Страница 47 из 52
Озадаченный, я повернулся к проводнику. Он закуривал сигару и невинно улыбался.
— Ради всего святого, где я? И откуда этот свет?
— Вы внутри вулкана, мистер Кэрригэн. Свет от шара Ферриса. Доктор, возможно, показывал вам его в лаборатории.
— Да, показывал. Но это же не искусственный свет, это солнечный свет!
Хопкинсон кивнул, на мгновение задумчиво уставившись на кончик своей сигары.
— Пожалуй, в некотором роде да, — сказал он. — Рассуждая ненаучно, шар Ферриса поглощает энергию солнца и перераспределяет ее. Это, разумеется, революционное открытие, применяемое на практике только здесь. Свет весьма необычный. В одном месте свод пещеры выше купола собора Святого Павла, а вон там, внизу, плавает красный буй, видите? Он отмечает самое глубокое место. Мы так и не смогли измерить, насколько глубокое.
— Что?!
— Это правда, буй поставлен там для навигационных целей. Море здесь очень глубокое. Когда-то в прошлом произошло следующее: море ворвалось сюда, проломив скалу. Мы используем этот пролом как шлюз, с помощью которого без труда потушили вулкан.
— Но ведь такая операция…
— Означает пар? Согласен. Именно пар и создал эту огромную пещеру, а тот буй отмечает самый центр бывшего кратера. Возможности такой базы, как эта, трудно переоценить. Гениальный доктор Фу Манчи использует ее так, что это удивляет даже здешних служащих. Кроме того лифта, на котором вы спустились, тут есть подъемник, несомненно, единственный в мире, благодаря которому фабрику легко снабжать всем необходимым. Как видите, рабочая сила тут дешевая.
— Но разве можно сохранить тайну, когда задействовано столько людей? — спросил я.
— Это — вопрос организации, мистер Кэрригэн. Более счастливых грузчиков, сами видите, нигде не найти. Стоит этим ребятам попасть под землю, и они уже не выходят отсюда.
— Что вы хотите сказать? Как лошади в шахтах?
— Вот именно. А когда нужда в них отпадает, их отправляют на Тортугу — с деньгами и пробелами в памяти. — Только руководители разных служб передвигаются вверх и вниз, — добавил он. — Те, что загружают подъемник наверху, понятия не имеют, куда он идет. С помощью хорошей организации можно творить чудеса.
— Я согласен с вами, — ответил я, не кривя душой.
— Работники сизальной корпорации не имеют никакого отношения к Си Фану. Они обыкновенные труженики, которые понятия не имеют о том, что есть какое-то подземелье. Если кто-то из них проявляет любопытство, мы приводим его сюда и предоставляем возможность увидеть все своими глазами. А теперь я должен представить вас доктору Харону.
— Он…
— То, что Эллингтон называет «призывник»? — Хопкинсон засмеялся. — Да, можно сказать и так. Когда-то он был главным технологом на германском флоте. Его успехи привлекли внимание доктора. Могу заверить вас, что за двенадцать лет его работы здесь и в других местах он разработал нечто такое, что сводит на нет мощь любого флота в мире.
Мы направились вдоль оживленного дока, залитого искусственным светом, и вошли в небольшой аккуратный кабинет, где нам навстречу поднялся пожилой немец с почти таким же высоким лбом, как у самого доктора. На нем были очки в золотой оправе; короткие седые усики придавали ему сходство с бывшим кайзером Германии. В отличие от Хопкинсона с его нелепым твидовым костюмом и золотой цепью от часов доктор Харон был облачен в синий комбинезон.
— Коллега Харон, это мистер Барт Кэрригэн.
— Рад видеть вас. Люблю похвастать своими игрушками. Это редко удается, а художник всегда жаждет признания, разве не так?
— Я тоже пойду, — сказал Хопкинсон. — Давненько я не ступал на борт «акулы».
Здесь, в этом странном мире, Англия и Германия не воевали между собой.
— Всегда рад вам, коллега Хопкинсон, — ответил немец, — хоть я и знаю, что этот предмет явно выше вашего понимания.
Он подмигнул мне и пошел вниз по трапу в задней стене кабинета. Я очутился на стальной платформе, которая тянулась до открытой рубки одного из тех странных судов, которые я видел в лагуне. Оказавшись внутри, я ожидал вдохнуть пары бензина, но им и не пахло.
— Разумеется! — воскликнул доктор Харон. — Да и откуда им тут взяться? Мы же не пользуемся бензином.
— Тогда чем же?
— А-а! — он вздохнул и покачал головой. — Я могу долго распинаться, мистер Кэрригэн. Это, наверное, национальная черта. Но так или иначе, тут не обошлось без гения Свена Эриксена. Энергия вырабатывается в зале Эриксена, который служит нам машинным отделением. Я все вам покажу, поскольку переоборудование подводных кораблей — моя заслуга.
Мы направились по крошечному проходу в комнату, в которой не могло разместиться больше двух человек. К полу были привинчены крутящиеся стулья. Они стояли перед щитом управления со множеством мудреных циферблатов, индикаторов и лампочек.
— Тут, — пустился в объяснения Харон, — полагается носить защитный шлем, иначе вам быстро придет конец. Вот это главный пульт управления. По приказу офицера из ходовой рубки я нажимаю вот этот рычаг, и перед форштевнем моего корабля вода переходит в другое физическое состояние.
— Можно назвать его парообразным, — вставил Хопкинсон.
— Но это означает взрыв, — заметил я.
— Вот именно! — воскликнул Харон. — Но что я делаю с этим взрывом? Я использую его, как используется подобное в дизельном двигателе. С помощью трубы Харона. Это мое собственное изобретение. Я передаю эту энергию с носа на корму, и она превращается в движущую силу. А что происходит на носу?
Я покачал головой.
— Там создается частичный вакуум. В итоге я получаю такую скорость хода, о которой не мог мечтать ни один конструктор подводных лодок.
Вероятно, на лице у меня появилось озадаченное выражение, поскольку Хопкинсон сказал:
— Звучит как тарабарщина, но эти штуковины и впрямь плавают.
— Но какой же энергией вы пользуетесь для продувки балластных цистерн?
— Цистерн? А их нет. Вес рассчитан так, что судно идет ко дну, как топор. Но у нас есть три диска, нейтрализующих земное притяжение. Они управляются отсюда, видите? Можно поднимать нос, корму или весь корабль.
— А где же торпедные аппараты?
Хопкинсон хрипло засмеялся.
— Корабли доктора из «Алисы в Стране чудес», — сказал он. — На них нет торпед.
— Нет торпед? Тогда какой же от них прок на войне?
И снова немец с завистью покачал головой.
— Опять Эриксен. Нет перископа, но я имею полный обзор моря на много миль вокруг благодаря поплавку, передающему изображение на экран в рубке. Возможно, доктор показывал вам усовершенствованный телевизор, который у нас есть?
— Нет, — ответил я. — Но я видел его в Лондоне некоторое время тому назад.
— Тут то же самое. Эти поплавки, или буйки, несколько моделей которых я вам вскоре покажу, управляются из боевой рубки.
— Но каково назначение этих поплавков?
— Они движутся на моторах и управляются по радио. На каждом установлен прожектор Эриксена.
— Опять Эриксен, — пробормотал Хопкинсон.
— Что правда, то правда. Радиус действия такого прожектора ограничен. Когда-нибудь, несомненно, он будет расширен, доктор проводит эксперименты, но в настоящее время он невелик. Когда поплавок в пределах видимости от цели, оператор — артиллеристов у нас на борту нет — направляет волну…
Он помолчал, глубоко вздохнул и развел руками.
— Нет никакой брони, мистер Кэрригэн, способной выдержать волну Эриксена. Отсюда мы можем держать на прицеле весь флот Соединенных Штатов. Сотня «акул» потопит все корабли в Карибском бассейне за неделю.
— А какая у вас скорость? — спросил я.
— Она увеличивается по мере погружения. На глубине двадцати морских саженей она составляет сорок узлов.
— Что?!
— На поверхности она всего пятнадцать. Но мне нет надобности оставаться на поверхности. И движущую силу, и оружие я беру у стихии, сквозь которую продвигаюсь. Нужен только провиант для команды — у нас на борту шесть человек.