постоянной гляциометеорологической обсерватории, и 29-й отряд ТПЭ, сформированный совместно с ЦС ОПТЭ из наших лучших альпинистов, должен был совершить восхождение на вершину пика Сталина и установить там метеорологический прибор, отмечающий силу и направление ветра и передающий результаты своих записей автоматическими радиосигналами на радиостанцию этой обсерватории.

Кроме того альпинисты 29-го отряда, поднявшись на вершину пика Сталина, почти на километр вознёсшуюся над соседними снежными гигантами, должны будут нанести на карту расположение горных хребтов и ледников, проникнуть в последние тайны памирского белого пятна.

Я слушаю рассказ Горбунова, бессменного начальника ТПЭ, и под этот рассказ карта Таджикистана оживает: могучие потоки, низвергающиеся с крутых склонов гор, таящие в себе десятки Днепростроев электроэнергии, растекаются по буйному плодородию лёссовых долин и исчезают в песках пустыни, Грядами неприступных вершин высятся цепи памирских гор, и там, в хребте Академии наук, отделяющем Памир от Дарваза, мне чудится огромный массив пика Сталина, высочайшей вершины СССР, которую нам предстоит покорить.

Через несколько дней мы уже ехали с Горбуновым на юго-восток. Все вагоны обращены коридором к солнечной стороне, В купе — тень. И все же невыносима жарке.

Давно проплыли мимо нас в окнах вагона приволжские леса и поля и зеленые степи Поволжья. Остались позади предгорья Урала и песчаные барханы пустыни.

Поезд идёт цветущим оазисом Ферганской долины, останавливается на маленьких, тонущих в зелени станциях, расцвеченных гармонической пестротой халатов и тюбетеек, поясных платков и узорных рукояток ножей.

Воздух по-азиатски лёгок и прозрачен — сухой, лишённый влаги воздух величайшего континента выжженных зноем степей и безбрежных пустынь.

На горизонте встают снежные зигзаги Алайского хребта. В Андижане мы покидаем вагон. Автомобиль должен доставить нас в Ош, маленький киргизский городок, первый этап нашего путешествия. В Оше находится база всех памирских отрядов ТПЭ.

Дорога из Андижана в Ош идёт безлесными холмами, чертящими свои закруглённые контуры на лёгком небе юга. Скупой и манящий пейзаж среднеазиатских предгорий. Оазис Оша ложится зелёным пятном на рыжую степь. Мы проезжаем улицами старого города — глухие глиняные стены с маленькими резными дверями — и попадаем в новый город — Киргизторг, Госбанк, почта и телеграф.

Густая, тяжёлая пыль азиатских дорог плотными клубами поднимается из-под колёс автомобиля и встаёт за нами сплошным, непроницаемым облаком.

Мы минуем почти весь город и въезжаем во двор дома, где помещается база ТПЭ.

На дворе базы навалены мешки с ячменём, ящики со снаряжением, одеждой, продуктами, вьючные сумы. Несколько в стороне раскинуты палатки, в которых живут, в ожидании выхода в поле, научные работники экспедиции.

Одна из таких палаток предназначена для меня. Я устанавливаю в ней сумы и вьючные ящики, в которых хранится моё походное снаряжение, раскладываю спальный мешок и с наслаждением растягиваюсь на нём. Я — дома.

II.

Ошская база ТПЭ. — Геологи и альпинисты. — Тренировка на Сулейман-баши. — Формирование каравана. — Памирская. караванная тропа. — Памирстрой. — Высочайшее горное шоссе в мире. — Политическое и культурное значение новой автотрассы.

С раннего утра на базе пронзительно ревут ишаки и верблюды, ржут лошади, басисто гудят полуторатонки. Отряды формируют караваны и уходят на Памир.

Склад базы выдаёт продовольствие и снаряжение. Прорабы и научные работники укладывают в штабеля мешки и ящики и терпеливо метят их краской, ставя номер отряда.

Под навесами, среди палаток, идут производственные совещания.

Внизу — па берегу Ак-Буры — раскинул свой лагерь геолог Марковский. Спасаясь от жары под большим тентом, он лежит на брезенте между пиалами с чаем и чашками с урюком.

Марковский объединяет группу памирских отрядов ТПЭ. Каждый день он собирает начальников отрядов и обсуждает с ними подробности будущей работы. Почтённые геологи лежат на брезенте на животах, головами вместе, ногами врозь, образуя своеобразную восьмиконечную звезду.

Шесть отрядов будут делать геологическую площадную съёмку Восточной и Юго-восточной части Памира. Эта работа была начата в прошлом году отрядами ТКЭ. Площадной съёмкой было покрыто около четверти территории Восточного Памира между озером Кара-Куль и Мургабом. Остальная часть была пройдена только маршрутной съёмкой.

Два отряда будут вести поиски золота. Экспедицией 1932 года на Памире обнаружены два золотоносных пояса, , две дуги — северная и южная. В прошлом году была исследована только западная половина северной дуги и обнаружены россыпи промышленного значения в районе озера Ранг-Куля, в области южной золотоносной дуги. Теоретический прогноз проф. Наливкина предсказывал наличие россыпных и коренных месторождений промышленного значения и в северном золотоносном поясе. Предстояло поэтому обследовать восточную часть северной дуги и южную дугу на всем её протяжении.

Отряд Клунникова будет продолжать на Южном Памире разведку месторождений редких элементов — моноцита и циркона.

Три палатки на базе занимают участники 29-го отряда экспедиции, который получил задание совершить восхождение на пик Сталина. В списках личного состава экспедиции, в графе «профессия», против их фамилий значится «альпинист». Трудная и опасная профессия, когда речь идёт о том, чтобы взять одну из высочайших вершин земного шара.

Центральный совет ОПТЭ, формировавший совместно с ТПЭ 29-й отряд, выделил для него своих лучших и опытнейших альпинистов. Большая часть из них находится уже на Памире, на подступах к пику Сталина. В Оше остались трое: начальник оперативной группы отряда инженер Гетье, председатель мос — ковской горной секции ОПТЭ Николаев и врач отряда Маслов. Они резко отличаются от остальных своей «прозодеждой»: короткие штаны вместо верховых рейтуз и тяжёлые, окованные триконями башмаки вместо сапог.

Они очень разные, эти три «покорителя вершин». Гетье я знаю давно. Лет пятнадцать тому назад мы впервые встретились с ним на боксёрском ринге в жестокой схватке на первенство тяжёлого веса. Вскоре после этого он перешёл на работу тренера. Он дал советскому боксу таких мастеров и чемпионов, как Михайлов и Иванов, Тимошин и Репнин.

Затем Гетье увлёкся альпинизмом. Упорно и методично, как и все, что он делает, он стал изучать нелёгкую технику горовосхождения. Зимой и весной его можно было встретить на Ленинских горах с тяжёлым рюкзаком за спиной. Высокий, широкоплечий и широколицый, с приплюснутым носом боксёра, спокойный и медлительный, он тренировался в работе с ледорубом и верёвкой. Летом он уезжал на Кавказ. Обе вершины Эльбруса, Тетнульд, Гестола, Безенгийская стена — таков его альпинистский актив.