Темные Дни (ЛП)

Я сглотнула и сжала край стола мамы, молясь Богу, чтобы мои щеки не были пожарной машиной красного цвета.

- Хм, я имею в виду, мы можем вам чем-то помочь?

- Клер Даркер?

- Я, - сказала мама, выступая вперед. Она положила скоросшиватель и протянула руку. - А вы кто?

Он взял ее руку и наградил её тем, что мой папа назвал бы приличным пожатием.

- Лукас Скотт. Я только что говорил с вашей дочерью о консультации.

Дочь, да? Как он сложил два и два вместе? Я изучала маму. Мы были днем и ночью. У неё была светлая кожа, кристально-голубые глаза и белые светлые волосы, а я взяла все от своего отца, оливковая кожа, темные волосы и глаза.

Мама должна была быть подозрительной.

- Кто направил вас к нам, если вы не возражаете, то ответьте?

- Я знаком с вашей семьей.

- Ну, тогда вы должны знать, что мы не берем случаи с несовершеннолетними, - она повернулась и наградила меня я-о-тебе-говорю взглядом. - Никогда.

- Я знаю о вашей политике, Мисс Даркер, и я уверяю вас, что мне восемнадцать.

Она указала на место слева от меня, и он занял его.

- Что такое, что вам нужно от меня, Лукас?

- Мне нужно разыскать кое-кого.

Ба. Пропавший без вести? Это не убедительно. Я взяла ручку.

- Их имена?

- Фамилия семьи Уэллс.

Может ли он быть более неопределенным?

- У вас есть имена?

Он покачал головой.

- Ничего. Этот человек потомок женщины по имени Мередит Уэллс, родившейся в Пенансе в девятнадцатом веке.

Я сделала несколько пометок.

- Еще кое-что. Коробка. Мне нужно найти её.

- Что за коробка? - спросила я, держа конец ручки во рту. Мне нужно было что-то сделать, чтобы перестать пялиться на этого парня, поэтому я начала теребить край адресной книги мамы. - И это ваша коробка? Это как-то относится к семье Уэллс, которую вы ищите?

Он поколебался, потом сказал:

- Это не моя коробка и нет, это не имеет прямого отношения к семье Уэллс.

Не имеет прямого отношения. Хм.

- Вы ведете себя немного неопределенно, - сказала мама, переходя в режим наблюдения.

Тишина.

Мы получали широкий спектр жульничества и фиговых актеров на ежедневной основе, желающих нанять нас, чтобы украсть добычу для них, мы были лучшими, в конце концов, но мама всегда могла видеть насквозь. Я заметила это за время, проведенное с папой. Он не мог быть больше рядом, но он оставил неизгладимое впечатление. Это было отлично для бизнеса, но плохо, если вы были девочкой-подростком, пытающейся проскользнуть мимо родителей.

- Что в коробке? - надавила она.

Нет ответа.

- Мне нужны все факты, если я делаю свою работу, - мама встала и указала на дверь. - Если вы здесь, чтобы тратить мое время, то предлагаю вам уйти.

- Грех, - сказал он после короткой паузы.

Мама и я сказали одновременно:

- Грех?

- Грех. Это то, что было внутри коробки. Семь из них, если быть точным.

- Я не понимаю. Что вы подразумеваете под грехом? - она опустилась в кресло и сосредоточила свое внимание снова.

Как и я.

- Коробка, содержащая семь смертных грехов. Это то, что было украдено.

- Ты серьезно? - я обратилась к маме. Она рассказывала мне истории об этом, когда я была ребенком. Некоторые родители рассказывали своим детям сказки на ночь о рыцарях в сияющих доспехах и сказочных принцессах, я же получала фольклор и приведений. - Не была ли коробка спрятана в небольшой монастыре в Тибете?

- Это никогда не было доказано. Истинное местоположение коробки остается загадкой, и не зря.

Её губы дернулись в намеке на улыбку. Ха. Я слушаю раз от раза, когда она говорит. Конечно не все время, но время от времени.

Лукас откашлялся.

- Не то, чтобы это было большой загадкой. Коробка на самом деле была здесь. С начала двадцатого века.

- Здесь? В Пенансе? Не могло быть так, что нечто большое сидело у нас под самым носом без нашего ведома...

- Там ​​в старой церкви...

- Святого Винсента, - сказала мама, топая ногой. Она повернулась и прижала меня «Я же тебе говорила» улыбкой. - Я чувствовала что-то в этом грабеже.

Лукас прочистил горло.

- Кража коробки не худшая часть.

Я вытащила ручку из моего рта и постучала ею по столу.

- Разве может быть ещё хуже.

- Коробка была открыта.

Определенно хуже.

- Разъясните.

- Грехи были отпущены раньше. Они инфицировали человеческие тела и есть пять дней, чтобы найти ведьму и человека, который освободит их.

- Подожди секунду, - сказала я. - Инфицировали?

- Инфицировали, - повторил Лукас. - Думайте об этом как о виде одержимости. Когда они покинули коробку, то должны были найти сосуды, несущие их сущности. Они заражают человеческое тело одним грехом и используют его в качестве транспортного средства. Человек все ещё там, ещё в сознании и невредимый, но не имеет никакого контроля.

- Господи, - вздохнула я.

- Что произойдет, если они найдут то, что ищут? Ведьму и человека, который освободит их? - лицо мамы было бледным.

- С учетом всех семи грехов, могущественная ведьма может использовать кровь того, кто выпустил их, чтобы создать зелье, которое свяжет их в человеческих телах, в которые они вторглись. Они будут свободны от коробки вечно, и те, чьи тела они украли, будут потеряны, а их сущности уничтожены.

- Блин, - прошептала я. - Хорошо, так семь невинных людей, за пять дней, - я обратилась к маме. - Любим вызовы, не так ли? Придется действовать быстро.

Она кивнула, возвращаясь к Лукасу.

- Что произойдет через пять дней, если они не найдут то, что ищут? Ведьму и того, кто освободит их?

- Если они насильственно будут помещены обратно в коробку до того, как время будет на исходе, за пять дней, то ничего. Все вернется к тому, что было, и тела, которые они украли будут целыми и невредимыми. Тем не менее, в коробке есть отказоустойчивость, а это проблема. После пяти дней, коробка призовет грехи. Если это произойдет, невинные люди, которых они взяли под свой контроль, будут призваны с ними. Потеряны навсегда в коробке.

- Хорошо. Меньше пяти дней, - мама провела рукой по ее длинным светлым волосам и вздохнула. - Мы сегодня получали звонки, как ваши. Я предполагаю, что наш недавний поток в бизнесе связан с особождением грехов.

- Ха! - воскликнула я, внезапно вспомнив зомби. - Я говорила тебе, что не дразнила этого зомби. Бьюсь об заклад, грехи что-то сделали с этим, превратили все в Джеффри Дамер.

- Все, что вы видели до сих пор это детская игра, - сказал Лукас, стреляя в меня косым взглядом. - Грехи были отпущены на свободу в 1959 году, и после сорока восьми часов без коробки они уничтожили два города и забрали сотни жизней. Это была резня и хаос, подобного которому вы не можете себе представить.

- Два города...1959? - мама была зачарована. Я могла сказать это по её глазам. - Грехи были причастны к беспорядкам 1959 года в Пенансе?

Я понятия не имела, о чем они говорят потому, что история всегда была для меня темным лесом.

- Беспорядки 1959?

- Пенанс был основан в начале восемнадцатого века. До девятнадцатого века это был процветающий текстильный город с высоким обществом, которое почти соперничало с городом, - мама постучала по краю её стола. - В 1959 году был бунт на заводе. Это вылилось на улицы и охватило весь город.

Лукас покачал головой.

- Бунт на заводе был только началом. Одной искрой в бушующем огненном аде.

- Это звучит зловеще.

Я собиралась пошутить, но мама посмотрела на меня. Снова кладя ручку к себе в рот, я жестом велела ему продолжать. Как я смею прерывать время истории!

- Мастер на заводе был одним из самых уважаемых мужчин города. В первую ночь свободы греха, ему не повезло столкнуться с Жадностью. К тому времени, когда он пришел на работу на следующий день, он был убежден, что его зарплата была несправедливой и унизительной.

Я фыркнула.

- Каждый человек в Америке чувствует себя таким образом и сейчас.