Александра

Всю следующую неделю Глеб был занят. Он уезжал из дома ранним утром и возвращался поздно ночью. На вопросы Александры, что происходит, ловко отшучивался и советовал не забивать голову чепухой, а потом, быстро пресекал все вопросы старым проверенным способом — поцелуем, влекущим за собой более серьезное продолжение. В эти ночи, он любил жену исступленно и неистово, как будто открывая ее заново. И Саша, отбросив сомнения и скромность, полностью растворялась в муже, отдавая ему всю себя, без остатка.

Одной из таких жарких ночей, Оборский серьезно посмотрел на Александру и предупредил:

— Саш, мне нужно будет отлучиться на пару дней.

— Далеко?

— Не волнуйся, из страны не уеду.

— Что-то серьезное?

— Нет, просто нужно уладить кое-какие дела. С тобой останется Алекс. Ну, и все ребята, разумеется.

— А как же ты?

— У меня есть охрана, не переживай.

— Глеб, — Саша уткнулась носом в плечо мужа и втянула родной и неповторимо-прекрасный запах.

— О, все-таки подействовало, — удовлетворенно прошептал мужчина.

— Ты о чем?

— Ну, как же? Мы ведь пара, а ты совершенно не реагировала на мой запах.

— Ты знаешь, у меня ощущение, что я, вообще, на все запахи реагировать сильнее стала. И вижу как-то по-другому — четче, объемнее…

— Аллилуйя! — Глеб комично воздел руки. — Наконец-то! Я боялся, что из-за всего произошедшего ты не сможешь принять нашу связь.

— Так что, я теперь тоже стану оборотнем? И смогу… — девушка не договорила, удивленно глядя на мужа.

— Нет, Саш, — улыбнулся Глеб, — оборотнем нужно родиться. Вот, наши дети — да, они смогут оборачиваться. Но твой организм теперь отличается от обычного, человеческого — долголетие, скорость, улучшенные реакции, тонкое обоняние, чуткий слух, острое зрение…

— А долголетие, это сколько?

— Ну, в среднем, оборотни живут до трехсот, некоторые дольше, а ты, как моя пара, не будешь стареть до тех пор, пока жив я, а потом, просто проживешь оставшиеся годы человеческой жизни.

— То есть, я буду двадцатипятилетней очень долго?

— Угу.

— М-да… Ну, здравствуй, вечная молодость…

— Ты не рада?

— Я растеряна. Никогда не думала, что такое возможно…

— Привыкай, — Глеб легонько чмокнул жену в нос и легко рассмеялся. Саша удивленно посмотрела на мужа — совсем другой человек. Он будто скинул несколько лет и стал свободнее, веселее, раскованнее… И счастливее.

Наутро Оборский уехал.

Два дня после отъезда мужа Саша провела в какой-то непонятной тревоге. Она ощущала странные отголоски злости, нетерпения и ненависти. Что творилось с мужем, девушка не знала, но то, что она чувствовала, повергало ее в панику. Александра пыталась узнать у Алекса, где сейчас Оборский, но тот упорно не отвечал на ее вопросы, отшучиваясь и рекомендуя не забивать голову ерундой.

— Работа у него, Саш, работа, — беспечно отмахивался он от девушки.

Глеб звонил каждый вечер, был ласков и нежен, говорил, что скучает, но Александра чувствовала исходящее от него напряжение.

Наконец, к вечеру четвертого дня, Оборский вернулся. Усталый, осунувшийся, и заросший щетиной.

— Глеб, — девушка повисла на шее у мужа, целуя того в колючие щеки.

— Тихо, тихо, — попытался успокоить жену оборотень, — все нормально, Саш, чего ты?

Он вытирал слезы Александры, а она никак не могла прийти в себя — все напряжение, которое скопилось за время разлуки с мужем, прорвалось сейчас обильными слезами.

Мужчина обнял жену покрепче и зарылся лицом в ее душистые волосы, как вдруг, пошатнулся и стал падать.

— Глеб, — испуганно выдохнула Саша, пытаясь удержать мужа.

— Алекс, Дэн, сюда! — закричала она, понимая, что не справляется.

Подбежавшие охранники подхватили безвольное тело своего альфы, а Метельский быстро набрал номер Нелидова.

— Бор, мы сейчас подъедем, Глеб опять потерял сознание.

И, уже обращаясь к мужчинам: — Укладывайте его в мою машину.

Через пару минут, внедорожники Метельского и охраны сорвались с места и понеслись по лесной дороге. В клинике их уже ждали. Саша с тревогой проводила глазами каталку с мужем, которую увезли в одну из процедурных, и прислонилась к стене. Время шло, а вестей все не было.

Девушка обеспокоенно расхаживала по коридору, останавливаясь ненадолго у окна, и снова возобновляла ходьбу вдоль палат, с волнением ожидая результатов обследования. У нее не укладывалось в голове, как Глеб мог довести свой организм до такого. Муж никогда не допускал и малейшей слабости, а сейчас, она узнала, что это уже не первый его обморок, и Нелидов, оказывается, давно уговаривал племянника пройти обследование.

Через час Борис Анатольевич разрешил ей навестить мужа.

А еще через некоторое время, пожилой врач вошел в палату и поставил своего пациента в известность, что он везунчик и баловень судьбы.

— Вот, скажи мне, как ты умудрился выжить с осколком снаряда в теменной кости, да еще и проносить его столько лет?

— Ты о том ранении?

— Да, Глеб. Сколько раз я просил тебя пройти обследование? Но ты ведь у нас бесстрашный… Вот, и дотянул… Значит так. Операцию я назначил на завтра, все необходимое мы подготовим и с утра, перекрестясь, как говорится…

— Ты уверен, что эта операция нужна?

— Ну, если не хочешь оставить Александру вдовой, то — да.

Разумеется, Нелидов преувеличивал, рассчитывая больше на Сашу. Уж она-то сможет убедить упрямого мальчишку хоть в этот раз отнестись к своему здоровью серьезно.

— Глеб, не упрямься, — вмешалась девушка, видя, как сошлись на переносице брови мужа.

— Советую прислушаться к жене, — кивнул Нелидов, — иначе, я ничего не обещаю.

Остаток дня Саша провела с мужем, только ненадолго вернулась домой, покормить детей и оставить им «еду» на ночь, а потом снова вернулась к Глебу.

Утром Оборскому сделали операцию. Те несколько часов, что прошли в неизвестности, стоили Саше больших усилий. Она пыталась сдерживать волнение, понимая, что нельзя раскисать, что Глебу нужна ее поддержка и помощь, но внутри, нет-нет, да и проскальзывал противный страх, нашептывающий, что мужу станет хуже, что он не выживет. «Он же оборотень, он обязательно справится. И он нам нужен. Мне, детям… Он никогда не сможет нас оставить» — уговаривала она саму себя. Нервно расхаживая перед операционной, Саша ни на кого не обращала внимания.

— Александра, ну, хватит мельтешить, — не выдержал Метельский, — иди, присядь.

— Не могу, — отозвалась девушка, — так легче.

— У меня уже в глазах двоится, — недовольно буркнул Алекс, пересаживаясь на другую сторону дивана.

— Не смотри, — машинально огрызнулась Саша, не глядя на мужчину.

Просторный холл, в который выходили двери операционной, был безлюден в этот час, и только Метельский с Александрой нарушали царящую вокруг сонную тишину.

Прошло полтора часа, а операция все не заканчивалась.

— Алекс, а Борис Анатольевич не сказал, сколько времени понадобится… — девушка не успела договорить.

— Успокойся, Саш, все в порядке, — перебил ее мужчина, — нужно просто подождать.

Александра кивнула и продолжила свое хождение из угла в угол. Семь шагов в одну сторону, десять — в другую. «Все будет хорошо, — повторялось в такт шагам, — Глеб обязательно поправится»

А время неумолимо летело вперед…

Наконец, двери операционной открылись, и оттуда вышел уставший Нелидов.

— Ну, что? — одновременно кинулись к нему Метельский и Александра.

— Можно сказать, что все прошло хорошо, а вот остальное зависит только от Глеба.

Саша облегченно выдохнула: — «Все… Обошлось…»

Спустя несколько часов Оборского перевели в палату. А к вечеру он уже вполне пришел в себя и даже пытался шутить, видя волнение жены. Регенерация оборотня не подвела — Глеб хорошо перенес операцию и теперь уверенно шел на поправку.

В тишине палаты четко раздавался звук падающих капель, косой луч света проникал в приоткрытую дверь, заставляя лежащего на кровати мужчину морщиться и пытаться отодвинуться от раздражающего чувствительное зрение отблеска.