Страница 91 из 148
Многие из перечисленных ученых совмещали исторические исследования с теоретическими. Особенно выделяется этим Туган-Барановский, сумевший сохранить подлинное равновесие между двумя областями научной деятельности и в обеих оставивший замечательные работы.
Несколько условно можно сказать, что И.М.Кулишер[55] представляет второе поколение русской Исторической школы. Зато его, безусловно, можно назвать гордостью русской науки. Если кто из европейских ученых и сумел нарисовать и живописать обобщенное и грандиозное полотно экономической истории Западной Европы, то это И.М.Кулишер (1878–1934).
Он вступил на поприще науки в начале XX в., когда Историческая школа различных стран накопила громадный материал описательного и числового характера. Свободно владея немецким, французским, английским и, судя по всему, умея читать на итальянском и испанском, Кулишер не испытывал затруднений в доступе к любым интересовавшим его книгам и источникам.
Первой книгой Кулишера были "Очерки по истории таможенной политики" (1903). Затем последовал громадный двухтомник "Эволюция прибыли с капитала в связи с развитием промышленности и торговли в Западной Европе" (1906, 1908). Ряд исторических книг написан им по вопросам городских финансов (местного обложения) в Германии с XIV по XIX в., влияния хлебных пошлин на народное хозяйство, международной торговой политики, развития промышленности и положения рабочих на Западе в XVI–XVIII вв.
В 1919 и 1920 гг. выходят два тома его "Очерков финансовой науки". Это история налогов и теоретических представлений о налогообложении в Европе. В 1925 г. появляется его "Очерк экономической истории Древней Греции" — произведение, единственное в своем роде. В том же 1925 г. выходит I том (в 1926 г. — II том) его "Истории русского народного хозяйства с древнейших времен до XVII века". Книга сперва была написана по-немецки для задуманной в Германии многотомной всемирной хозяйственной истории.
Общеевропейское признание Кулишера упрочили два тома его "Лекций по истории экономического быта Западной Европы". Первое издание вышло в 1916–1917 гг., затем — с исправлениями и дополнениями — имели место еще восемь изданий. Книга была переведена на европейские языки. Крупнейший французский историк нашего времени Фернан Бродель называет наследие Кулишера "грандиозным памятником", а его "Лекции" — "еще и доныне лучшим руководством и самой надежной из обобщающих работ". Объем книги не громадный, как можно было ожидать, а вполне средний по меркам такого рода трудов.
Содержание книги изложено по разделам: от Юлия Цезаря до начала Крестовых походов, затем до открытия Америки, потом до Французской революции и, наконец, до 60-х гг. XIX в.
В каждом разделе отдельные части описывают:
— состояние населения и характер потребления;
— сельское хозяйство и аграрный строй;
— формы промышленности и рабочий класс;
— торговлю;
— деньги, кредит, пути и средства сообщения.
Все это излагается отдельно для Англии, Франции, Германии (включая Австрию), Италии, Испании и отчасти других стран (например, Польши). Книга написана спокойным, но живым языком, насыщена свидетельствами современников и разнообразными бытовыми деталями. Вместе с автором читатель может побывать в конторе немецкого банкира XV в., на судне голландского купца, на улицах европейских городов в разные эпохи, в доме ремесленника, а то и за столом с Людовиком XIV. Многие страницы книги вводят нас в мир, где жили Ричард Львиное Сердце, Дон Кихот, три мушкетера, прекрасная Анжелика, герои Р.Сабатини, ГХаггарда, М.Дрюона, Р.Стивенсона и всяческих исторических романов, которые мы читали или не читали. Конечно, мы не видим здесь самих этих героев, их встреч или быта, не слышим их разговоров. Скорее мы оказываемся у них дома, проходим по улицам и дорогам, где только что прошли, проехали, пронеслись знакомые нам лица… Иосиф Кулишер по-своему сделал то, что не удалось Вернеру Зомбарту.
Часть третья
Преображение науки
Глава 21
На острие иглы
Кто не испытывает жажды, тот не пьет с удовольствием
Есть такое слово — "маржинализм". Его нужно знать и понимать. Это слово охватывает целый комплекс понятий в современной экономической науке. 06 этом речь в настоящей главе. В то время когда в Европе экономическая профессура в большинстве своем занималась историко-хозяйственными проблемами и увлекалась социалистическими идеями, в области теории произошли знаменательные события. Впоследствии они привели к подлинному перевороту в методах экономического анализа и даже в понимании закономерностей экономического поведения людей или фирм. Этот переворот сегодня называют маржиналистской революцией или (не очень точно) революцией предельной полезности.
Сказанное было осознано и понято учеными гораздо позже, уже в XX в. Да и замечено было далеко не сразу. Это была поистине тихая, незаметная и вовсе не обвальная, но тем не менее революция. Потому что ряд событий, которые составили названный процесс, действительно изменил лицо науки, характер научно-экономического мышления.
Margined utility — так термин звучит по-английски. Русский термин "предельная полезность" установился давно, и едва ли уместно было бы предлагать другой. Полезно знать, однако, что наш эквивалент английского термина передает его смысл неточно.
Marginal означает "находящийся на самом краю", "крайний", "граничный".
Utility — это, конечно, полезность. Но и тут русское слово может сбить с толку. Мы привыкли, что полезность — это некие свойства вещей, их способность удовлетворять человеческие потребности. Даже если Робинзону на острове достался радиоприемник без батареек (который, конечно, для него бесполезен), от этого сам приемник не теряет способность стать полезным в случае, если бы удалось найти для него источник питания. Исправный приемник обладает полезностью для людей, поскольку люди именно это имели в виду, создавая его.
В выражении "предельная полезность" второе слово употребляется не в том смысле, о каком мы только что говорили. Иногда это понятие объясняют так: "Первым пирожным я угощу ребенка, вторым — жену, третье съем сам, а четвертое отдам теще '. Порядок раздачи соответствует убывающей полезности порции лакомства. Но эта "полезность" не связана ни с вкусовыми качествами пирожных, ни с их питательными свойствами. Фактически имеется в виду желаемость, потребность. Иногда говорят о субъективной полезности благ. Таким образом, выражение "предельная полезность" нужно понимать как последнюю потребность, или желаемость последней порции данного блага. В таком смысле мы можем говорить, например, о "полезности" табака, хотя курящему от него один вред.
— Ну ты запасся водой! — заметил мой друг, прикладывая ладони к печке, которую я только что растопил. — Решил натаскать сразу на неделю?
— Замерзает в колодце вода, — отвечаю, — каждый раз добывать ее — морока.
— Там в сенях у тебя темновато, но мне показалось, что ведра пронумерованы. Это зачем?
— Люблю порядок, — говорю. — № 1 — для питья и чая, № 2 — для приготовления еды, № 3 — для умывания, № 4 — для поливки цветов, № 5 — для хозяйственных нужд. На неделю хватит.
— Извини, — говорит друг. — Но пока ты разводил огонь, я вылил воду из ведра № 1, потому что оттуда успела напиться моя Каштанка. Теперь опять возиться с колодцем?
55
Вклад И.М.Кулишера в экономическую науку настолько значителен, что его портрет должен был занять свое место на страницах этой книги. К сожалению, все наши попытки разыскать его фотографию, как, впрочем, и рукописи, не увенчались успехом. Тем не менее поиски продолжаются, и мы надеемся, что в этом нам помогут читатели.