Трудный ребенок

– Как она меня достала! – резко сказала Кира.

Я ее не видела. Не было сил даже повернуть голову — меня пригвоздило к земле, обездвижило и парализовало.

Страх постепенно растворялся, уступая место спокойствию — обманчивому и жестокому.

– Ты готов? – спросила она совсем рядом. – Покончим с этим.

Влад еще раз взглянул мне в глаза — пронзительно и яростно — и кивнул.

– Готов.

Он начал говорить — какое-то заклинание, видимо – и я увидела ее. Кира-Герда присела рядом, взяла меня за руку и улыбнулась.

– От тебя очень много проблем, маленький сольвейг, – сказала она.

Хотелось ответить, но я только и смогла, что открывать рот, как выброшенная на берег рыба. Слов не было. Сил тоже. Ладонь безвольно лежала в руке вампира.

Я вновь посмотрела на небо — удивительная панорама. Здесь все и закончится. Здесь и сейчас...

Жила завибрировала, кен послушно потек к ладоням, впитываясь кожей драугра. Влад касался моего живота — удивительно нежно, успокаивающе. Я почувствовала, как одинокая слезинка выкатилась из глаза и запуталась в волосах.

А потом Кира дернулась. Выпустила мою руку, посмотрела на Влада — недоверчиво и немного испуганно.

– Что?.. – спросила тихо и замолчала.

Уставилась куда-то в сторону, темные глаза расширились, а рот приоткрылся. Кира уже не скрывала ужаса — вскочила на ноги, отступила на шаг и помотала головой.

– Нет!

– Извини, – спокойно сказал Влад.

– Ты же понимаешь, что я вернусь и выпью тебя, твою ненаглядную пророчицу и всех атли?!

– Не вернешься. Я убил всех твоих адептов. И саму тебя тоже. Все, что хранил колдун — все частички тебя, которые можно возродить — навеки уничтожены. Там, куда ты отправишься, ты останешься навсегда.

– Сволочь! – прошипела Кира и внезапно схватилась за живот. Закатила глаза, забилась в конвульсиях, упала на землю и затихла.

Я перевела непонимающий взгляд на Влада. Он стоял, вытянувшись, как струна, а рядом с ним, у самой воды, покачиваясь в воздухе, плавал большой белый портал.

– Что происходит? – шепотом спросила я, удивленно понимая, что ко мне вернулся голос. Вернулась и возможность двигаться. Я резко оттолкнулась локтями и отползла от Киры.

Впрочем, ей было не до меня...

Драугр тяжело дышала, склонив голову и хватаясь за живот. Бледная, слабая и уязвимая. Влад шагнул к ней, не отводя взгляда от портала.

– Не делай... этого... – прохрипела Кира и вцепилась в его руку. – Прошу!

– Ты невероятно глупая, – ответил он. – Это жутко бесит.

Влад с легкостью подхватил ее на руки, перекинул через плечо и понес к порталу. На подходе споткнулся и чуть не упал, но резко дернулся и швырнул тело драугра, как тряпичную куклу, в ослепительную дверь из света.

Мирослав подошел ко мне и попробовал помочь подняться. Я вскочила на ноги, выставила вперед ладони и прошипела:

– Только тронь!

Подействовало — он остановился и глубоко вздохнул.

– Извини. Я не мог сказать. Ты бы погибла!

– Ни слова больше. Просто... молчи!

Портал погас. Света не стало меньше – город светился, на небе горели звезды, и все это усиливалось ярким отражением в воде. Влад упал на колени, затем завалился набок, шумно вдыхая воздух и прижимая ладони к жиле.

А в воздухе растекался сладкий ванильный аромат.

– Великолепная постановка. Браво! – услышала я радостный голос справа и повернулась.

Чуть выше, на камнях, сидя на корточках, на нас восторженно смотрел Альрик.

– Надеюсь... тебе понравилось шоу... – прохрипел Влад.

Ванильный запах множился, пьянил, пробуждая ненужные, чужие воспоминания. Чужие — потому что в них была девушка, которой я больше никогда не стану. Она умерла, и я закопала ее глубоко в сознании. Сейчас этот запах был нестерпимо пряным.

– Ты сам выбрал финал, – улыбнулся Альрик. – Проще было бы помочь вампиру. А я говорил, чувства ни к чему хорошему не приведут. И вот теперь ты умрешь, а та, ради кого старался, будет смотреть.

– Пусть лучше так, чем высохнуть, как ты! – огрызнулся Влад.

– Что это значит? – нахмурилась я.

– Это был план Альрика. – Мирослав шагнул ко мне и покосился на Первозданного. – Начиная от зачатия Киры и заканчивая... этим днем. Его сценарий, его игра. Как плата за помощь. Влад всего лишь исполнял роль, режиссером был Альрик... Было два варианта — спасти Киру или тебя... так.

– Сукин сын! – выдохнула я и дернулась, но Мир удержал меня.

– Не нужно, Поля. Не стоит так глупо умирать.

– Он прав, маленький сольвейг, не стоит, – улыбнулся Альрик. – Ты ведь достойно держалась.

Его слова подтвердил всплеск волны, накатившей на бетонную набережную, где скрытые от людей мощным мороком стояли мы с Мирославом, сидел Альрик, и лежал Влад, истекая кеном, закрыв огромный белый портал, в котором навсегда исчезла Герда.

Вся ситуация выглядела нереальной сценой из сна. Из самого страшного кошмара.

– Он не закончил, – сказала я, ни к кому конкретно не обращаясь. В душе бушевал ураган, круша все на своем пути. Я буквально видела, как ломаются стены замков, что я строила все эти годы. Рассыпаются песком, превращая душу в желтую пустыню, где, как в хельзе, место лишь обжигающему солнцу и ядовитым членистоногим.

– О чем ты? – насторожился Мирослав.

– Альрик. Шоу продолжается.

Я осторожно высвободилась из цепких объятий вождя альва. Альрик все так же улыбался и смотрел в глаза. Первозданный внезапно показался мне щуплым и блеклым. Маленьким. Существом, которое возомнило себя богом, но на самом деле даже не человек.

– Тебя никто не любит, да? – спросила я тихо. – Это ничего, меня тоже никто не любил.

Ответа ждать не стала, но на миг показалось, после этих слов он перестал улыбаться. Хотя, наверное, эти шутки со мной играло воображение — оно у меня дай боже.

Захлебнувшись ванильным запахом, я присела на холодный, покрытый утренней росой, бетон. Было легко, мысли испарились, осталась одна-единственная.

Правильная.

В каждой книге и в каждом фильме должен быть хэппи-энд. Этот спектакль тоже должен закончиться хорошо. Никакой драмы, все счастливы. А потом кукол сложат в коробки и отправят на пыльный чердак. Так было и будет всегда.

Не нужно нарушать традиций. Пусть финальный аккорд, наконец, прозвучит.

Казалось, весь мир остановился в том моменте. Не существовало ничего только я и он. Начало пути пришло в конец.

Его бледное лицо в свете звезд — порочное и ангельское одновременно. Чужое. Для меня.

Мокрая ладонь, удивленный взгляд, боль — и я уже не понимаю, чьей боли там больше.

Вся суть в том, что у каждого своя правда. Это правильно. Человеческая природа, ничего не поделаешь. Каждый оценивает поступки других сквозь призму собственных принципов.

Я закрыла глаза и позволила кену сделать свое дело.

Сначала у хищного восстанавливается жила. Наполняется кеном, как истрескавшаяся земля влагой, оживает, пульсирует. Затем затягиваются раны на теле — даже те, что нанес сольвейг. Даже те, что на первый взгляд смертельны. На это нужно время — недели, а может, месяцы.

Заживает ли душа? Сколько нужно времени, чтобы дыхание перестало причинять боль? Пройдет ли когда-нибудь это щемящее чувство потери от того, что никогда тебе не принадлежало?

Это мне предстояло узнать.

Я поднялась на ноги. Альрик исчез, словно его тут и не было. Влад лежал на спине, его руки царапали бетон, дыхание было прерывистым и хриплым. Ванильный запах постепенно рассеивался, растекаясь невидимой дымкой над широкой гладью Дуная.

Город сверкал огнями, величественно раскинувшись на берегах. Наверное, он бы понравился мне. Наверное, я бы даже смогла его полюбить...

Мирослав положил руку мне на плечо.

– Ты правильно поступила.

– Доставь меня домой, – устало попросила я...

...После Будапешта с его величественными зданиями, памятниками архитектуры, широкими набережными и миллионами огней, Липецк казался маленьким и провинциальным. Грязным. Но родным.