Золотой скорпион

В своем разочаровании Стюарт был жесток. Это объяснялось тем, что он был романтик; переодетая принцесса оказалась обыкновенной воровкой.

— Я ничего не взяла! — крикнула она. — О, отпустите меня. Пожалуйста, пожалуйста, отпустите меня!

— Умолять бесполезно. Что вы украли?

— Ничего, посмотрите! — Она бросила небольшое золотое украшение на стол. — Я взглянула на него, но не собиралась его красть.

Она подняла на него свои прекрасные глаза, и он почувствовал, что колеблется. Невозможно было предположить, что она познакомилась с ним для того, чтобы украсть этот фрагмент золотого скорпиона, когда она пришла к нему впервые, его еще здесь не было. Он безнадежно запутался и почувствовал себя очень несчастным.

— Как вы открыли ящик? — спросил он сурово.

Она взяла связку ключей, лежавших на столе, и откровенно показала ему тот ключ, который подходил к замку. Ее руки тряслись.

— Откуда у вас этот ключ и почему?

Она внимательно на него посмотрела, ее губы дрожали, а глаза были полны слез. Он не мог оставаться к этому равнодушным.

— Если я скажу вам правду, вы меня отпустите?

— Я ничего не обещаю, я не могу верить ничему из того, что вы мне скажете. Ложью вы вкрались в мое доверие, а теперь посредством другой лжи вы, кажется, намерены заставить меня простить вашу попытку преднамеренной кражи. — Он сжал кулаки. — Господи! Теперь я никогда не смогу вам верить!

Она вздрогнула, как от удара, и жалобно на него посмотрела. Он отвел взгляд.

— Пожалуйста, выслушайте меня, — прошептала она. — Сначала я солгала вам, это верно.

— А теперь?

— Теперь я скажу вам правду.

— Вы — мелкая воровка?

— Ах, вы так жестоки, у вас совсем нет жалости! Вы судите обо мне так, словно я — англичанка. Возможно, что я не могла поступить иначе. На Востоке женщина — рабыня и не имеет собственной воли.

— Рабыня, — воскликнул Стюарт насмешливо. — Вы совсем не похожи на восточных рабынь. Несомненно, в ваших жилах течет восточная кровь, но вы получили образование, вы знаете иностранные языки, вы видели мир. Что хорошо, а что плохо, знает самый последний дикарь.

— А что, если он знает, но не в его власти поступить иначе?!

— Вы просто пытаетесь склонить меня на свою сторону, — сказал он с горечью. — Но вы не сказали ничего, что бы заставило меня слушать вас дальше. Кроме того, я до сих пор потрясен, обнаружив, кто вы есть на самом деле, причем мне совершенно непонятно, что вы хотели украсть. Я — небогатый человек. Все имущество, которое находится в моем доме, если его продать, стоит не больше нескольких сотен фунтов И в то же время вы рискуете своей свободой, обыскивая мое бюро. В последний раз спрашиваю, что вы взяли из этого ящика?

Она стояла, опершись о стол, и вертела в руках фрагмент золотого скорпиона, не спуская с него глаз. Ее длинные ресницы отбрасывали тени на щеки, которые снова слегка порозовели. Стюарт внимательно ее рассматривал, в его глазах читалось восхищение, он был готов забыть все ее недостатки и в глубине сердца не сомневался в том, что он никогда не сможет сдать ее в руки полиции. Все больше и больше в нем росло удивление от того, что он чувствовал сейчас, и неожиданно он поймал себя на мысли, что думает о необъяснимом происшествии, случившемся этой ночью.

— Вы не ответили, — сказал он. — Я задам вам еще один вопрос: пытались ли вы открыть этот ящик когда-либо раньше?

Мадемуазель Дориан быстро подняла на него глаза, и ее щеки покрылись румянцем.

— Я уже дважды пыталась, — призналась она, — но неудачно.

— А кто еще пытался это сделать?

Она мгновенно побледнела и пристально посмотрела на Стюарта расширившимися, испуганными глазами.

— Кто еще? — прошептала она.

— Да, кто еще? Мужчина… на котором было надето что-то вроде рясы…

— О! — воскликнула она, выбрасывая в мольбе руки. — Не спрашивайте меня о нем! Я не смею ответить, я не смею ответить!

— Вы уже ответили, — сказал Стюарт с такой интонацией, что сам остался ею недоволен, так как в ней явственно слышались удивление и страх. Они незаметно сменили высокомерный гнев, испытанный им, когда он обнаружил эту красавицу роющейся в его вещах.

Тайна ее поступков тонула в еще более глубокой и страшной тайне. Ужас, испытанный Стюартом этой ночью, был не сном, а удивительной реальностью. Теперь перед ним был агент человека в рясе, он понял, что каким-то образом оказался замешанным в это дело, гораздо более сложное и серьезное, чем мелкое воровство.

— Золотой скорпион как-то связан с этим делом? — спросил он резко.

В глазах очаровательной женщины он прочел ответ. Она опять вздрогнула, как и тогда, когда Стюарт обличал ее как воровку, но он безжалостно воспользовался своим преимуществом.

— Таким образом, вы замешаны в дело сэра Фрэнка Нэркумба! — сказал он.

— Нет! — крикнула она с неистовством; при этом ее широко открытые глаза были восхитительны. — Сэр Фрэнк Нэркумб…

Она запнулась и замолчала, ее губы снова начали дрожать.

— Сэр Фрэнк Нэркумб… — подсказал Стюарт, чувствуя, что находится на пороге открытия.

— Я ничего не знаю о сэре Фрэнке Нэркумбе.

Стюарт невесело рассмеялся.

— И не разделю ли я каким-нибудь образом судьбу этого известного хирурга? — спросил он.

Его вопрос вызвал неожиданный эффект. Мадемуазель Дориан внезапно положила свои украшенные драгоценностями руки ему на плечи, и он почувствовал, что жадно смотрит в ее прекрасные восточные глаза.

— Если я поклянусь, что говорю правду, вы мне поверите? — прошептала она, и ее пальцы конвульсивно сжали его плечи.

Он был потрясен. Ее близкое присутствие действовало на него опьяняюще.

— Возможно, — сказал он неуверенно.

— Послушайте. Сейчас вы в опасности. Но прежде вам ничего не угрожало; теперь же вы должны быть очень осторожны. Именно так, именно так, я говорю вам правду! Я говорю это ради вашего спасения. Я не должна была это делать. Вы спрашиваете, зачем я пришла сюда. Я скажу вам и это. Теперь я могу не скрывать; я пришла за большим конвертом, взгляните. Он в огне!

Стюарт повернулся и бросил взгляд в сторону камина. Тонкая струйка коричневого дыма поднималась над конвертом. Пламя, которое прежде только тлело, начало разгораться. Чрезвычайно озадаченный значением, придаваемым конверту, которое было для него непонятно, он подбежал к камину и выхватил из пламени дымившийся конверт.

В это время девушка, бросив быстрый взгляд в его сторону, схватила плащ, ключи и сумочку и выбежала из комнаты. Стюарт услышал, как закрылась дверь, подбежал к столу, положил слегка обуглившийся конверт рядом с хвостом золотого скорпиона и рванулся к двери.

— Проклятье, — сказал он.

Сбежавшая пленница закрыла дверь на ключ снаружи. Звук запускаемого мотора, раздавшийся на улице, подстегнул его к действиям. Он выключил свет, пересек комнату, отдернул занавеси и открыл застекленные двери. Яркий лунный свет заливал лужайку, огороженную высокой изгородью. Стюарт выбрался наружу и услышал звук удаляющегося автомобиля. Когда он выбежал на улицу, проходившую около его дома, то на ней никого уже не было. Он подошел к парадной двери и отпер ее своим ключом. Когда он вошел в прихожую, то из комнаты появилась миссис Мак-Грегор.

— Я не слышала, как вы выходили с мадемуазель Дориан, — сказала она.

— Это вполне возможно, миссис Мак-Грегор, но она уехала, вы понимаете.

— Теперь скажите мне, мистер Кеппел, слышали ли вы или нет этой ночью звуки волынки?

— Нет, боюсь, что не слышал, миссис Мак-Грегор, — ответил Стюарт терпеливо. — Я полагаю, что вы, должно быть, очень устали и теперь можете спокойно отдохнуть. Я не жду больше никаких посетителей. Спокойной ночи.

Заметно недовольная и чувствующая себя неловко, миссис Мак-Грегор повернулась, чтобы уйти.

— Спокойной ночи, мистер Кеппел, — сказала она.

Стюарт, будучи не в состоянии больше ждать, поторопился к своему кабинету, открыл дверь и вошел внутрь. Он включил свет, пересек комнату и поспешно задернул занавеси, но не побеспокоился о том, чтобы закрыть «французское» окно. Затем он подошел к письменному столу и взял в руки запечатанный конверт — вожделенную цель странных визитов человека в рясе и красавицы мадемуазель Дориан.