Страница 16 из 44
Без сомнения, за эти несколько часов они успели сделать то, что собирались. И Бартон — пусть не по своей воле — помог им в этом. Отверстие было пробито, и дакойты — присмотревшись, я убедился, что их всего четверо, — проникли в него вслед за Фа Ло Ше. Сэр Лайонел остался лежать там, где был.
Я понял, что пора ретироваться, и с прежними предосторожностями двинулся обратно. Добрался до раскопок Бартона и на ощупь вскарабкался на первую площадку. Там я затаился и приготовился ждать.
Вскоре мимо меня проследовали три фонаря. Те, кто их нес, направлялись к шахте Лафлера. Пауза — и еще несколько минут спустя я увидел свет четвертого.
Женщина в арабском платье задержалась у пролома и бросила пристальный взгляд наверх — туда, где на площадке скорчился ваш покорный слуга. Потом пошла дальше. Я слышал, как стихают ее осторожные шаги. Наступила тишина…
Итак, трое мужчин и одна женщина. Где же четвертый? И где, черт возьми, сэр Лайонел?
Впрочем, ответ был очевиден. Бартон выполнил свою роль в игре Фа Ло Ше и стал бесполезен. Что бы она ни искала — она это нашла. Я понял, что мой долг — немедленно помочь сэру Лайонелу. Снова, ступенька за ступенькой, сполз я вниз и поспешил к отверстию, ведущему в погребальную камеру, дрожа от мысли, что могу опоздать. Нетрудно было сообразить, что теперь, когда живой Бартон перестал быть нужен, самое логичное вернуть его в хижину, только на сей раз, безусловно, мертвым. Для того и был оставлен с ним дакойт — причем тот самый, который притащил его в шахту.
Я выглянул из-за угла. Дакойта видно не было, лишь свет его фонаря бросал отблеск сквозь решетку отверстия, ведущего в погребальную камеру. Я подполз и затаился так близко от тела сэра Лайонела, что при желании мог бы коснуться его.
Вскоре вернулся и дакойт. Его легко можно было устранить, но я не решился использовать оружие. Прежде чем он успел заподозрить о моем присутствии, мой кулак обрушился на его голову, а колено — в пах. Сейчас меня даже слегка мучает совесть, но откуда мне было знать о том, что у него такой странный организм? У парня были стальные мускулы, сила, как у тигра, и слоновья выносливость. Тем не менее, наклонившись к нему, чтобы связать, я обнаружил, что он… мертв!
Потрясение, надо сказать, было не из слабых. Пот заливал мне глаза, у ног валялся выпавший из рук дакойта фонарь, а я стоял, тупо глядя на обоих: на того, который был, что называется, мертвее мертвого, и того, который — я знал это точно, — несмотря на застывшее серо-белое лицо, еще жив. Я слышал его голос совсем недавно…
Подняв фонарь, я пролез в пробитое отверстие и оказался в могильной камере «Гробницы Лафлера». Полагаю, нет необходимости описывать ее вам. Саркофаг был открыт, деревянная крышка сдвинута, футляр — пуст.
Обнаружив в углу еще один проход, я обследовал и его. Там оказалась передняя комната с низким потолком. Я втащил туда дакойта, уложив так, чтобы его не было видно из склепа. Потом принялся размышлять, куда девать Бартона.
К тому времени я уже изрядно устал, и голова работала с трудом. Тем не менее представить, что произойдет, когда в назначенное время дакойт не появится с отчетом, было нетрудно. Я не сомневался, что моя догадка верна: ему приказали отнести Бартона обратно в хижину, запереть дверь и вернуться к Фа Ло Ше.
Поскольку вернуться он заведомо не сможет, было вполне вероятно, что кто-нибудь из наших врагов придет взглянуть, что случилось. Следовательно, оставить Бартона здесь было невозможно.
Поначалу я решил перетащить его в прихожую и уложить рядом с мертвым дакойтом, но тут же понял, что этого делать тоже нельзя. Следующая мысль показалась мне настолько дикой, что я тут же ее отбросил. Однако она возвращалась снова и снова, и наконец я уверился, что ничего лучшего в моем положении придумать невозможно. Вряд ли кому-нибудь из них придет в голову искать его в саркофаге!
Сделать это было труднее, чем придумать, но я справился. И даже взгромоздил на место крышку, подложив несколько клиньев, чтобы не перекрывать полностью доступ воздуха.
Выбираясь из шахты Лафлера, я услышал звук приземляющегося самолета. Поначалу я не поверил своим ушам, но вскоре понял: к бедняге Бартону наконец пришла помощь… если только не слишком поздно.
Вслед за тем до меня донесся еще один звук — сигнал Саида. Понимая, как ему пришлось понервничать — меня ведь не было несколько часов, — я торопливо обогнул лагерь и присоединился к своему помощнику. Он, конечно, тоже слышал самолет, но в тот момент его куда больше занимала компания из трех мужчин и одной женщины, только что проследовавших мимо него на верблюдах по направлению к Курне, причем один из верблюдов, как ему показалось, нес какой-то тяжелый груз!
Я прикинул шансы, оставил Саида наблюдать дальше и бросился в том же направлении. Примерно на полпути к Курне меня должен был ожидать Флетчер.
Фа Ло Ше мне догнать не удалось. Флетчер, естественно, засек таинственный караван, но задержать его не пытался, поскольку не имел на сей счет никаких инструкций. Я вернулся и дал знать Саиду о своем возвращении…
— И взбудоражили при этом весь лагерь! — перебил я его. — Мы к тому времени уже научились распознавать этот фальшивый собачий вой!
— Что верно, то верно, — добродушно рассмеялся Найланд Смит. — Саид мне сообщил, что Райма Бартон вернулась из Луксора вместе с Али Махмудом и что они с Форестером чем-то заняты в большой хижине. Хотя я потерпел поражение, одно дело еще следовало довести до конца: помочь вам найти Бартона. Поверьте: менее всего я собирался устраивать нынешней ночью драматические эффекты, включая и мое собственное появление. Но Саид, посланный мною в разведку, вскоре вернулся и сообщил, что вы, Веймаут и Форестер, прихватив Али Махмуда, отправились к месту раскопок. Я приказал ему спуститься в шахту Лафлера и ждать, но он снова примчался обратно, не пробыв там и семи минут по моим часам! До шахты он даже не добрался, потому что встретил женщину, шедшую по направлению к долине. Саид был уверен, что его она не заметила.
Забыв про усталость, я бросился напрямик…
— Райма вас заметила, — ввернул я.
— Вполне вероятно. Я обратил внимание, что дверь хижины была открыта. Фантастическая погоня! Однако мадам снова исчезла. Я сообразил, что она, с ее восточным фатализмом, рождающим пренебрежение к опасности, вернулась узнать, что случилось с ее пропавшим слугой. Потом до меня дошла весть, что Бартон ожил, и тут я почувствовал, что устал как собака. Я был полностью истощен. Саид тоже. И, временно махнув рукой на все, мы с ним буквально вырубились…
— Мне с самого начала не нравилось, что наши силы разделены, но в то время ничего лучшего придумать было нельзя, — продолжил свой рассказ Найланд Смит. — Я как раз собирался написать вам записку, Петри, но вы меня опередили. Честно говоря, — он кинул взгляд на стол, — ее-то я как раз и писал, когда позвонил управляющий. Я больше не в силах играть свою партию в одиночку.
Итак, Флетчер по-прежнему будет сидеть здесь, на страже. Нельзя оставлять сэра Лайонела без защиты. Райма тоже, конечно, должна остаться. Вам, Гревилль, придется быть нашим проводником. Учтите, экспедиция предстоит отчаянная. Зато есть шанс, что удастся задушить этот кошмар в самом зародыше.
— Минутку, мистер Смит, — прервал его Веймаут. — Скажите хотя бы, куда мы собираемся?
— Рад, что вы остаетесь со мной, — повернулся к нему Смит, — даже если ваш служебный долг этого не требует.
— Благодарю, — сухо поклонился суперинтендант. Смит пристально посмотрел на доктора Петри.
— А вы, помнится, в ближайший вторник собирались уехать? Могу себе представить, как вам не терпится снова увидеть Лондон…
Возникла короткая пауза.
— Это все, что вы можете мне сказать? — осведомился затем доктор.
Найланд Смит неопределенно пожал плечами.
— Когда-то, в прежние времена, мы с вами были довольно близки. Но теперь я не смею вас просить…