Кодекс Защитника

— Ну, что ржете как сивые мерины, девочек маленьких никогда не видели? — чем вызвала у великанов новый приступ гогота. Отсмеявшись, старший из них, тот чье лицо украшала большая рыжая борода, слез со своего железного коня и помог Маше подняться.

— Ладно, не обижайся, — сказал он. — Мы не со зла над тобой смеялись. По-доброму. — Не обижаешься? — спросил он, пальцем вытирая пыльные разводы с лица девочки.

— Не-а, — Маша мотнула головой.

— Вот и славно, — продолжил великан, протягивая ей руку. — Тогда, давай знакомиться. Тебя как зовут?

— Маша, — ответила Маша, вкладывая свою ладошку в его руку, и тут же сказала:

— А я знаю, кто ты.

— И кто же я? — спросил бородач, удивленно поднимая брови.

— Ты — мой Защитник.

В словах девочки не было ни тени сомнения, и это заставило мужчин переглянуться.

— Угадала? — переспросила девочка.

Мужчина посмотрел на нее пристально-пристально, как будто хотел заглянуть ей в душу. Маша топнула ногой и дернула его за руку.

— Ну, что молчишь? Угадала?

Мужчина подхватил девочку на руки и, прижимая к груди, вдохнул запах ее волос.

— Ах, ты моя маленькая, — наконец вымолвил бородач и, посмотрев на своих товарищей, сказал:

— Ну, вот я и добрался до своего места, ребята. Что скажете?

Те кивнули в знак согласия. Потом бородач погладил Машу по голове и сказал:

— Угадала, маленькая. Конечно, угадала. А где твои близкие?

Маша облегченно вздохнула, улыбнулась, удобно уселась на его локте и уверенно ткнула пальцем в сторону развалин на противоположной стороне улицы:

— Там мои дядя и тетя, — пискнула она, — а мамку и папку снайпер на прошлой неделе убил. Он уже почти всех на этой улице убил. Ты его накажешь? Да?

Потом она повернулась в сторону развалин, за которыми спрятались мальчишки, и закричала, размахивая руками, как ветряная мельница:

— Эй, ребята, хватит прятаться! Идите сюда! Это мой Защитник приехал. Как я и говорила. Вылезайте. Посмотрите, какой он большой. Просто огромный.

Мужчины невольно заулыбались и, повернувшись в сторону развалин, увидели, как в проломе стены сначала появилась одна детская головка, потом другая и третья. Потом ребята осторожно перелезли через завал и, загребая ногами пыль, направились в их сторону.

— Ух, ты, сколько вас! — засмеялся тот, кого назвали Защитником. — Целое войско. Ну, что же вы, мужчины!? Убежали, а принцессу свою бросили!

— Да, какая она принцесса, — подал голос Анвар, — девчонка сопливая!

И пытаясь взять инициативу в свои руки, прикрикнул на Машу:

— Ну что ты к чужому дядьке прилипла! Не стыдно? Давай, слезай. Мало ли что. Пытаясь найти поддержку среди своих товарищей, он посмотрел через плечо на своих приятелей, и тут же понял, что находится в меньшинстве. Игорь и Анзор во все глаза рассматривали стоящие перед ними блестящие мотоциклы и их владельцев и с явной завистью кидали косые взгляды на свою младшую сестру.

Анвар насупил брови и сжал кулаки, явно намереваясь броситься на предателей, но не успел, потому что рыжебородый подмигнул ему и кивнул головой:

— Ну, хватит стоять и хмурится, — проговорил богатырь, и протянул Анвару его ножик. — Это, кажется, твой?

Анвар открыл рот от удивления. Откуда он узнал? Но богатырь тем временем продолжил.

— Не бойся! Не обидим мы твою сестру, давай залезай на заднее сиденье, прокачу тебя до дома!

— А нас? — разом закричали Игорь и Анзор.

— И вас, конечно, — заулыбался рыжебородый, — давайте, прыгайте за спины к моим братьям!

Уговаривать мальчишек не пришлось. Уже через секунду Игорь забрался за спину молодому парню со светлой шевелюрой и принялся примерять кожаный шлем танкиста, а Анзор забрался на мотоцикл к усатому черноволосому крепышу и не отказался, когда тот надел ему на голову свой летный шлем. Анвару ничего не оставалось делать. Чтобы не отстать от своих товарищей, ему пришлось забыть про всякое недоверие к чужим людям и, вскочив на заднее сидение блестящего железного коня, прижаться к спине рыжебородого. Почти сразу он не без удовольствия втянул в нос терпкий запах кожаной куртки, который напомнил ему об очень близком, но теперь уже далеком и недоступном. Точно так же пахла куртка его отца, водителя-дальнобойщика до того, как его вытащили из сгоревшего «КАМАЗа». Грузовик вез гуманитарный груз в разбомбленный город на берегу моря, но налетел на фугасную мину. От жалости к себе у мальчика на глаза навернулись слезы. Он был рад, что сидит сзади, и никто не видит этих слез. На всякий случай Анвар посильнее прижался носом к спине рыжебородого и, повернув голову, стал с улыбкой наблюдать, как пацаны пытаются удержать у себя на головах кожаные шлемы братьев. Шлемы были гораздо больше, чем головы мальчишек, и поэтому никак не хотели спокойно сидеть на макушках и то и дело сползали то на нос, то на затылок.

Дом, на который указала девочка и к которому, урча моторами, объезжая остов сгоревшего танка, покатила на мотоциклах группа из трех мужчин и четырех детишек, издали казался самой обыкновенной пятиэтажкой. Уютной, обжитой, нарядной, жилой.

Со стенами, выкрашенными в желтый цвет, с застекленными балконами, плоской крышей, утыканной телевизионными антеннами и спутниковыми тарелкам, и с гостеприимно распахнутыми дверями подъездов. И только подъезжая ближе, можно было разглядеть, что дом на самом деле — мираж. Мираж прошлой мирной жизни. Возле подъездов не сидели всевидящие старушки, глубокие выбоины от осколков и пуль портили внешний вид стен и казались морщинами и оспинами на усталом лице. В двух или трех местах окна зияли пустыми черными глазницами, а в середине дома виднелась закопченная дыра от бронебойного снаряда, на краю которой болтался обгоревший обломок деревянного балконного каркаса. Но самое большое удивление ждало всякого, кто входил в подъезда. За дверью зияла пустота. Черная и леденящая, как полярная ночь. После артобстрела от дома осталось только три стены и крыша. И из-за этого все квартиры в нем выглядели, как будто в каком-то игрушечном домике, внутрь которого можно было заглянуть с обратной стороны. В них было все, что нужно для жизни: кровати, ковры на полу, зеркала, обои, телевизоры, радиоприемники, душ, ванные, но… не было стены. Всего одной стены. И поэтому в доме не было жизни.

— Куда дальше, — спросил рыжий бородач, ступая по битому стеклу и хмуро осматриваясь по сторонам. — Кто дорогу покажет?

— Вниз, — ткнул пальцем Анзор, — в подвал. Идите за мной. Я покажу.

Он выдвинулся вперед и повел за собой гостей.

Делегация, оставив мотоциклы у разбитого подъезда под охраной мальчишек, спустилась по узкой пыльной лестнице в подвал и вошла в темный коридор, увитый трубами канализации. Впереди идущий повел носом, рассчитывая уловить запах жилья, но даже его чуткий нос смог почувствовать только запах гнилья и затхлости. Он провел широкой ладонью по волосам девочки:

— Ну, куда идти дальше? Показывай.

Девочка бойко заговорила:

— Идите за мной, не бойтесь. Здесь недалеко. Сейчас тетя вас накормит.

И действительно. Шагов через десять они подошли к нише с левой стороны коридора, которая была занавешена солдатским одеялом. Девочка прошмыгнула под него, почти не задев, а мужчинам пришлось откинуть полог, чтобы пройти внутрь.

— Мир добрым людям! — басом проговорил старший. — Разрешите войти?

И протянул открытую ладонь поднявшемуся навстречу ему совершенно седому мужчине в меховой безрукавной тужурке.

Это было довольно просторное помещение, в котором, судя по всему, люди жили уже достаточно давно. Комната выглядела обжитой и даже в чем-то уютной, если такое сравнение могло быть в данном случае уместным. Передняя часть помещения освещалась керосиновой лампой. Тут же спереди, ближе к выходу, находилась импровизированная кухня: стол, несколько ящиков вместо стульев, вдоль противоположной от кухни стены стояли шкафы с книгами. Помимо людей в комнате — лучше всего ее было бы назвать пещерой — находилась собака неизвестной породы, которая сначала недобро зарычала, а потом, почувствовав, что гости не несут никакой опасности, завиляла хвостом и начала крутиться под ногами, заглядывая в лица своими черными глазами-бусинками, явно выпрашивая подачки.