Страница 24 из 25
- Я хочу тебя, - они прошептали это одновременно на своих родных языках. Лэндону не нужен был перевод, он немедленно поднял голову и впился своими губами в ее рот. Анна обняла его за плечи, теснее прижимаясь к любимому. Тот подхватил ее на руки, перенес на кровать и опустился сам, накрывая своим телом. Он целовал ее в сумасшедшем ритме, одновременно избавляя их обоих от одежды. Женщина извивалась, всеми силами стараясь помочь побыстрее убрать все преграды между их телами…
Когда они утомленные, но довольные лежали, плотно прижавшись друг к другу, Лэндон заговорил:
- Я больше никуда тебя не отпущу. После второй разлуки мне было еще хуже, чем в первый раз, ведь я уже точно знал, что ты – моя судьба, что больше никого и никогда я не смогу так полюбить. Я хочу познакомить тебя с моими родными. Думаю, они наконец-то вздохнут с облегчением, ведь я своим мрачным видом порчу им все настроение. Сестра сказала, что с профессиональной точки зрения я напоминаю ей лабрадора, чья хозяйка уехала в длительную командировку. Он лежит на коврике возле двери, в которую она вышла, ничего не ест и печальными влажными глазами смотрит на проходящих мимо людей. Его черный нос судорожно втягивает окружающий воздух в поисках родного запаха, а уши подрагивают в надежде услышать знакомые шаги…
Анна хихикнула:
- Очень романтично - лабрадор Лэндон!
Хорст зарылся лицом в ее пушистые волосы и пробормотал:
- Я - твой лабрадор, и ты, как хорошая хозяйка, не должна оставлять меня надолго одного. Иначе я лягу на коврике у дверей и буду пугать соседей тоскливым воем...
Позже, когда они ужинали прямо в номере, Лэндон повторил:
- Я хочу познакомить тебя со своими родными.
Анна, потупившись, ковыряла вилкой содержимое тарелки и молчала.
- Энн?
- Лэндон, я боюсь.
Мужчина уронил вилку и уставился на собеседницу.
-Что?!
- Понимаешь, я не знаю, как это - общаться с родителями, братьями, сестрами. Вдруг я сделаю что-то не так, вдруг я им не понравлюсь, и они не захотят, чтобы мы были вместе? Вообще, зачем тебе нужна женщина без роду, без племени, когда ты можешь назвать своих родственников до десятого колена.
- До восьмого, - машинально уточнил Хорст.
- Что до восьмого? – несколько сбитая с толку, спросила Анна
- Я могу назвать своих родственников до восьмого колена. Ну, не наизусть, конечно, но еще мой прадед начал исследование истории нашей семьи и составил генеалогическое древо. Отец сейчас продолжает традицию, потом этим займется мой старший брат. Я покажу тебе результаты их труда, когда мы поедем в гости к моей семье. Я покажу тебе свою детскую комнату и свое «тайное место» на высоком старом дереве в саду. Оттуда, кстати, замечательный вид. Но ты все это увидишь, только если прекратишь говорить ерунду. Я вообще начинаю сомневаться в твоих умственных способностях, по-моему, они явно преувеличены. Впрочем, теперь уже ничего не поделаешь, люблю я тебя такую, какая есть. Может быть, удастся немного исправить положение, если буду читать тебе на ночь детскую энциклопедию? – говоря все это, Лэндон с теплой улыбкой смотрел на Анну.
- Не обижай, пожалуйста, моих родственников недоверием, - уже серьезно продолжил Хорст, - Они очень рады, что я наконец-то нашел свое счастье, и с нетерпением ждут встречи с тобой.
- Правда?
- Конечно! Но даже если бы это было не так, ты для меня важнее всех. Ты – моя жизнь, мой воздух. И, чтобы ты не сомневалась…
Мужчина поднялся с колен и велел:
- Сиди, никуда не уходи, я – быстро! Ешь пока клубнику, ты ведь любишь ее.
Хорст быстро накинул легкую куртку поверх рубашки, поднял с пола ключи от машины и сунул их в карман спешно натянутых джинсов. Чмокнув Анну в рыжую макушку, он быстрыми шагами покинул номер.
До его возвращения прошло чуть больше получаса. За это время Анна приняла скорый душ и нарядилась в симпатичную пижамку, справедливо рассудив, что время позднее и в любом случае они останутся в номере. Она устроилась в кресле, по-детски подобрав под себя ноги, и бездумно щелкала пультом телевизора, перебирая каналы.
Наконец, дверь открылась, и вошел Лэндон. Он нес огромный букет роз глубокого алого цвета и выглядел очень торжественно. Широкими шагами подойдя к креслу, в котором сидела Анна, Хорст опустился на одно колено, протянул женщине букет и достал из кармана куртки черную бархатную коробочку. Открыв ее, он взволнованным голосом на ломаном русском произнес:
- Мисс Анна Сергеевна, я люблю Вас всем сердцем и прошу оказать мне честь стать моей женой, - с этими словами он протянул любимой коробочку.
На черном бархате, сверкая бриллиантами, лежало кольцо белого золота. Казалось, что два направленных навстречу друг другу листочка удерживают ряд звездочек - камней. Ювелирное изделие удивительно напоминало закрученную в колечко веточку ландыша.
В комнате повисла тишина, нарушаемая негромким бормотанием телевизора. Еще сильнее заволновавшись, Хорст шумно втянул ртом воздух и хрипло выдохнул:
- Энн?
- О-о-о… Лэндон, я… я… согласна, - прошептала Анна, не замечая как по щекам бегут слезы.
Мужчина облегченно вздохнул и нежно поцеловал любимую, затем губами собрал слезинки, которые хрусталиками блестели на ее щеках. Улыбаясь, он сказал:
- Я планировал сделать тебе предложение в торжественной обстановке в кругу моей семьи, но раз тебе трудно решиться на поездку к ним в качестве моей любимой, возможно это легче сделать в качестве невесты.
- Я люблю тебя! – улыбнувшись в ответ, прошептала Аня, - и я готова быть с тобой где угодно и в каком угодно качестве.
Затем, покаянно вздохнув, она поправила прядку его непокорной челки и добавила:
- Наверное, ты станешь хуже думать обо мне, но я готова была на все в тот первый вечер знакомства, когда мы катались в парке, и если бы…
- Тшш, - Лэндон приложил палец к ее губам, - ты - моя звезда, и еще большой вопрос, кто из нас выиграл у судьбы тот ужин. Кроме того, - будничным тоном добавил он, - я захотел тебя раньше, еще в ресторане, так что тебе уже было не спастись.
- Я и не собиралась спасаться, меня вполне устраивает такой плен, - счастливо прошептала Анна.
Она посмотрела любимому в глаза. В этом взгляде были отчаяние и боль, которые она так долго скрывала от окружающих, и радость уже нежданной встречи, и вновь расцветшая надежда. У Хорста перехватило дыхание от понимания всех этих чувств и от счастья быть снова рядом с самым дорогим человеком.
Эпилог.
- Приехали!!! – крик несся по всем коридорам детского дома – Приехали!!!
На крыльцо один за другим выбегали воспитанники, все возбужденно галдели и приветственно махали руками. Сентябрь выдался очень теплым и солнечным, что весьма редко бывает в Питере.
У ворот остановился роскошный черный автомобиль. Задняя дверка распахнулась, и наружу выбрался высокий, стройный до худобы, брюнет, одетый в джинсы, футболку и кроссовки неизменного черного цвета. Быстро обогнув машину, он распахнул дверку с противоположной стороны и принял на руки сверток в голубом махровом конверте, затем – еще один такой же. Следом вышла маленькая хрупкая, похожая на подростка, женщина. Она была одета под стать своему спутнику, но в своих любимых бежево-зеленых тонах, рыжие волосы стянуты резинкой в задорный хвост. Повернувшись лицом к встречающим, она радостно улыбнулась и помахала рукой.
От общей группы отделилась стайка девчонок и бегом направилась к машине. Приблизившись, они возбужденным шепотом стали шикать друг на друга:
- Тише, вы! Спят же.
Затем все разом кинулись к женщине:
- Анечка Сергеевна! Мы так рады вас видеть. Поздравляем! Вы такая молодец. Сразу двое – надо же! А можно нам их подержать? Мы аккуратно, честное слово.
- Здравствуйте, мои дорогие! Я тоже рада вас видеть. Спасибо! И, конечно, вы можете их подержать. – улыбаясь ответила их бывшая директриса – Анна Сергеевна Томина, а ныне – миссис Хорст. Затем она обратилась к своему мужу: