Александра

Тошка грустно смотрел на нее из угла, куда забился, стоило ему попасть в комнату, и тихо, жалобно подвывал. Этот вой проникал Саше в самое сердце.

— Тошенька, родной… Ну, что с тобой? Все хорошо, малыш, чего ты так испугался? — девушка присела на корточки, прижала волчонка к себе и успокаивающе погладила дрожащее тельце.

— Если он не прекратит выть — выкину из дома, — раздался голос у нее за спиной.

Саша медленно повернулась.

У двери, лениво привалившись к стене, стоял Глеб Александрович Оборский, собственной персоной.

— А знаете что? — распрямилась девушка. — Выкидывайте. И меня вместе с ним. Я сейчас соберу вещи, и мы уйдем. Лучше уж в лесу ночевать, чем с вами в одном доме.

Саша подошла к шкафу и принялась выкладывать свои нехитрые пожитки. Она торопилась, руки не слушались, но девушка упрямо собирала сумку. Объявившийся хозяин усадьбы вызывал у нее неконтролируемое раздражение.

Мужчина молча наблюдал за Александрой.

Собравшись, Саша подхватила Тошку, все еще пребывающего в странной тоске, и направилась к двери.

Выход преградил владелец дома.

— Далеко собралась? — тягуче произнес он.

— Домой, — кратко ответила девушка.

— Я тебя не отпускал.

— Мне это и не нужно, — удивленно подняла на него глаза Саша, — я свободный человек.

— Уже нет, — лениво процедил Глеб Александрович.

Александра вопросительно уставилась на мужчину.

— Контракт, — коротко пояснил он, — ты не можешь расторгнуть его в одностороннем порядке, если не хочешь выплачивать неустойку.

Саше поплохело. Это как же она не заметила такой пункт в договоре?! Ведь все прочитала, и не один раз! Вот, идиотка!

— Вижу, ты все поняла, — усмехнулся Оборский, — ну, и славно. Будь добра, положи вещи на место и постарайся быть умницей. Дай сюда своего зверя.

— Пожалуйста, не трогайте Тошку, — взмолилась Александра, — он сейчас замолчит… Он успокоится и больше не будет вам мешать.

Девушка прижала к себе волчонка и умоляюще посмотрела на мужчину.

— Вот, дура, — ругнулся Оборский, — не собираюсь я его обижать. Ладно, пусть сидит у тебя на руках, только, постарайся не двигаться.

Мужчина наклонился к Тошке и пару минут пристально смотрел ему в глаза. А потом, улыбнулся и потрепал волчонка за ухом.

Саша удивленно застыла. Улыбка преобразила Глеба Александровича до неузнаваемости. Жесткое, волевое лицо смягчилось, в уголках глаз появились добрые морщинки…

Девушка засмотрелась на Оборского, но тут ее внимание привлек Тошка. Он вывернулся в руках Александры и потянулся к хозяину усадьбы. Ее дикий волчонок, ее Тоха, который никого не подпускал к себе близко, ластился к Глебу, выпрашивая ласку. Чудеса…Саша взглянула на мужчину и наткнулась на его напряженный взгляд. Девушка задержала дыхание.

Казалось, глаза Оборского обжигают, обдавая расплавленным металлом. Александра невольно поежилась. Ей стало страшно, но она была не в силах отвернуться.

Горячая лава вынуждала ее смириться, забыть обо всем, подчиниться стоящему напротив мужчине…

Нет… Саша не сдалась. Она не имела права поддаваться на подобное принуждение. Ее нельзя было сломать так легко.

Девушка с вызовом смотрела в глаза Глеба Александровича и не собиралась отводить взгляд.

— Завтра в восемь принесешь мне завтрак, — прервал затянувшееся молчание Оборский.

Саша кивнула, а мужчина, еще раз окинув ее взглядом, вышел из комнаты.

Девушка в изнеможении опустилась на кровать. Ну, и денек… Александра с усилием сжала виски.

Голова просто раскалывалась.

А, вот, Тошка чувствовал себя отлично. Он заметно повеселел и теперь прыгал вокруг Саши, пытаясь привлечь внимание.

— Да, уж, Тоха, влипли мы с тобой, — задумчиво протянула девушка, — называется — встретили хозяина…

Она вздохнула и направилась на кухню — устранять последствия стихийного бедствия под названием «незапланированный ужин господина Оборского»

Глава 6

Утро следующего дня началось для Саши гораздо раньше обычного. После краткого осмотра оставшихся в холодильнике запасов, девушка пришла к неутешительному выводу — вчера, по всей видимости, здесь отужинала целая компания голодных мужчин. Ну, это если судить по количеству съеденного.

«И куда в него столько влезло?» — удивленно размышляла Александра, вспоминая подтянутую, спортивную фигуру хозяина.

Саша машинально чистила овощи, а сама продолжала думать о неожиданно приехавшем владельце усадьбы. И о своей глупости, вышедшей боком — вчера ночью, еще раз внимательно просмотрев копию контракта, она увидела мелкую строку об условии досрочного расторжения договора. В тот день, вымотанная и разобиженная на Метельского, она не вникла в мелкий шрифт до конца — смотрела, а строчки расплывались перед глазами, и вот теперь, расплачивается за свою невнимательность. Хотя, с другой стороны, куда бы она делась, все равно бы подписала. Выбора-то особо и не было… Ну, что теперь делать… Придется как-то выкручиваться…

Александра уже поняла, что прежняя размеренная жизнь закончилась. И это ее пугало. И не только это. Ночью, ворочаясь без сна в своей постели, она не могла избавиться от образа темноволосого мужчины — ей мерещились глаза цвета расплавленного янтаря, четко очерченные губы, мягкая ямочка на подбородке…

Взглянув на часы, Саша заторопилась — не в ее интересах опаздывать. Ровно в восемь, она постучала в дверь спальни Оборского. Раз, другой, третий… Тишина. На ее стук никто не откликался. Александра тихонько приоткрыла дверь и вошла. В комнате царил полумрак, шторы были задернуты, на смятой постели лежал шелковый халат, а из-за двери ванной доносился шум воды. Девушка поставила поднос на прикроватный столик и уже собралась уходить, но тут, как назло, открылась дверь ванной, и на пороге появился хозяин.

Глеб Александрович был обнажен, лишь небольшое полотенце прикрывало бедра. Саша невольно застыла, разглядывая сильное мускулистое тело, с капельками воды на ровной, загорелой коже.

— Нравится? — услышала она издевательский вопрос Оборского.

— Простите, — Александра повернулась, чтобы уйти.

— Ты не ответила на вопрос, — лениво протянул мужчина, — и я тебя не отпускал. Так что — нравится?

— Думаю, вы и сами знаете, что довольно привлекательны, — спокойно произнесла девушка.

— Я-то знаю. Но ты так и не ответила, — продолжил Глеб Александрович.

— Нет, не нравится, — выпалила Саша, — теперь я могу идти?

В комнате воцарилась тишина. Через несколько томительных минут раздался резкий вопрос:

— Почему ты не в форме?

Александра удивленно посмотрела на мужчину.

— Я спрашиваю, почему ты не в униформе? — в голосе хозяина послышались злые нотки.

— У меня ее нет, — ровно ответила Саша.

— Можешь идти, — резко бросил Оборский, беря с комода телефон. Закрывая за собой дверь, Александра услышала властный голос мужчины:

— Алекс, почему домработница ходит по дому в каких-то лохмотьях?

Вспыхнув от унижения, девушка поторопилась спуститься вниз. Никакие на ней не лохмотья, а вполне приличная одежда. Вот же…

На кухне она перевела дух и постаралась успокоиться. Теперь Саша понимала, о чем предупреждал ее Метельский, наказывая не спорить с хозяином. Никаких сил не хватит пререкаться с Оборским. Тяжелая, мощная волна, исходящая от мужчины, заставляла беспрекословно подчиняться ему, не пытаясь противоречить. И то, что Саша отстаивала свое мнение, обходилось ей очень дорого. Даже спустя полчаса после разговора, она никак не могла успокоить бешено колотящееся сердце…

Девушка привычно готовила обед, когда услышала короткий приказ:

— Прибери в моей комнате, там осталась грязная посуда, — Оборский стоял в дверях кухни и холодно смотрел на свою домработницу.

Саша, ставившая пирог в духовку, испуганно вздрогнула. Да, что ж такое-то?! Как они все умудряются настолько неслышно передвигаться?

Медленно распрямившись и закрыв дверцу духовки, Александра послушно отправилась выполнять указание хозяина. Но ее покорность была лишь внешней, внутри — все просто кипело от негодования. «Надо же было так вляпаться?! А она-то, дура, радовалась, что нашла хорошую работу… Как продержаться рядом с подобным типом целый год, если и полдня кажутся вечностью?»