Цыпленок и ястреб

Райкер поднял "Хьюи", завис и развернулся в нужную сторону. Пока мы набирали высоту, которую от нас потребовали, я глядел назад.

"Сапог-6" и один капитан сидели на скамейке, лицами к нам. Витые провода тянулись из их гарнитур к куче раций на полу. Второй капитан, авиатор, сидел к нам спиной. Он должен был консультировать "сапог", как правильней использовать вертолет и его экипаж.

Командир-пехотинец и его помощник склонились над картой, покрытой пластиком. Карта была пришпилена к деревянному квадрату, который помощник держал у себя на коленях. Они общались по собственной переговорной системе и помощник делал на карте пометки жировым карандашом.

"Сапог-6" постоянно переключал свои рации с канала на канал. Я попытался послушать, о чем он говорит, но не знал его частот. Один раз он вышел на волну, за которой я следил.

— "Рыжий Пес-1", "Сапог-6", — цифра 6 всегда означает босса, чертово начальство. "Рыжий Пес-1" — это был позывной одного из его подчиненных, вероятно, лейтенанта, командира разведгруппы в лесах внизу.

— На связи, сэр.

— Доклад.

— Контакт все еще не установлен. Продолжаю движение по азимуту один-восемь-ноль.

— Вас понял, продолжайте, конец связи, — и он тут же переключил канал на кого-то еще. Он был очень занят. Внизу, меж кустов и деревьев, продираясь через слоновую траву, двигались тысячи солдат, изо всех сил пытаясь установить контакт с отступающими частями АСВ.

Если бы я так не любил летать, эта работа показалась бы мне очень скучной. Все, что от нас требовалось — следовать по курсам, которые расчерчивали южный конец долины. "Сапог-6" отдавал приказ и капитан-авиатор, подключившись к нашему переговорному устройству, выдавал новый курс.

В южном конце долины, милях к восьми к северу от массива Чупонг, "Сапог-6" организовал передовой командный пункт, стоявший на вершине одинокого холма. Примерно в два часа капитан передал нам координаты и потребовал доставить их туда. Долина от холма до массива вся была плоской, покрытой слоновой травой. Она кончалась там, где река Иадранг меняла направление и рельеф резко поднимался, образуя большое плато беспорядочно разбросанных гор, покрытых деревьями, плавно уходивших вниз, в ту сторону, где была Камбоджа. У основания подъема шла серия острых предгорий, покрытых джунглями; они закручивались, переходя в массив. Предполагалось, что в этих предгорьях у противника база.

Райкер пролетел до одинокого холма, покрытого высокой бурой травой; на нем росло и несколько мелких деревьев. Он описал круг, чтобы увидеть, куда от нас требуют сесть и зашел на посадку. Когда мы прошли над краем крутого обрыва, заросшего высоким кустарником, вихрь от нашего винта сорвал одноместную палатку. Ее хозяин бросился за ней в погоню по высокой траве. Мы приземлились футах в ста от штабной палатки, уйдя в траву по пол грузовой кабины. Капитан с крылышками выскочил наружу, провел по горлу и Райкер заглушил "Хьюи".

"Сапог-6" пошагал к палатке.

— Мы здесь останемся на час, так что поешьте что-нибудь, — сказал нам его второй помощник.

Пока все шло неплохо. Водить штабной вертолет было нормальным занятием. По крайней мере, мы не участвовали в штурмах в районе Плейми.

Пока винт замедлял обороты, Ричер вытащил ящик с пайками из хвостового отсека. Я обошел все еще вращавшийся рулевой винт и двинулся посмотреть, как там дела у паренька, потерявшего свою палатку. Он вытаскивал ее из кустов ниже обрыва, уйдя в них по плечи. Палатка зацепилась за что-то, но в конце концов, он ее высвободил, прижал к груди и поплелся ко мне.

— Извини, — сказал я. — Мы тебя не заметили.

— А, все нормально, сэр, — он улыбнулся и швырнул палатку к кусту. — Я и не хотел, чтобы вы меня заметили. Я тут строю замаскированную позицию.

И он гордо показал на кусты рядом со своей измятой палаткой.

— Неважное ты для нее выбрал место, — и я кивнул в сторону "Хьюи". — Ты с подветренной стороны, мы каждый раз будем пролетать над тобой при заходе.

— Я об этом не подумал, — и он утер лоб футболкой, задрав ее к лицу. — А почему вы не садитесь вот так? — он задержал руку в воздухе и опустил ее прямо вниз.

— Вертикально.

— Вертикально. Разве вертолет так не может?

— В крайнем случае, можем, — сказал я. — Но это опасно. Мы любим, чтобы была горизонтальная скорость, чтобы перейти на авторотацию, если движок откажет. Теперь мы про тебя знаем, и что мы можем сделать, так это заходить круче, и ты не попадешь в наш поток. Но прилетит другой вертолет, и все опять сдует.

— Ну, спасибо, что объяснили. Но я, наверное, поставлю ее здесь же, только покрепче, — и он, улыбнувшись, принялся за работу.

— Говядину с макаронами, или цыплят? — подошел ко мне Райкер.

— Ни то, ни другое.

— Больше ничего нет.

— Цыплят.

Райкер бросил мне коробку и уселся на край пола грузовой кабины. Мы с ним, Ричером и стрелком принялись за еду, а "Сапог-6" пребывал в штабной палатке, строя планы.

Поев, я пошел к штабу. Возле него болтались человек пять из тех "сапог", что были на холме. Я поприветствовал их и уселся на кучу ящиков с провиантом. В двери палатки стояли рядовые в футболках и была заметна деревянная тренога с установленной картой. Совещание "Сапога-6" и его людей все еще продолжалось.

Из палатки вышел солдат-вьетнамец. Он был одет в узкую камуфлированную форму с большим карманами, форму вьетнамских рейнджеров. Но он был не рейнджером, а переводчиком. И улыбался. За улыбкой прятаться легко. Я поманил его к себе жестом, довольный, что встретил переводчика. Я решил, что мне выпал шанс узнать, что народ действительно думает о войне. Кавалерия была настолько изолирована от АРВ, что до этого у меня не было такой возможности.

— Привет, — сказал я.

— Привет, — ответил он.

— Я хотел поговорить с вьетнамцем, который знает английский.

— Да, — и он многозначительно кивнул.

— Как вы думаете, как наши дела?

— Да, — кивнул он.

— Нет, я имею в виду, как наши дела? Мы побеждаем?

— Вполне возможно, — заверил он меня. — Как ваши дела?

— Мои? — видно, что-то не так с моим акцентом. — Я в порядке. В порядке.

— Я в порядке, спасибо, — и он слегка поклонился.

Я оглядел ухмыляющихся "сапог" и понял: все они в курсе, что английского он не знает ни хрена.

— Класс, — сказал я. — Я так понимаю, что сегодня этот холм сползет в долину.

— Вполне возможно.

Во веселуха-то, а?

— А еще говорят, что на этот уик-энд Сайгон перенесут сюда, а то в увольнение ездить далеко, — и я услышал негромкий одобрительный гул от зевак.

— Сайгон, — его лицо осветилось радостью узнавания.

И только я начал входить во вкус, как из палатки вышел рядовой и заорал:

— Эй, Нгуен!

Улыбающийся переводчик, выпучив глаза, резко кивнул и помчался к палатке. По крайней мере, он знал, как его зовут.

Часа в три дня мы загрузились и отлетели обратно на Чайную Плантацию. "Сапог-6" заставил нас высадить его рядом с ожидавшим джипом. Мы долетели до емкости с топливом на том конце поля и дозаправились. На командный пост вернулись сами. Я зашел на посадку покруче — на этот раз ветки унесло, но палатка осталась стоять.

В штабе главный офицер, капитан, показал нам на карте, о чем шла речь. До конца дня нам предстояло перебрасывать людей туда-сюда. Патрули, вступившие в контакт с противником, получали подкрепления.

Весь остаток дня мы летали над южным концом долины без малейших приключений. Иногда в одиночном вертолете безопаснее, чем в группе. Мы объясняли это так: противник считает, что одинокая машина ведет разведку, а потому не стреляет, чтобы не выдавать себя. Потом выяснилось, что мы постоянно пролетали у чарли над головами.

К концу дня нам сильно хотелось вернуться в роту. Они уже, наверное, были на Индюшачьей Ферме и ели в комплексе советников. В настоящей столовой.