Пока нормально

Я лежал в темноте, брат на нижней койке храпел, как уголовник, а я думал о чудесной улыбке моей матери. Может, она когда-нибудь отведет меня на стадион «Янки».

Я снова почувствовал, как движутся мои пальцы, стараясь уловить линии этой улыбки.

Я вернулся в библиотеку в понедельник, вскоре после того, как мой отец с руганью вышел из дома и отправился на Бумажную фабрику, где собирался объяснить мистеру Толстосуму Балларду, что он ему не какой-нибудь сосунок. Когда моя мать сказала, что, может, не стоит говорить ничего в таком духе, а надо бы, наоборот, поблагодарить, что у него есть какая-никакая работа, он ответил ей такими словами, которые вам слушать ни к чему, хотя я-то отлично их слышал, поскольку стены в нашей Дыре, как я уже говорил, картонные.

Так вот, я пришел в библиотеку слишком рано, потому что внутри было еще темно, и сел на мраморные ступени ждать – а что еще прикажете делать в этом тупом Мэрисвилле, штат Нью-Йорк? Конечно, я бы лучше покидал мячик с Хорасом Кларком, но его-то вряд ли сюда когда-нибудь занесет.

В результате я прождал чуть ли не все утро. Прохожие смотрели на меня так, как будто я неизвестно откуда взялся. По-вашему, это приятно? Сами попробуйте.

Вот если бы мимо шел Джо Пепитон, он наверняка остановился бы. Думаете, я вру? Нет, он присел бы рядом со мной на эту тупую лестницу, и мы с ним обсудили бы текущий сезон, как старые приятели. Просто поболтали бы. Например, про то, что сезон складывается не так удачно, как он рассчитывал. Про то, что в прошлом году у него было всего тринадцать хоумранов[1] – ну и что с того? Зато в позапрошлом их было тридцать один. И даже при том, что в этом году он не слишком часто играет, у него есть шансы набрать заметно больше тринадцати. В общем, про всякое такое.

А потом кто-нибудь заметил бы, что на лестнице перед библиотекой, рядом со мной, сидит Джо Пепитон, и эта новость разлетелась бы по всему этому тупому Мэрисвиллу, и люди вроде той девчонки с придурочным розовым замком начали бы собираться вокруг и глазеть на нас и мечтать, как здорово было бы им самим посидеть рядом с Джо Пепитоном. А потом Джо Пепитон сказал бы: «Слушай, Дуг, что-то тут многовато народу. Может, пойдем куда-нибудь, покидаем малость?» И мы встали бы и пошли через толпу, и та девчонка со своим тупым велосипедом волей-неволей отодвинулась бы, чтобы нас пропустить, и все смотрели бы на нас и мечтали пойти и покидать малость с Джо Пепитоном вместо меня.

Так что я сидел на лестнице и ждал.

Но Джо Пепитон не пришел.

В отличие от девчонки с велосипедом.

Я посмотрел на нее.

– Опять в библиотеку, что ли? – спросил я.

– Нет, не в библиотеку. А ты что тут делаешь?

– А ты как думаешь?

– Думаю, ждешь, пока откроется библиотека.

– Правильно. – И я откинулся на ступеньку. Этак небрежно, как в тот раз.

Она слезла с велосипеда и поставила его на подножку.

– Как считаешь, могу я тебе доверять? – спросила она.

Я подумал, нет ли тут какой-нибудь ловушки.

– Можешь, – сказал я. Хотел понебрежней, а получилось как-то неуверенно.

– Тогда посмотри за ним, ладно?

И зашагала по улице. Я наклонился и увидел, как она заходит в магазин. Через минуту она вышла оттуда с двумя бутылками кока-колы. Вернулась и протянула одну мне. Бутылка была такая холодная, что снаружи еще не растаял лед, а замерзший воздух поднялся из открытого горлышка, как туман.

Девчонка села рядом со мной.

– Смотри-ка, даже велосипед не украл, – сказала она.

– Это барахло?

– Между прочим, тебе долго придется ждать.

– Где ты взяла кока-колу?

– Мой папа – владелец «Спайсерс дели».

– То есть ты просто вошла туда и попросила у него две бутылки, и он тебе дал?

– Нет, я не просто вошла туда и попросила две бутылки. Я попросила одну для себя, а вторую для тощего хулигана, который сидит на лесенке перед библиотекой.

– Для тощего хулигана? – я огляделся по сторонам. – Тут есть кто-то еще?

– Библиотека работает только по субботам, – сказала она. – А поскольку сегодня понедельник, тебе придется подождать здесь некоторое время. Поэтому мне стало тебя жалко, и я принесла тебе кока-колы.

– Откуда ты знаешь, что она работает только по субботам?

Она посмотрела на меня так, будто я прилетел с планеты ZX-15.

– Обычно люди узнают об этом, прочитав вывеску на двери. Там ясно написано, что библиотека открыта только по субботам.

Я отхлебнул кока-колы.

– Не заметил я твоей вывески, – сказал я. – Что это за библиотека, которая открыта только по субботам?

– А тебе-то какая разница? – спросила она.

Я вынул из кармана ту карточку, которую взял рядом с застекленной витриной, и показал ей.

– «Полярная Крачка», – прочла она вслух. – Ты хочешь посмотреть на полярную крачку? А не проще найти ее, допустим, в зоопарке?

– Не на нее саму, а на картинку, – сказал я и отхлебнул еще колы.

– Так не пьют по-настоящему холодную кока-колу, – сказала она.

– Чего?

– Так не пьют по-настоящему холодную кока-колу.

– А как пьют по-настоящему холодную кока-колу?

Она улыбнулась, поднесла бутылку к губам и запрокинула ее.

И стала глотать – раз, другой, третий, четвертый, пятый. Лед на боках бутылки пополз к ней, а она все глотала, глотала и глотала.

Закончив, отняла бутылку от губ – она все еще улыбалась, – вздохнула, а потом пошевелила плечами и вроде как настроилась, точно игрок с битой, который готовится отбить мяч, а потом выдала такую отрыжку, что с ней не мог бы соревноваться даже мой брат, будь он хоть в самой лучшей форме.

Это было потрясающе. Даже птицы, которые сидели на кленах перед библиотекой, и те вспорхнули. А собаки, которые дремали на крылечках, наверное, проснулись не только в этом квартале, но и в соседних.

Она опустила бутылку и вытерла губы.

– Вот как пьют по-настоящему холодную кока-колу, – сказала она. – А теперь ты.

Что бы вы сделали на моем месте? Я поднес бутылку к губам, запрокинул ее и стал глотать – раз, другой, третий… Она шипела, и пенилась, и стреляла у меня во рту, как маленькие фейерверки.

– Знаешь, – сказала она, – а страшновато смотреть, как у тебя кадык прыгает.

И тут фейерверки взорвались – буквально, я не шучу.

Все, что шипело, пенилось и стреляло, шибануло прямо мне в нос, и кока-кола полилась на ступеньки, причем не только изо рта. Думаете, я вру? Когда вся кока-кола вышла обоими путями, глаза у меня были мокрые, как будто я вот-вот разревусь – чего я делать не собирался, но по моему виду этого было не понять, – а на ступеньках была здоровенная лужа еще шипящей кока-колы вперемешку с соплями, а то, что не попало на ступеньки, попало мне на кроссовки, что огорчило бы меня, будь они новые, но поскольку они были братнины, то я и не подумал огорчаться.

– Если ты…

– Не психуй, – сказала она. – Я же не виновата, что ты не умеешь пить по-настоящему холодную кока-колу.

Я встал. И попытался отряхнуть с кроссовок кока-колу и все остальное.

– Ну что, будешь ждать, пока библиотека откроется? – спросила она.

– Не буду.

– Отлично, – сказала она. – Тогда, может, ты подработать хочешь?

Я посмотрел на нее сверху вниз. В носу у меня еще осталось немного колы, и я боялся, что она начнет капать оттуда и я буду выглядеть как придурок.

– Подработать? – спросил я.

– Ну да. Есть работенка, как раз для тощего хулигана.

– Какая еще работенка?

– Разносить субботние заказы у моего отца.

– Разносить заказы?

Она уперла руки в бока и наклонила голову.

– К счастью, для этого много ума не надо.

– А почему я? Я имею в виду, тут в городе, наверное, сто ребят, кого ты могла бы спросить.

– Потому что тебе придется носить заказы и к миссис Уиндермир, а ее все боятся и никто не хочет к ней ходить. Но ты новенький и ничего об этом не знаешь, так что будешь в самый раз. Как тебя зовут?

1

1 Хоумран – удар, при котором мяч вылетает за пределы стадиона, и команда бьющего может набрать максимальное количество очков. (Здесь и далее прим. пер.)