Цыпленок и ястреб

На следующее утро мы с Нэйтом вылетели в место под названием Стрельбище, в пятидесяти милях к югу; остальной батальон и часть 227-го разбили там лагерь. Мы заняли палатку с Моррисом, Деккером, Шейкером, Дэйзи, Шерманом и Фаррисом. Реслера все еще не было. Моя раскладушка тоже пропала и я соорудил гамак из двух жердей и одеяла, натянутого на два патронных ящика.

Лагерь стоял на месте старого стрельбища АРВ недалеко от деревни Фукат, рядом с Дорогой 1. Нашу безопасность обеспечивала примерно тысяча корейцев из дивизии "Тигр". И это было хорошо, потому что эти корейцы были головорезами по призванию. Утро они начинали с того, что избивали друг друга, просто ради удовольствия.

Быстро пообедав, мы с Нэйтом поднялись в воздух: два отделения возвращались в зону Пес. Там мы взяли на борт "сапог" и вылетели на задание.

Группу вел Фаррис. По дороге мы должны были встретить командный вертолет, который покажет нам зону.

— "Священник-6", как видите меня?

— Вижу, — ответил Фаррис.

— Просто следите за мной. Я делаю заход.

Вертолет снизился до 1000 футов и зашел на одно из свободных мест. Я думал, что он проскочит мимо, но он завис и опустился на зону. Вкруг него заколебались круги ростков риса.

— Вот прямо здесь, "Священники". Все чисто.

Такую технику я видел один-единственный раз и она показалась мне весьма неплохой. Зона, которая действительно оказалась тихой. Вертолет опустил нос и взлетел на север, направившись к линии деревьев.

— К пулеметам, — скомандовал Фаррис. Зона была узкой и я немного сдал назад, чтобы приземлиться за машиной номер два.

Когда мы зависли, вокруг нас закружились брызги воды от рисового поля. Я решил не садиться полностью, а зависнуть так, чтобы полозья слегка касались поля. "Сапоги" выскочили еще до касания — не из-за штурмового азарта, а просто по привычке. Обычная высадка в холодной зоне.

Мы подождали тридцать секунд, пока Фаррис убедился, что все высадились. Пулеметная стрельба пошла с трех позиций. Нас прижали огнем с фронта, левого фланга и тыла. Я видел дульные вспышки в линии деревьев за пятьдесят ярдов, они блокировали путь нашего взлета. Пока мы висели, я яростно жал на педали и швырял вертолет в стороны, ожидая Фарриса. Единственная пулеметная позиция, которую я различал, была та, что с фронта, и оттуда по нам били, как хотели. Наши пулеметы не могли развернуться так далеко вперед, а потому стрелки сосредоточились на атаках с флангов. Пока я шатался влево-вправо, то услышал единичный "цок", а потом Фаррис взлетел, проходя правее переднего пулемета ВК. Мы держались вплотную к его винту. Когда мы пересекали линию деревьев, еще один вьетконговский пулемет открыл огонь, поливая трассерами траекторию нашего полета. Я поднялся выше остального строя, делая маленькие, быстрые повороты влево-вправо. По мере набора высоты все пулеметы внизу сосредоточили огонь на наших восьми вертолетах. Я продолжал раскачивать машину, будучи твердо уверен, что Лиз был прав: все, что вы делаете, чтобы стать сложной целью, идет вам во благо. Через несколько мгновений мы выскочили из их радиуса поражения. Шесть из восьми вертолетов были повреждены и двое стрелков убиты. В нашу машину попала одна пуля, еще на земле.

Уже потом, глядя на угол, под которым пуля ударила в вертолет, я обнаружил, что попадание произошло, когда я вращал машину педалями в низком висении. Пуля вошла прямо рядом со мной, на уровне груди и ушла в основание хвостовой балки, позади меня. Я был убежден, что моя тактика уклонения спасла мне жизнь.

— Если бы ты вообще не двигался, то она, наверное, все равно прошла бы мимо, — сказал Нэйт, когда мы вернулись на Стрельбище.

— Именно эта пуля попала, когда я повернул вправо. А значит, если бы я не повернул, она бы влетела в кабину.

— Ты не можешь этого знать. Это случайность.

— Ага. Счастливая случайность.

— Но все-таки случайность. Что, если бы ты повернул ей навстречу? Этот же прием точно так же может тебя и убить.

Он, разумеется, был прав, но я был убежден, что действительно увернулся от пули.

— Ну а как насчет взлета? Всех остальных исполосовали, — возразил я.

— Слушай, Мейсон, если настал твой черед погибнуть, то все. Ты не контролируешь шансы. Просто сегодня была не судьба, чтобы тебя сделали.

— Значит, ты хочешь сказать, что я должен сидеть тихо и взлетать ровно по линейке вместе с остальными? Я так не могу. Я вполне представляю, как я пытаюсь сбить "Хьюи". Если один вертолет в строю ведет себя, как псих, я даже не буду пытаться попасть в него. Я займусь другими.

Нэйт кивнул и отхлебнул кофе:

— Ну, если тебе так легче, то продолжай это делать. Но по-моему ты просто ссышь против ветра.

Мы узнали, что один стрелок получил прямое попадание в броневой нагрудник (ему повезло, что для него такой нашелся) и нагрудник остановил пулю полностью. Тут я припомнил свое близкое попадание, которое тоже могло прийтись в грудь, и разозлился от того, что нагрудников в роте почти не было. После всего огня, который мы приняли за последние пять месяцев, их насчитывалось всего несколько. Мы просто еще не потеряли достаточное количество пилотов.

В этой долине ВК стреляли интенсивно. Это был их дом и они здорово зарылись в землю. Куда бы мы не летали, нас обстреливали. В течение двух дней в наших батальонах сликов сорок пять машин оказались серьезно повреждены. "Чинуки" из 228-го подверглись обстрелу (что нечасто случалось в Иадранг) и потеряли десятерых пилотов. Еще мы считали, что С-130, разбившийся на перевале Анкхе днем раньше и убивший восемьдесят человек, был сбит огнем с земли.

Этим вечером Нэйт, я, Моррис и Деккер отправились в близлежащую деревню. Я сделал несколько снимков улыбающихся детей. В маленьком магазинчике мы купили свечей и мыла. По дороге обратно, в кузове грузовика, мы ворчали насчет отсутствия броневых нагрудников. Моррис сидел, скрестив руки.

— Говорил я с приятелем из батальона, — заметил он. — Он сказал, что мы получим кучу нагрудников со дня на день.

Грузовик остановился рядом с кухонной палаткой и мы выбрались наружу.

— Ага, со дня на день, — проворчал Деккер. — Интересно, как быстро он бы их доставил, если б ему самому пришлось бы летать в этом говнище.

На следующий день, 31 января, у нас было еще одно задание. Эта зона называлась Квебек. Она находилась в пяти милях дальше Пса.

Теперь зона Пес была очень большим лагерем, где располагалась основная масса наших войск. Если в долине и было какое-то безопасное место, то это был Пес. На этом задании двенадцать машин пересекли реку, чтобы выполнить заход и тут кто-то с правой стороны строя получил выстрел из "дружественной" деревни.

Мы болтались на земле примерно час, наблюдая, как "Фантомы" ВВС обрушивают на Квебек тонны бомб и напалма. Я сидел на крыше моего "Хьюи" и глазел на шоу. В нижней точке пике "Фантомы" проседали и включали форсаж, чтобы выйти. Шоу было неплохое. Я мог бы на него смотреть целый день.

Пока все это происходило, я от нечего делать глядел, как двое "сапог" вышли, чтобы установить в сотне ярдов от нас мину "Клеймор". В ходе продвинутого курса подготовки пехотинца меня обучали взрывному делу, так что стало очень интересно. "Клеймор" сделан в виде полумесяца. Его выгнутая сторона направляется в сторону противника. Мина подрывается дистанционно, выбрасывая миллионы обрезков проволоки, которые рвут на куски свои жертвы. Когда они ставили ее на место, она взорвалась. Обоих людей отшвырнуло назад, по обе стороны от меня — изорванные, безжизненные кучи.

"Что же будет дальше на этом карнавале?", — подумал я.

"Фантомы" завершили обработку Квебека и воздушное шоу закончилось.

— Теперь мы. Пошли! — крикнул Уильямс.

На каждый вертолет запрыгнуло по восемь "сапог". Мы запустились, проверили радио и взлетели. Нэйт и я следовали за машиной номер два, Моррисом и Деккером.