Александра

С трудом, но она смогла смириться с тем, что не сможет покинуть усадьбу в ближайшее время. Метельский объяснил, что и беременность, и роды, будут отличаться от обычных, поэтому ей необходим присмотр и помощь врачей из клана. Это он так мягко обозначил не совсем обычных медиков. Ага. Врачи из клана. Милые, добрые, иногда превращающиеся в волков. Нет, ну а что? Как говорится, у каждого свои недостатки. Подумаешь, волки…

Да, за последнее время, Александра свыклась с мыслью, что ее окружают оборотни. Она иронизировала, говорила сама себе, что сбылась ее мечта о сказке — а кто посмел бы сказать, что это не сказка? — и честно признавалась, что так ей легче принять случившееся. Нереальность окружающего мира заставляла спокойнее относиться к тому, что произошло. Ведь, в страшных сказках чего только не случается с глупыми девочками. Правильно?

А что делают героини сказок? Бегут от ужасов и чудовищных монстров, в попытке спасти свою жизнь. Вот, и она убежит. Дождется рождения маленьких оборотней и тогда сможет покинуть это волчье логово.

Саша неприязненно относилась к своей нежданной беременности. Не было в девушке ни капли любви и нежности по отношению к детям Оборского. Она никак не воспринимала их своими. Ей казалось, что таким образом Глеб заявлял на нее права, доказывая, что она принадлежит ему целиком и полностью. Часть его уже поселилась в ее теле и, без спроса, расположилась внутри. При мысли об отце этих детей, девушку привычно охватывала ненависть. Кстати, сам он больше не пытался подойти к Александре.

Не так давно, Саша нашла в себе силы выйти из того вакуума, в котором жила последний месяц. Она гуляла, дышала воздухом и заставляла себя есть, понимая, что ей понадобятся силы, чтобы убраться отсюда после рождения маленьких оборотней. Александра перестала избегать общения с окружающими. Она отвечала на вопросы Алексея, улыбалась Нелидову, слушала рассказы Татьяны. И только Оборского продолжала игнорировать.

Но тому, казалось, было достаточно, хоть изредка, видеть ее и знать, что она хорошо себя чувствует.

Сашу немного смущало странное выражение глаз хозяина. Гордый, самоуверенный прежде мужчина смотрел на нее, как побитый пес — с тоской и немой преданностью. Что-то внутри нее не выдерживало неправильного зрелища, хотелось стереть с лица Глеба это затравленное выражение. А седая прядь, появившаяся в густой, черной шевелюре Оборского, отзывалась в душе Александры непонятной щемящей жалостью. Проклятый оборотень! Саша ненавидела его, но глупые эмоции, в обход разума, терзали ее сердце, и она начинала ненавидеть заодно и себя. За непозволительную слабость.

Александра, вообще, странно себя чувствовала. То ли беременность была виновата, то ли что-то еще, но то состояние, которое мучило ее раньше, принося с собой жар, томление и нестерпимое желание, вернулось с удесятеренной силой.

Она просыпалась по ночам от собственного стона, срывала с себя ночнушку, не в силах терпеть прикосновение одежды к горящей коже, и не могла найти удобное положение для ставшего таким чувствительным тела.

Метельский догадывался, что с ней происходит, но молчал. Он ждал, когда же Саша не выдержит. Алексей хорошо знал, как сложно проходит беременность у оборотней. То, что Александра была человеком, вряд ли отменяло обычные для волчиц явления. Еще в тот, самый первый раз, когда он ощутил распространяющийся от Саши аромат желания, Алекс заподозрил неладное. Не могла простая человеческая девушка испытывать сходные с оборотнями симптомы. Тогда он решил, что во всем виновато ее одиночество, потому и попытался узнать про Сашиных кавалеров. Ладно еще, что удалось сбить ненужные проблемы повышенными физическими нагрузками. Алексей до сих пор помнил охватившую его панику. При виде ошалевших от Сашиного запаха оборотней, он готов был взвыть. Только неуправляемых самцов ему и не хватало! А все оказалось еще хуже! Это присутствие Оборского вызвало такую реакцию. Пара, чтоб ее!

А сейчас, Саше во много раз хуже, и физическими нагрузками тут не помочь. Скоро она сдастся. Еще ни одна волчица не смогла справиться с яростным желанием, бурлящим в крови во время беременности. Вряд ли простой человеческой девушке удастся долго сопротивляться непреодолимому влечению к своей паре.

Александра мучилась уже месяц, надеясь, что сумеет как-то победить постыдную слабость. Увы… Ничего не получалось. Она страдала от собственного бессилия, но унять жар, снедающий ее изнутри, не могла.

Однажды, Метельский не выдержал. Увидев во дворе Александру, пытающуюся утихомирить прыгающего вокруг нее Тошку, Алексей решился. Слишком измученной выглядела Саша, слишком много сил отбирала у нее борьба с собственным телом. Оборотень вышел из дома и направился к девушке.

— Плохо? — тихо спросил он Александру, подходя к ней вплотную.

— Плохо, — не стала отрицать девушка. Она подняла голову и посмотрела Метельскому прямо в глаза.

— Помнишь, я говорил тебе, что беременность у оборотней отличается от обычной, человеческой?

Саша кивнула.

— Ну, так одно из отличий — повышенное желание, снять которое может лишь отец ребенка. Предупреждаю сразу — долго ты не вытерпишь, так что, лучше не доводить до нежелательных последствий.

— Во-первых, я не оборотень, так что, на меня ваши «правила» не распространяются, а во-вторых, лучше уж сойти с ума самостоятельно, чем с помощью Оборского. Так что — спасибо за попытку помочь, но я постараюсь как-нибудь пережить отсутствие бурной личной жизни, — фыркнула Саша.

— Ну, смотри сама, — усмехнулся Алекс. Он окинул девушку непонятным взглядом, хмыкнул и пошел к дому. Разумеется, еще никто не сошел с ума от повышенного желания, но пережить его было сложно. Хотя, неизвестно, как человеческий организм отреагирует на изменения, происходящие после укуса оборотня. Метельский, как всегда, в момент раздумий, машинально взъерошил волосы. «Вот, же, свалилось на нас все это… Не иначе, издевка судьбы…» — он тряхнул головой и открыл парадную дверь.

«Пусть сами разбираются» — решил мужчина.

Александра смотрела ему вслед, задумчиво накручивая на палец непокорную рыжую прядь. Помог, называется…

Вздохнув, Саша позвала своего волка: — Пойдем Тош, — и парочка отправилась на прогулку. Двое охранников, держа дистанцию, направились следом.

Глеб с тоской глядел вслед Александре. Девушка вышла, наконец, из своего добровольного затвора и свободно передвигалась по усадьбе. У нее даже хватило ума попытаться вернуться к работе. Видите ли, ей нужно зарабатывать себе на жизнь. Глупышка… Саша не понимала, что, будучи парой Оборского, является хозяйкой не только этого дома, но и всего, что принадлежит Глебу, и уж чего-чего, а денег у нее теперь достаточно. Хорошо, что Алекс успокоил упрямицу, пообещав оплатить сначала больничный, а потом, и декретные, да, и с ипотекой разобрался, оплатив все просроченные взносы и уладив дела с банком. Молодец, догадался, как выкрутиться. Оборский понимал, что девушка не возьмет ни копейки сверх того, на что может рассчитывать по закону.

Глеб устало прислонился к стене и потер переносицу. Анфиса, наблюдавшая за оборотнем со своего любимого места на выступе фронтона, мягко спрыгнула с него и неторопливо направилась к мужчине. Хищные зеленые глаза выразительно посмотрели на Оборского, заставив того поежиться. «Еще одна… Тоже осуждает… Эх, рыжая…»

А кошка неожиданно мяукнула и потерлась о ноги удивленного хозяина усадьбы. «Надо же! Чудеса! Пушистая дикарка признала его достойным внимания. Или жалости…»

Как всегда, утомление накатило внезапно. Старые раны не прошли бесследно, напоминая о себе ноющей болью и резкой слабостью.

«Надо, все-таки, сдаться Борису на обследование. Что-то совсем распустился…» — успел подумать мужчина, теряя сознание, и сполз на землю. Очнулся он через несколько секунд, тут же вскочив на ноги и быстро оглядевшись вокруг. Повезло. Никого. Территория усадьбы выглядела пустой и безжизненной.

«Проклятье! — тихо выругался Оборский, — нашел же время расклеиться!»